Лесные жители не понимают городских

Лесные жители не понимают городских

Приехав в Горьковскую область, можно заметить, что люди там говорят, нажимая на "о". А на севере нашей страны вместо "что" скажут "цо", вместо "горячо" - "горяцо". И таких слов, которые услышишь в одних местах и не услышишь в других, достаточно. Клюкву называют "журовиной", брюкву - "слащой", "дурниной", "ланкой", "бакланом", "бушмой", "урюпой" - всего у брюквы тридцать девять названий. Слово "пахать" тоже имеет заменитель: "орать". Готовят обед в некоторых областях не в кухне, а в суднице. А вот как звучат местные среднерусские слова в стихотворении Н. А. Некрасова:

Дождик, что ли собирается, 
Ходят по небу бычки; 
Ветер пуще надвигается, 
Прытче идут мужички. 

Пес бежит сторонкой, нюхает, 
Поминутно слышит дичь, 
Чу! как ухалица ухает, 
Чу! ребенком стонет сыч. 

Своеобразные слова, особое произношение звуков, отличное от общепринятого, - все это распространено на определенных территориях. И дети, родившиеся в той или иной области, учатся говорить, как их родители, как и другие люди, которые их окружают. Дети перенимают манеру произношения слов у взрослых, имитируют звуки, познают смысл слов, немало которых будут понятны лишь местным жителям. Так поддерживается веками постоянство этих говоров.

Надо проводить аналогии или не надо, но они напрашиваются сами. Многие виды животных распространены очень широко, обитают они в районах с самыми разнообразными природными условиями. Из года в год птицы покидают места, в которых выводили птенцов, однако проявляют удивительное стремление обязательно вернуться обратно. Тянет туда, где появились они на свет, и тех, кто будет сооружать гнезда впервые. Вот и возникает вопрос: не отражается ли это на языке животных? Без тени сомнения можно ответить: отражается.

Весной первыми у птиц на родину прилетают "старики". Они распевают песни, которым в свое время научились в этих местах. Молодые появляются позже. Слушая взрослых, они подражают им, оттачивают мастерство, усваивают особенности местных песен. Поют они вначале не очень определенно. Но идет время, и эти птицы исполняют песню уже, как и старожилы.

Еще десятилетия назад любители птиц заметили, что соловьи поют по-разному в разных местах. Услышав певца, опытный птицелов мог сразу сказать, где жила птица, а значит, и где была она поймана. У соловьев песня сильно варьирует. Меняется количество ее фрагментов, "колен", а исполняя эти "колена", разные певцы располагают их по-своему. Однако главное, чем выделяются певцы, - это концовкой песни. Есть районы, где все соловьи заканчивают песню так называемой "стукотней": "чочочочочочови". Есть районы, жители которых выдают в конце "дробь": "тррррррррци", а еще в одних районах вместо "дроби" идет "кукушкин перелет": "кликликли- кликликли". Сменят место жительства несколько соловьев, понравится им какой-нибудь другой район, осядут они в нем - зазвучат там новые песни. А прежний напев может исчезнуть, причем надолго.

Зяблики, как и соловьи, поют неодинаково. Песни зябликов Кавказа, Аскании-Нова, центра России, Урала отличаются друг от друга деталями. Неодинаково поют альпийские, средиземноморские и греческие зяблики. Песни уральских птиц, обитающих в долине реки Уфы, проще подмосковных: у жителей столичной области песня длиннее, начинается она более трескучими звуками, а заканчивается сложным "росчерком". Из всех наших зябликов самые звонкие и задорные песни у центрально-русских.

Эти песни зяблики поют весной, а появятся птенцы, заметит зяблик врага, непременно примется "рюмить": "трю-трю-трю". Но дребезжащее "трю-трю..." можно услышать в средней полосе России, а в Армении в той же ситуации раздается короткий ровный свист, напоминающий "фи". Зяблики Северо-Запада, когда встревожены, издают звуки, которые ближе всего к "фюить". В Крыму крик зяблика похож на писк цыпленка.

Неодинаковы крики и у синиц. Уже ранней зимой буроголовые гаички-холостяки подыскивают подруг, а к началу февраля они знают, с кем будут выводить птенцов. Весной гаички-самцы, где бы они ни жили, ухаживают за самочками, и при этом кричат. Крики своеобразны у птиц, обитающих не очень уж далеко друг от друга. У гаичек, обосновавшихся на территориях, разделенных больше чем двадцатью километрами, существует несколько диалектов: у них сильно не схож конец криков. Как положено произносить гаичкам крик - этому приходится им учиться.

