Речные строители

В том месте, где живописно растянулась на высоком правом берегу Березины деревня Ядлина, на противоположной стороне реки раскинулись богатые и красивые заливные луга. Над ними возвышаются пригорки, заросшие дубняком, черемухой, орешником и малиной, сияют озера- старицы, окаймленные курчавыми ивами, журчат ручейки, полноводные зимой и совсем мелкие летом. А весной вся пойма исчезает под водой, и тогда мчится на юг бурливый поток. Правой стороной подбирается к огородам и садам деревни, а левой - омывает подножья склонов подпойменной террасы, увенчанной зубчатой лентой дубов, сосновых боров, ельников и березняка.

Именно эти места и облюбовали трудолюбивые бобры: вокруг тишина и спокойствие, много воды и корма.

Жители окрестных деревень помнят, как еще в сороковых годах на озере Куница поселилась первая семья бобров.

Сначала там был один бобр. Судя по всему, он пришел сюда с севера, со стороны Борисова. Бобру приглянулся спокойный уголок, где ранее жили одни утки и кулики. Заболоченные берега озера охраняли это место от любопытных. Изредка сюда заходили только рыбаки.

Когда было тихо, бобр к вечеру начинал плавать и нырять, доставая сочные листья водных растений и крахмалистые корневища белых кувшинок и рогоза. Но стоило человеку сделать резкое движение, как бобр, плеснув по воде сильным плоским хвостом, исчезал в глубине.

Вскоре все жители знали, что в озере Куница появился новосел, которому не нравилось, когда его беспокоили, и поэтому он пугал людей внезапными сильными всплесками. На самом деле бобр делал это непреднамеренно. Так поступают иногда рыбы или испуганные утки, которые с шумом взлетают.

Бобр был молодой, ему только исполнилось три года, но вел он себя, как опытный хозяин. Во-первых, в больших кочках выкопал под корнями ольхи несколько уютных нор, единственный ход в которые вел из-под воды. Поэтому никто, кроме самого хозяина, не мог в них попасть. Временами туда забирались водяные крысы, но при появлении бобра сразу же удирали.

В конце лета у бобра было уже около десятка таких нор в разных уголках озера. В случае опасности одна из них всегда оказывалась поблизости, и он мог быстро спрятаться.

Когда временные пристанища - норы были сделаны, настало время заняться более основательным строительством. В грязном заболоченном берегу глубокую нору нельзя было вырыть. Поэтому бобр начал строить домик. Он расширил одну нору в кочке настолько, что стенки стали совсем тонкими и еле держались, да и то благодаря дерну и переплетениям корней. Волк или собака легко могли раскопать эту нору.

Поэтому он укрепил крышу палками, положенными сверху. Казалось, он просто лишь бы как набросал их - как кучу дров или хвороста. Но на самом деле они лежали в определенном порядке. Большинство крупных палок лежало концами к верхней части крыши и образовывало как бы крепление. Переплетенные поперечными ветками, они придавали строению большую прочность. Затем бобр замазал илом все щели между палками и начал накладывать второй слой крыши.

Когда он закончил эту работу, то получился уютный домик с гнездом-комнаткой в восемьдесят сантиметров длиной и прочной крышей, толщиной почти метр.

Бобр, естественно, построил бы себе более простое пристанище меньших размеров, если бы в конце лета не произошло одно событие.

Когда дни стали короткими, а ночи холодными, ему пришлось несколько раз затевать драки и отстаивать свои права на занятый и разработанный участок. В одну дождливую темную ночь, обходя свои владения, он ощутил тревожный знакомый запах. Этот запах напоминал ему о родных местах, откуда он приплыл и где было много бобров. Запах принадлежал другому бобру - непрошенному, а значит, враждебному. Хозяин участка сразу бросился его искать. Догнав пришельца в одном уголке озера, он решительно атаковал его, пустив в ход свои острые зубы-резцы. И хотя пришелец не уступал ему по величине и силе, но в незнакомой обстановке чувствовал себя неуверенно и поэтому уступил старожилу. Он выбрался на берег и удрал.

