Самый сложный язык

Самый сложный язык

Кончается март. Теоретически весна, а практически? Снег на полях, снег в лесу. Однако это мало волнует черную птицу с острым оранжевым клювом и веками такого же цвета. Сидит она на верхушке дерева и перебирает флейтовые печальные свисты. Но пройдет недели три, начнут сооружать черные дрозды гнезда. Просохнут они как следует, появятся в них яйца, птенцы.

Бегает по земле дрозд, ищет в старой листве улиток и червей. А увидит он врага, закричит не очень громко, но и не тихо: "кок-кок...", два звука подряд через определенный интервал, потом три, потом пачки из четырех, шести звуков. И все будут предупреждены: "Обнаружен враг!" В более напряженной ситуации звуки дрозда просто идут друг за другом, а став громче, образуют снова небольшие пачки. Дрозд теперь сообщает: "Объявляется тревога!" А подберется близко к его гнезду враг, кричит дрозд и "кок-кок" и почти как курица кудахчет: звуки все сгруппированы, некоторые очень плотно.

Дрозды очень точно классифицируют ситуацию, тончайшим образом отражают все изменения своего эмоционального состояния. На редкость подробные сведения сообщают своим товарищам чижи. Чиж один лишь свой крик "теттеретт" произносит с разными оттенками, и соплеменники его получают четыре отличающиеся друг от друга информации. Смысл их примерно такой:

"Я, чиж, нахожусь в данном месте. Не взлетаю. Не лечу. Ответьте".

"Я, чиж, нахожусь в данном месте. Спокоен".

"Я, чиж, нахожусь в данном месте. Взлетаю. Предлагаю лететь вместе со мной".

"Я, чиж, нахожусь в данном месте. Лечу".

Язык чижей и языки некоторых других воробьиных птиц сложны, а "речь" этих птиц представляет собой комплексы, цепочки сигналов. Соблюдаются и определенные правила употребления сигналов, иными словами - существует синтаксис.

Какую-нибудь информацию птица может передать, используя одинаковые крики. Но стоит изменить паузы между звуками и между группами, которые образуют эти звуки, изменится и смысл информации. Так строят свои сообщения дрозды, горихвостки, зарянки. Горные чечетки добиваются аналогичного результата, варьируя число, скорость повторения звуков. Произойдет у чечеток стычка во время кормежки, раздастся "чув-чув-чув-чув-чув". Кричит птица, поворачивает голову к противнику и сама слегка наклоняется по направлению к нему. Это угроза. Но прозвучит более низкая трель, да еще состоять она будет из десяти, а то и из семнадцати "чув", которые повторяются чаще и чаще, последует нападение.

Комбинируют птицы и совершенно различные крики.

Вот летит стайка тундряных чечеток, и одной наскучило это занятие. "Тирр", - сообщает она - "Я хочу сесть на землю". Но если у нее такого желания нет, если, наоборот, она хочет продолжить полет, птица крикнет: "че-че- че-че-че-тирр".

Заметив врага, горная чечетка издаст "тьвию", вздернет хвостик кверху, добавит "тю-виу" и повторит: "тьвию, тю-виу". "Опасность невелика", - объявляет чечетка. Однако вероятность, что беды не миновать, растет, и кричит без устали птица "тьвию" раз двадцать кряду, чередуя этот крик с другим, резким, отрывистым "три", который обычно звучит, когда возникает конфликт между чечетками.

Серые вороны живут в лесу целыми поселениями. Но гнезда их расположены не рядом, и деревья мешают им все хорошо видеть. Держать друг друга в курсе дел птицам проще, передавая информацию звуками. Эти вороны лишь за счет интонации: разной громкости, тембра, темпа, логического ударения на тех или иных звуках - изменяют смысл "естественного" значения своих криков. Вороны, грачи прибегают и к другому приему. Их призывы длятся определенное время. А если укоротить, удлинить их? Вот тогда и выйдет: призыв - настойчивый призыв - приказ.

У синиц, ткачиков, вьюрков словари большие. Вторая особенность языка этих птиц: пользуются они многими своими криками не от сезона к сезону, а постоянно. К тому же передают сходную информацию в разных криках. Синонимы очень нужны птицам. Тихими высокочастотными свистами члены стайки поддерживают между собой связь, и хищники их не слышат. Но такие звуки не распространяются на большие расстояния. Они быстро затухают, рассеиваются и отражаются. Поэтому когда птицы разлетаются подальше друг от друга, они переходят на низкочастотные звуки, трели, смысл которых аналогичен тихим свистам.

Однако воробьиные птицы в абсолютно, разных ситуациях могут издавать сходные звуки. Кричит галка свое "кья", а что точно произошло? Подробности остальные галки узнают, убедившись во всем собственными глазами. Но галкино "кья" полностью не обезличено. Сообразить, что случилось, не составляет труда лишь слыша крик.

