"Каспар Хаузер"

"Каспар Хаузер"

Учатся ли птицы петь? А если учатся, когда именно и кто их учителя? Эти вопросы давно занимали умы ученых. Чтобы ответить на них, решили помещать птенцов в специальные камеры и выращивать там: птенцы не должны были слышать песни своих сородичей. Этот метод воспитания животных в изоляции был назван "методом Каспара Хаузера", по имени мальчика, который жил в Нюрнберге в двадцатых годах прошлого века. До шестнадцати лет он ни разу не видел людей и жил в камере, куда приносили ему пищу, пока он спал. Каспар Хаузер стал главным героем романа немецкого писателя Я. Вассермана под тем же названием.

Эксперименты, во время которых птенцы росли в камерах или в комнатах, показали: певчие птицы не смогут по-настоящему петь, не пройдя необходимого курса обучения. Но нет правил без исключений. У некоторых овсянок, у пеночек-трещоток песни коротки, а повторяются в них более или менее однородные звуки. Эти птицы, даже живя в изоляции, поют почти как их сверстники, воспитанные родителями. Зато у зябликов дело обстоит хуже.

Свою песню зяблик исполняет две-три секунды. А состоит она из трех строф. "Фью-фью-фью-ля-ля-ля-ди-ди- ди", - поет зяблик и заканчивает песню "росчерком": "ви-чиу". Репертуар его не слишком обширен, но и не очень мал: у него может быть шесть вариантов песни, отличающихся деталями. Но вот из гнезда берут птенца, которому два-три дня, и изолируют его от родителей и от братьев с сестрами. Вырастет такой зяблик, запоет весной, а серенада его совсем проста и далека от образца - песни, которую положено петь всем зябликам. Длится она примерно столько, сколько и надо, да и звуки ее приблизительно такие, какие и должны быть. Однако песня такого зяблика не разделена на строфы, нет и в помине в ней "росчерка". Ситуация немного улучшится, если вместе будут расти несколько птенцов. Их весенние песни уже ближе к образцу: в них существуют строфы, но звуки по-прежнему отличаются от нормальных.

Коноплянки оказываются в еще худшем положении. Не смогут они учиться, станут петь очень простенькие песенки, которые мало чем похожи на песни соплеменников, имевших учителей.

А скворцы и сорокопуты-жуланы, которые с детства живут в полном одиночестве, и вовсе не в состоянии исполнять весной положенную песню. Став совершенно взрослыми, они продолжают издавать звуки, как птенцы, вылетевшие из гнезда и начинающие пробовать голос.

Еще Аристотель знал: способность птиц петь - не дар природы. Писал он и о том, что когда удаляют птенцов от родителей, они могут научиться петь иначе. Действительно, молодым птицам уроки пения дают отцы или взрослые птицы того же вида, живущие по соседству. Если поймать зябликов осенью и они потом не будут видеть старших и слышать их песни, петь они станут более или менее нормально. Их песня делится на три строфы, а завершает ее "росчерк".

С раннего детства или когда покинут гнезда, птицы усваивают, как они должны петь. Для некоторых из них не имеет никакого значения, кто поет: свой собственный отец или отчим. Выращивают малышей птицы другого вида - выучивают они песни этих птиц. Шеглы, у которых отчимами были чижи, копируют их песню, а полевые жаворонки точно имитируют песню своих учителей - больших синиц. Но появятся соседи - птицы их вида, и вся работа отчимов пойдет прахом.

Снегири не хуже щеглов и жаворонков распевают песни своих отчимов. Но снегири - птицы особенные. Они не берут пример со многих своих далеких и близких родственников. Когда снегири приступают к учебе, им мало слышать, как поет собственный родитель. Они должны обязательно его видеть, общаться с ним. А вторая их отличительная черта: снегири необыкновенно "послушны", "слово" учителя для них - закон. Воспитывает птенца отчим, а рядом живет и поет снегирь - снегиренок словно его не слышит, он выучивает песню отчима.