Незнакомые бобры приходили сюда еще несколько раз, но хозяин участка, набравшись опыта в схватках, всех их прогонял.

Однажды появился еще один бобр. И снова произошла бы драка, но на этот раз что-то удержало нашего бобра от нападения. Он бросился было вперед, но у гостя был не совсем обычный запах. Когда же хозяин приблизился к этому гостю, тот сам напал на него и укусил, несмотря на то, что был меньше. Хотя гость укусил не больно, наш бобр отплыл в сторону и начал на расстоянии обнюхивать его, а потом нырять, как бы играя и предлагая помириться.

После более детального знакомства они не только заключили мир, но и подружились. Хозяин поплыл рядом с гостем, показывая ему свои владения и результаты работы. Гость был доволен и местом, и хозяином. Так у бобра появилась подруга.

Поэтому вот и пришлось делать в домике гнездо более просторным, а крышу более крепкой. Но теперь работали уже два бобра, и строительство шло быстрее.

Строительного материала хватало. Бобрам не надо было далеко ходить за ним. Склоняясь над водой, росло много кустов и небольших деревьев - ива, ольха, калина, березки. Бобры сгрызали их и по воде доставляли материалы к домику. Одновременно они служили им также и кормом.

Сидя на задних лапах и опираясь на хвост, передними бобры держали веточки ивы и обгрызали с них кору. Обглоданные веточки укладывали в стенки и крышу домика, а наиболее тонкие вместе со стружками и размочаленными веточками шли на подстилку гнезда.

Дружно поработав и сытно наевшись, бобры садились около домика и приводили в порядок свой мех. Жирами специальных желез, что находятся около хвоста, они смазывали каждый волосок, причесывались и очищались от соринок оригинальным гребешком - раздвоенным коготком второго пальца задней лапы. Когда надо было захватить волосок, этот коготок разжимался, и затем сжимался, и протягиваемый через него волосок делался ровным и чистым. Такой туалет требовал терпения и много времени, но зато мех всегда был в порядке. Он хорошо удерживал воздух у основания волосков, и бобры не мокли и не замерзали даже в холодной воде.

Незадолго до наступления морозов бобры запасли себе корм на зиму. У входа в домик они затопили, воткнув в глинистое дно, большое количество веток ивы, а потом навалили на них других веток до самой поверхности воды.

Когда наступила зима, лед сковал озеро и ручьи, болота и влажные наружные стенки домика, бобрам не были страшны никакие враги. Им не было нужно вылезать наверх, ибо запаса корма хватало до весны. Снаружи никакой хищник не мог раскопать обледенелый домик. А в середине было тепло и уютно.

Тем не менее, когда дыхание весны теплым воздухом начало проникать даже через стенки домика, бобры, сделав во льду прорубь, стали по ночам вылезать наверх.

Через некоторое время Березина широко разлилась, затопила пойму. Вода проникла и в бобровый домик, заставила тесниться хозяев под самую крышу, пока совсем не затопила. Тогда бобры перебрались к пригорку, вершина которого превратилась в островок. Здесь от паводка спасалось множество мышей, ящериц, змей и даже несколько зайцев. Ночью над островом появились совы, которые ловили беззащитных его пленников. И тогда это все разношерстное население начинало бегать в панике с одного конца острова на другой. Такое беспокойное соседство не нравилось бобрам, и они вернулись на свое озеро. Там они смастерили временное гнездо.

Когда вода спала, бобры возвратились в домик и быстро ликвидировали причиненные паводком повреждения, между прочим, не такие уж серьезные. Течением только размыло ил, который "цементировал" крышу, да в гнездо просочилось немного грязи. Навести порядок хорошим хозяевам было не так уж трудно.

Когда пришло лето, в домике появились три новых жителя, три маленьких комочка. Бобру пришлось перебраться в одну из нор, ибо мать бобрят стала неспокойной и злой. Хотя это беспокойство было напрасным, ибо в первые дни жизни, когда бобрята весят по семьсот - восемьсот граммов, вода выталкивает их на поверхность, как пробку, поэтому они не могут утонуть или даже нырнуть и выбраться через подводный ход наверх.