Песни многих птиц похожи на крики, которые повторяются. "Ууб-ууб-ууб-ууб" - доносится из кроны дерева. Там воркует дикий голубь клинтух. У мелкого озера поет кулик большой улит. "Витя-витя-витя...", - твердит он. А на лугу старательно выводит "пить-пибить-пить-пибить" перепел. Но у воробьиных птиц, у большинства, песни и насыщены информацией и сложны. В них комбинируются простые звуки и звуки более высокого ранга, составленные из простых. Наименьшую неделимую единицу песни называют "нотой". Из нот образуются слоги, а из слогов - мотивы или фразы. В песне зарянки пять мотивов, а в каждом мотиве восемь или двенадцать нот. В песне белоголовой зонотрихии сорок пять нот, девятнадцать фраз. В песне тундряной чечетки пятнадцать фраз. Эту песню свою чечетка-самец поет весной, когда ждет, что к нему прилетит самочка. И вот она рядом. Можно начать ухаживать. Для такого момента предназначена другая песня, она получилась из той, какой самец рекламировал себя, когда был один. Но в ней больше трелей, есть в ней и особые, новые трели, поэтому звучит она нежно, как будто журчит ручеек.

Услышав песню щегла, второй щегол сразу поймет, что рассчитывать на гостеприимство не приходится, больше того, сейчас ему зададут трепку: щегол - хозяин владения - добавил крик угрозы в обычную свою песню.

Как и щеглы, чижи обзавелись "воинственной" песней. Но чиж информирует о своих намерениях конкурента иначе. Он ухитряется исполнять звуки своей весенней песни и одновременно враждебно шипеть.

Изменять смысл песен птицы могут и комбинируя все эти способы.

Голуби или куры, общаясь друг с другом, используют звуки, число которых и смысл, заключенный в них, точно передаются из поколения в поколение. Их словарь из года в год, из века в век один и тот же. Но вот вороны. Они легко копируют речь человека. Ко всему еще эти птицы способны не только произносить фразы, но и пользоваться ими в нужный момент. Ворону, которого звали Вотан, прежде чем дать еду, говорили по-немецки: "кошт" - ("иди"). Наступил момент, ворон стал ухаживать за самкой. Чтобы подозвать ее к лакомому куску, Вотан должен был издать предназначенный для такой ситуации специальный крик "гро". А вместо него ворон говорил: "кошт".

Другой ворон мог говорить: "komm, Dora, котт" и свистеть. Самка Дора, пока Сидела с самцом, никаких слов не произносила. Но едва ворон вылетал из клетки, она начинала кричать: "кошт". Ворон в ответ свистел и говорил: "komm, Dora". А возвращался ворон в клетку - самка переставала его звать.

Вороны и малабарские дрозды, живущие вместе, прекрасно разбираются в криках друг друга. Когда из клетки удаляют одну птицу, вторая издает крики-призывы из ее словаря.

Но особенно искусно имитируют речь человека попугаи. В Париже каждый год проводят конкурсы попугаев, победители которых знают до пятисот слов, произносят двести фраз тогда, когда и следует.

Говорящие попугаи, вороны и их собратья особенно наглядно демонстрируют возможности птиц копировать различные звуки. Пернатые, которые занимаются имитацией, имеют преимущество: они постоянно пополняют свои словари. У Щегловых птиц, особенно у чижей, чем старше они, тем сложнее их песни. Чижи вводят в них звуки, которые слышат рядом с собой. Они изобретают сами новые ноты и усложняют те, которыми пользовались раньше. Чижи могут переставлять и более сложно комбинировать существующие в их репертуаре ноты. А в результате у такого имитатора и изобретателя вариантов весенней песни становится больше и повышается его социальное положение.

У тундряных чечеток, обитающих в окрестностях якутского поселка Берелях, было обнаружено семь вариантов звуков "че", которые отличаются тонкими деталями. Неодинаково произносят звуки тундряные чечетки Чукотки, живущие в небольшом районе на побережье залива Креста. Но что это дает птицам? Разыскивают чечетки корм на земле или летят, все время доносится "че-че-че-че...". И птицы держатся на определенном расстоянии, не удаляются друг от друга слишком далеко. Появившись на свет, чечетки знают, каким в основном должен быть крик, но как произносить его - этому они учатся. Всю свою жизнь чечетки изменяют крик, и одну стайку от второй или третьей отличить легко. Услышав "че-че-че-че", чечетки сразу узнают, своя эта птица или чужая.

Для дельфинов не меньше, чем для воробьиных птиц, важны звуки. Если бы дельфин стал немым, он бы умер. Издавая звуки и улавливая эхо от них, он получает исчерпывающую информацию обо всем. Дельфины уходят от расставленной сети в мутной воде, где увидеть эту сеть просто невозможно. Обнаруживают предметы и различают их по размеру, материалу, даже выбирают любимую рыбу из нескольких видов рыб, одинаковых по величине. Эхолокатор работает так точно, что дельфин, у которого закрыты глаза, подбирает со дна бассейна полтаблетки витамина.