Больше ли, меньше ли отличаются крики гаичек, песни зябликов, все же человек, знающий, как поют они, не спутает их с другими птицами, поймет, пусть несколько необычно, а поет зяблик, кричит гаичка. Однако есть птицы, у которых местный вариант весенней песни так далек от оригинала, что можно долго думать: к какому виду принадлежит певец?

Почти в любом парке средней полосы России выводят свои звучные мелодичные песни дрозды-белобровики. В Ленинградской области самые отважные поют уже в первых числах апреля. Станет теплее - поналетят дрозды, перекликаются друг с другом. Пропоет один, ответит ему второй, третий.

Песня белобровика состоит из двух частей. Первую часть, которая слышна издалека, дрозд высвистывает, а дальше он не очень громко, как бы вполголоса, издает звуки, напоминающие скрип. Все белобровики скрипят более или менее одинаково, правда, некоторые скрипят долго, а другие не утруждают себя особо. Зато свистят дрозды - именно по этой части песни и узнают их - настолько на свой лад, что могут ввести в заблуждение специалиста по птицам. Вот лишь три варианта. Первый: "рйрирюрюрюрюрю". Второй: короткое "фиить", за ним - очень чистые звуки, по тону сходные с высоким свистом человека - "ти-те-тю-тю-тю". И последний вариант: "тири-тири-тири-ти". У дроздов Ленинградской области можно насчитать десятки напевов, каждый из которых своеобразен. И чем больше птиц поселяется в каком-то месте, чем больше они изолированы от следующего поселения соплеменников, тем более постоянна эта часть их песни. В Павловском парке, в пригороде Ленинграда, белобровики из года в год поют песню, совершенно не изменяя ее свыше тридцати лет. Дрозды парка в Старом Петергофе высвистывают свою серенаду до сих пор почти как и после войны, лишь в начале семидесятых годов исчез из их песни первый звук.

По-особому исполняют песни и дрозды Псковской области, живущие в парках Пушкинского заповедника. Обосновавшись на определенной территории, белобровики перенимают песню друг у друга. И каждый год все повторяется. Появляются взрослые птицы, которые воспитывали птенцов здесь раньше. Но происходит и пополнение местного населения за счет молодых птиц, прилетающих со стороны. За три-четыре недели они усваивают вариант, исполняемый в парке. А потом становятся учителями молодых сами.

У короткопалых пищух, как и у дроздов, существуют диалекты. Птицам, живущим в южной Германии, дали послушать записи семи песен на других диалектах и песни птиц, выросших в неволе. Короткопалые пищухи четко реагировали на два близких диалекта из Испании. Однако они совсем не "слышали" или обращали мало внимания на песни, которые пели соплеменники из Кипра и Марокко. Почти не отличалось от этого поведение птиц, когда донеслись до них песни пищух, выращенных человеком: они оказались сходными с песнями птиц из Кипра. Но какое тут можно найти объяснение? По-видимому, случилось так, что Северная Африка и острова Средиземного моря заселялись молодыми птицами, которые еще не успели выучить диалекты. И песни, не доведенные до совершенства, стали передаваться по традиции новым поколениям. Однако почему у песен пищух, живущих в Испании, есть общее с песнями среднеевропейских птиц? Короткопалые пищухи - лесные птицы, им нужны старые деревья с шероховатой корой. А леса, пригодные для жизни пищух, в Испании вырубались, их стало меньше, не так часто увидишь теперь в этой стране и пищух. Но раз птиц мало, молодые лишены возможности хорошо выучивать песню взрослых. Поэтому и стали похожими песни.

Вороны петь не умеют, но крики их разнообразны. Одни предназначены для того, чтобы каждая услышавшая их побыстрее улетала прочь. Особый крик звучит, когда ворона попадает в лапы хищника. Существует у ворон и крик, объявляющий общий сбор: все должны слететься к месту происшествия. Эти крики записали на магнитофон и воспроизвели в лесу в Северной Америке. Зазвучали они, и живущие там вороны вели себя, как и подобает.

Но вот записи привезли во Францию, решили посмотреть, как отнесутся к крикам американских ворон местные птицы. А крики эти или никак не действовали на французских ворон, или вызывали у них совершенно не ту реакцию. Услышав крик, извещающий об опасности, птицы вместо того чтобы покинуть место, где с ними может случиться беда, стали собираться вместе.

Американские вороны делятся на две категории. Одни проявляют склонность к путешествиям, вторые - домоседы. Как и некоторые другие птицы, "разговаривающие" на своих диалектах, вороны, живущие оседло в Пенсильвании, не отзываются на крики ворон из штата Мэн. Так же поступают вороны из штата Мэн. Однако вороны, которым не сидится на месте и они летают из штата в штат, понимают оба диалекта.