В естественных условиях никаких отчимов у птенцов не бывает, малыши вырастают под присмотром своих родителей, и соловьенок запоминает песню соловья, дрозденок - дрозда. А все эксперименты с отчимами показывают лишь одно: многие певчие птицы не могут создать собственную песню без имитации звуков взрослых. Однако какой в итоге будет песня, зависит иногда не только от этого. Птицы не относятся безразлично к звукам, которые часто слышат. Они копируют и звуки соседей, птиц других видов, и совсем не птичьи звуки. Зеленые пересмешки Воронежской области имитируют песни птиц лесостепной зоны, гнездящихся по соседству, а те, что обосновываются в Ленинградской области, заимствуют звуки северных птиц. Скворцы, которые выводят птенцов в деревенских скворечниках, включают в свой репертуар кудахтанье кур, крики селезня, скрип калитки. Их соплеменники, которым больше нравится жить в лесу, имитируют голоса зарянок, иволг, пеночек или каких-либо других своих соседей.

У скворцов, камышевок способности заучивать и воспроизводить звуки необыкновенные. В их песнях можно обнаружить сложные композиции, составленные из десятков самых разных чужих звуков. Но насколько точно копируют птицы звуки? Артисты, чтобы их голос стал похож на голос человека, которому они подражают, затрачивают на это немало времени и не всегда получают желаемый результат. Скворец майна спокойно копирует голос человека вплоть до мельчайших деталей, добивается полной идентичности тембра. С ходу, причем очень точно, воспроизводят слова и другие птицы.

Недавно думали: щеглы, коноплянки, горихвостки и зарянки не могут имитировать чужие звуки. А оказалось, что это не так. Зарянка заучивает звуки крапивника, иных мелких птиц. Однажды воспроизвели ее песню. Птицы, голоса которых она имитировала, услышав собственные звуки, реагировали на них как и следовало.

Много лет при всем уважении к Эрнесту Сетону-Томп- сону специалисты отрицали возможность ситуации, описанной им в рассказе "Уличный певец". Воробей Рэнди - плод фантазии писателя, в жизни такой птицы быть не могло, считали они. Рэнди, который стал предметом спора, воспитали канарейки. "Из него вышел певец, восполнявший энергией недостаток природного таланта... Рэнди заставлял замолчать всякую канарейку, с которой его сажали в одну клетку. А сидя в отдельной клетке, он ни от чего не приходил в такую ярость, как от близости какого-нибудь певца-соперника, которого он не мог заставить замолчать. В таких случаях он совершенно забывал свою музыку и начинал злобно чирикать по-воробьиному". Однако Сетон-Томпсон оказался прав. И воробьи могут имитировать звуки.

В саваннах Восточной Африки в зарослях кустарников обитают вдовушки. Они, как и наши кукушки, подкладывают свои яйца в чужие гнезда. Птицы эти уникальны. Хотя сами выводить собственных птенцов не хотят многие, лишь вдовушки включают в свои серенады фрагменты песен птиц, в гнездах которых оказываются их яйца.

Вот на небольшом деревце сидит желто-черная птица, коротенький хвост которой продолжают четыре очень длинных пера, похожих на сухие травинки. От восхода солнца и до его заката поет она. Вначале звучит трель, трель чужая: звуки вьюрков, которые нужны им, чтобы поддерживать связь друг с другом. Трель повторяется несколько раз, громче, тише, потом самец вдовушки переходит к крикам, которыми вьюрок подзывает самку, к крикам, раздающимся, когда вьюрок преследует врага. А в итоге в песню попадают все звуки вьюрков - воспитателей птенцов вдовушек. "Кукушки" воспроизводят их с необыкновенной точностью. Человек обнаружить подделку на слух практически не может. И вьюрки не подозревают, что песню исполняет птица не из их племени. Но зачем вдовушкам надо имитировать звуки вьюрков? Чтобы не вступить в смешанный брак. Ведь вместе с ними на одной территории живут близкие родственники, тоже вдовушки.

Птенец-подкидыш проводит со своими воспитателями несколько недель. Пасынки запоминают песню отчима и, став взрослыми, поют ее. И в память падчериц впечатывается песня. Сами они не поют. Но подойдет время, самка знает, что должна найти самца, издающего такие же звуки, которые слышала она еще в гнезде отчима.

Все ли пернатые певцы заканчивают учебу молодыми? Скворцы, пеночки-пересмешки, камышевки и другие имитаторы вплетают чужие голоса в свои песни всю жизнь, отчего их песни и бывают столь разнообразными.

Появятся у камышевок или у коноплянок, или у зябликов впервые птенцы, и они выучат песни, которые полагается петь всем зябликам, коноплянкам и камышевкам. Из поколения в поколение передается песня вида точно так, как и речь у человека.