Плавая в Черном море в одиночку или стайкой, афалины свистят. Но, оказалось, тридцать один их свист можно разделить на три группы: короткие свисты - от пяти до семидесяти тысячных доли секунды, средние - от семидесяти до пятисот тысячных долей секунды и длинные - больше полсекунды. Чаще всего слышен короткий свист, частота которого постепенно повышается. Графически он выглядит, как крошечная, меньше сантиметра палочка, палочка тоненькая, стоит она не прямо, а наклонена вправо. Дельфины предпочитают этот свист во всех ситуациях, но практически всегда звучат и другие, тоже короткие свисты, их семь.

Однако если дельфина хотят поймать, он непрерывно издает более сложный свист, контур которого напоминает ломаную линию. А когда пару дельфинов начинают разъединять, контурная линия их свиста будет похожа на волнистую, но верхушки у нее срезаны, они плоские. Остальные свисты дельфинов графически можно изобразить прерывистой и волнистой линиями, иными линиями, которые трудно описать. Однако все эти сложные звуки на самом деле - сумма более простых: коротких свистов, у которых варьирует частота, которые звучат неодинаковое время. А поскольку и такими свистами дельфины передают друг другу информацию, это значит: они комбинируют звуки, из простых возникают сложные.

Афалины умеют свистеть, но издают они и щелчки и звонкие удары, похожие на звуки барабана. Одни из них занимают времени меньше, другие - больше. У дельфинов получается треск - серии звуков от ста до тысячи двухсот в секунду. Дельфины извлекают звуки, напоминающие рык и вой. Все эти звуки, многие из которых, в том числе и свисты, сами по себе достаточно сложные, решено было считать элементарными единицами. А эксперимент должен был помочь ответить на вопрос: что собой представляет язык афалин? Используют ли дельфины иерархическое комбинирование, когда из элементарных единиц образуются сигналы второго ранга, из них, в свою очередь, сигналы третьего ранга и так далее. Иерархические системы - самые сложные. Такое комбинирование позволяет передавать очень большой объем информации, создать обширный словарь.

Пока шел эксперимент, все звуки афалин записывал магнитофон. И вот можно было приступить к их анализу. Результат превзошел ожидания: из ста тридцати восьми сигналов восемьдесят шесть - сложные. Многие из этих сигналов состояли из двух - пяти элементов, но в некоторые входило даже двадцать четыре элемента. Сложные сигналы афалин оказались ни чем иным, как объединениями нескольких блоков. А блоки? При внимательном рассмотрении выяснилось: блок могут образовывать два элемента, которые встречаются и в виде самостоятельных сигналов. Блок тоже бывает самостоятельным, но бывает он и составной частью другого сигнала, а тот уже как блок высшего ранга является единицей еще более сложного сигнала.

Лестница иерархии была налицо. Предположение, что комбинирование у дельфинов иерархичное, подтвердилось. Сколько всего уровней комбинирования в сигналах афалин, пока сказать точно нельзя. Во всяком случае их не меньше пяти. Существует гипотеза: у дельфинов знаковая система открытого типа, иначе говоря, у них есть система, сигналы которой не имеют жесткой связи с какой- то определенной формой поведения. Дельфины способны передавать практически любую информацию.

Раскрыть все тайны языка дельфинов еще не удалось, но эти животные уже сумели доказать, что они могут выучить чужой язык. На экране - две афалины. Они герои фильма, не художественного - научного. А фильм - итог четырех лет работы с ними. Кадр сменяет кадр, и афалины, не имеющие ни малейшего представления о том, что существуют какие-то языки, превращаются на глазах у зрителей в знатоков этих языков. Каждая афалина постепенно усваивает, что ей положено. Для одной словами служат искусственные звуки, для другой - жесты тренера. Слова обозначают предметы, их качественные характеристики и действия. Подлежащие, сказуемые, прямые и косвенные дополнения, определения по грамматическим правилам образуют предложения.

Словарь, объем которого около тридцати слов, позволил сконструировать больше пятисот предложений. Самые короткие из них состояли из двух слов, самые длинные - из пяти. Все предложения, которые использовались при общении с афалинами, были в повелительном наклонении. Это были предложения-команды. Но понимает ли афалина предложение? Критерием служила точность выполнения команды.

Обе афалины, усвоив слова и разобравшись в грамматике, демонстрируют необыкновенные способности. Они понимают с первого раза новое предложение, новый синтаксис. Они правильно действуют, даже когда предложения сложны по смыслу, как говорят специалисты, семантически обращаемые: "подтащить мяч к обручу", "подтащить обруч к мячу". Дельфины выполняют точно команды-предложения, смысл которых меняется в зависимости от места, где стоит определение: "коснуться левым грудным плавником...", "коснуться грудным плавником левого...". Афалины понимают сложные предложения, составленные из двух простых.