К осени бобрята выросли и весили по шесть-семь килограммов. Теперь они не только хорошо плавали, но и самостоятельно обгрызали тонкие ветки. Мать уже не беспокоилась за их судьбу, стала более спокойной и позволила отцу возвратиться в домик и принять участие в совместных осенних работах.

Поскольку семья увеличилась, пришлось заготавливать на зиму больше корма и расширять квартиру. Бобры подгрызли палки в середине домика, вынесли мусор и выстлали гнездо, которое значительно увеличилось, новыми стружками.

Незаметно в заботах о корме и ремонте домика прошла осень. Миновала зима - период отдыха и покоя. Мгновенно промчалась бурная полноводная весна. А в конце мая в домике снова появились маленькие, на этот раз сразу пять бобрят. Теперь пришлось перебираться в норы не только взрослому бобру, но и годовалым бобрятам. Так семья провела все лето: младшие с мамой, а старшие - с отцом или самостоятельно в отдельных норах.

Осенью вся семья снова собралась в домике. Гнездо было расширено до полуметра в длину, но все-таки жителям его было тесно. Тогда они выкопали, точнее, выгрызли в толстых стенах домика (а стены были сделаны не только из ила, но и из палок в несколько ярусов) другую камеру с отдельным входом в воду. Над новой камерой и крыша была укреплена. Теперь семья удобно разместилась в просторном двухкомнатном домике.

Миновал еще год, и, когда должно было появиться новое поколение, не только мать, но и отец начали относиться к старшим бобрятам более строго. Между прочим, их уже нельзя было назвать бобрятами. Они стали почти взрослыми и весили по двенадцать-четырнадцать килограммов. Пришло время начинать самостоятельную жизнь.

Их неудержимо влекли неизведанные дороги за границами знакомого участка, но не так легко оставить родное гнездо. Поэтому не обошлось без настояния: родители начали их кусать, правда, не так уж больно, но с течением времени все чаще и чаще, как бы выгоняя их из дома.

И вот эти бобры отправились путешествовать из водоема в водоем. В дороге они встречались с опасностями. Здесь еще водились волки, и приходилось быть осторожными. Встречались и голодные беспризорные собаки. Однако даже на суше не всякий из них решался начинать драку с обладателями острых резцов, отточенных на твердых березках и дубках. Встречались лошади, коровы, овцы, стада гусей. К ним бобры скоро привыкли и ничуть не боялись. Людей бобры видели и ранее и убедились, что их также не стоит особенно опасаться. Познакомились переселенцы с лодками и плотами, с теплоходами и катерами, с огнями костров и деревень. Иногда приходилось плыть в быстром течении Березины, преодолевая участки суши, встречаясь с агрессивными бобрами - хозяевами участков или с такими же, как и сами, осторожными бобрами-путешественниками. За каждым поворотом реки, за каждой перемычкой суши их могли ожидать и смертельная опасность, и надежное пристанище, спокойное и богатое кормом. Так что проследить за дальнейшей судьбой наших путешественников было совсем невозможно.

Но как бы ни сложилась судьба отдельных бобров- путешественников, многие их них нашли нужные участки и завладели ими. Так возникли новые поселения бобров в пойме Березины и в тихих ее затонах.

Миновало еще несколько лет, и все подходящие участки поделили между собой отдельные семьи. Возникли домики на низких берегах озер Долгое, Круглое, Загородное, Гнилое и на реке Крапивка. На Березине и озере Старик, где берега подмываются на три-четыре метра, бобры наделали много нор. С течением времени некоторые норы и домики разрушались. На смену им строились новые. Но участки отдельных семей оставались почти неизменными и старательно охранялись, чтобы бобры, которые путешествуют в поисках удобных мест, не захватили этих владений.

Каждая бобровая семья строит свое жилище в зависимости от окружающих условий. В затоне Березины, например, семья бобров кроме основного домика сделал еще один - временный, расположенный на пригорке. В этом временном домике бобры жили только весной, когда все вокруг было затоплено. Они не поленились выстроить его высотой в полтора метра, чтобы с выигрышем переждать двухнедельный весенний паводок.

