Мой спутник - убежденный фотоохотник. Он никогда не держал в руках ружья, но так азартен, что едва сдерживает дрожь, когда подползает на фотовысгрел к редкому зверю или птице. Я тоже заразился его энтузиазмом, и с каждой экскурсией чувствую, что мое ружье отодвигается на задний план и покрывается пылью.
Мы шагаем к далекому лесному оврагу. На его крутом склоне в прошлый выходной день мы нашли нору барсука и сегодня рассчитываем сфотографировать его самого и барсучат. Тогда же метрах в ста от норы мы устроили шалаш.
За неделю барсучиха должна привыкнуть к шалашу и перестать обращать на него внимание. На солнцезакате она вылезет из норы со всем семейством, и с последними лучами солнца есть надежда запечатлеть ее на пленку высокой чувствительности.
За час до заката солнца мы подкрались к нашему шалашу и вползли в него. Через отверстие сбоку нора виднелась, освещенная низкими лучами солнца. Нацелив аппарат на нору, мы затаились.
Вечерний летний бор наполнен не только чудесным сосновым запахом, но и всевозможными звуками. Где-то недалеко крикнул дятел. Запищал в ветвях ранний выводок синиц. Гоняясь за родителями, короткохвостые синичата постепенно стихли вдали. Майские жуки басовито гудели в березняке на той стороне оврага.
Шорох чьих-то легких прыжков заставил нас посмотреть вправо. Крупный заяц-беляк не дождался сумерек и вскочил с лежки. Ему не давали покоя клещи. Он уселся недалеко от норы и яростно зачесал задней лапой шею. Потом встряхнулся и проделал тоже самое с другой стороны.
Конечно, товарищ не прозевал и успел истратить половину пленки, пока заяц скрылся за бугром.
Снова мы замерли, не спуская глаз с норы барсука. Но, после удачи с зайцем, нам не повезло. Весь день был ясный, безоблачный; но вот на западе показались облака, и солнце скрылось в них. В лесу сразу потемнело. Вся надежда теперь была только на высокую чувствительность пленки.
Время быстро стало приближаться к сумеркам, а барсучиха не выходила. Неужели она бросила нору и перетащила барсучат?
Прошло еще полчаса. Начало темнеть. Снимать было уже нельзя, но мы все еще лежали в шалаше.
Вдруг барсучиха выглянула из норы. Не могла она сделать это на полчаса раньше! Мы разочарованно посмотрели друг на друга.
Барсучиха вылезла, подняла нос вверх, понюхала, а затем решительно повернулась и неторопливо исчезла в норе. До полной темноты она больше не появилась.
Шагая домой и натыкаясь в темноте лицом на ветки, мы терялись в догадках:
- Неужели барсучиха заметила нас?
- Но она ни разу не взглянула в сторону шалаша! - возразил я товарищу.
Только под утро пришла разгадка. Я спал в гамаке под цветущей черемухой в глубине сада. Внезапно подкравшийся ливень хлынул сразу, как из ведра, разбудил меня и заставил мчаться в дом.
"Так вот почему барсучиха не вывела из норы барсучат, - подумал я, - она задолго предчувствовала приближение дождя!"