В пойме, расположенной выше берегов Березины, бобры построили домики в два этажа. Нижняя камера находилась на летнем и зимнем уровне воды, а верхняя - на уровне весеннего паводка. Обе камеры соединялись наклонным ходом - коридором. А при особо высоком подъеме воды бобры перебирались на крышу домика или шли на под- пойменную террасу, на склонах которой на этот случай также делались временные норы.

Изменения уровня воды причиняют бобрам много забот не только во время весенних или осенних разливов, но и летом, когда водоемы мелеют, а иногда и пересыхают. Поэтому семьям бобров на небольших реках или даже просто ручьях и болотах приходится заниматься строительством плотин и каналов. Плотины перегораживают речку и поддерживают необходимый уровень воды даже во время засухи. За четыре километра на восток от озера Куница семья бобров построила такую плотину длиной 150 метров у истока ручья, что вытекает из болота Скрынь. Кроме этой плотины бобры построили здесь домик высотой 2 метра 15 сантиметров, длиной 13 и шириной 8 метров. В этом "небоскребе" было четыре камеры с отдельными выходами. В центральной камере длиной 2 метра 80 сантиметров могло бы поместиться несколько человек. Недалеко оттуда другая бобровая семья перекрыла ручей, который начал высыхать, плотиной более чем полтора метра высотой. Это довольно-таки большие строения, но бобры могут делать еще большие. В Архангельской области известны плотины высотой почти в три метра. Они сделаны за несколько недель, причем не только из палок, скрепленных илом, но и из камней весом до пяти килограммов.

Пруды, которые возникают выше бобровых плотин, могут занимать площадь в десятки гектаров, но чаще всего они небольшие. Когда пруды малые и не удовлетворяют бобров, они делают каналы к местам обилия кормовых растений. По этим же каналам сплавляются заготовленные на корм ветки, строительный материал для домиков и плотин. То же болото Скрынь метров на двести в длину и почти на семьдесят в ширину покрыто густой сетью таких каналов. Обычно каналы бывают шириной 35 - 50 сантиметров, но с течением времени они могут достигать более метра как в ширину, так и в глубину: бобры бдительно следят за их состоянием и регулярно расчищают.

Так, благодаря строительным навыкам, бобры не только приспосабливаются к условиям жизни на берегах водоемов, но и сами в определенной мере изменяют эти условия, делают их более благоприятными для себя.

Но как сложно ни была бы организована жизнь бобров, как бы умело они ни приспосабливались к окружающим условиям, в конечном результате все зависит не от них, а от природных условий. Сама возможность жизни бобров на любом водоеме определяется тем, насколько богаты берега зарослями ивы, осины, березы, которыми кормятся эти животные. Большое влияние на жизнь бобров оказывают засухи и паводки, разные хищники и заболевания. В зависимости от изменения всех этих факторов количество бобров в каждом водоеме может быть то большим, то меньшим. Количество бобров, как, между прочим, и всех диких животных, изменяется в соответствии с определенными закономерностями. Выяснить такие закономерности очень важно для того, чтобы правильно их использовать. Ибо только всесторонне изучив жизнь животного, можно от него получить наибольшую пользу. Именно с этой точки зрения и интересуют нас почти все наши дикие животные, в том числе и бобры.

И еще раз о домиках бобров. Какое все-таки удивительное это строение! Хотя мы много читали о строительной деятельности бобров, но до сих пор приходится удивляться тому, как рационально сделан домик. При небольшой затрате материалов и труда он довольно прочный. Особенно поражает то, с какой последовательностью чередуются в стенах домика густые переплетения палок, обмазанных землей и торфом, с промежуточными пустотами. Благодаря ежегодным достройкам домик приобретает многослойную структуру, сохраняя высокую прочность.

Внутреннее строение довольно простое: один ход в воду, выше - небольшая площадка, что наклонно выходит из воды, еще выше - само гнездо, выстланное огрызками палок и стружками. В камере всегда чисто и уютно.