В гостях у ближайших родственников

При встрече

Шимпанзе похлопывают друг друга по спине, обнимаются, целуются и часто даже держатся за руки. Взаимное ухаживание - один из наиболее важных видов общественного поведения шимпанзе.

Шимпанзе, как и люди, обычно приветствуют друг друга после разлуки. Некоторые приветствия до изумления сходны с нашими. Когда приближается великий Майк, все спешат ему навстречу, чтобы отдать дань уважения, кланяясь или протягивая к нему руки. Майк либо небрежно прикасается к ним, либо просто сидит и таращит глаза. В плохом настроении он часто колотит нижестоящих шимпанзе, пришедших встретить его.

Пожалуй, самое эффектное из приветствий - это объятия двух шимпанзе. Гуго и я наблюдали однажды классическую встречу, продемонстрированную Давидом и Голиафом.

Голиаф сидел, когда появился Давид, Он устало брел по тропе. Завидев друг друга, приятели побежали навстречу один другому. Они постояли лицом к лицу, слегка переминаясь с ноги на ногу, а затем обнялись, тихонько вскрикивая от удовольствия. Это было восхитительное зрелище!

Ван Ловик-Гудолл. Среди шимпанзе. - "Наука и жизнь", 1966, № 5.

Способ выдвинуться

За год до того, как мы устроили новый лагерь, вожаками были самцы - Голиаф, Джон Буль и Лики. У Майка, хотя он был столь же крупным, как и они, общественный статус был гораздо скромнее. Почему так сложилось, мы не знаем, но на него постоянно нападали почти все другие самцы. Когда мы уезжали из заповедника в конце года, Майк был весь какой-то съежившийся от страха, нервный. Он вздрагивал от любого звука, от любого движения.

Вернувшись, мы увидели Майка совершенно другим. Он внушал страх всем шимпанзе. Что произошло? Неизвестно. Но вот, пожалуй, наиболее вероятное объяснение: мы помогли ему прийти к власти, оставив в лагере пустые бидоны из-под керосина. Он научился таскать по земле и швырять эти бидоны, а это сопровождалось немыслимым грохотом.

Майк мог устраивать представление сразу с тремя бидонами, кидая их один за другим.

Шимпанзе, как правило, не любят громких звуков - исключение делается для их собственных воплей. Поэтому Майк просто-напросто запугал всех своих сородичей своим необыкновенным развлечением. Да и нам его поведение крайне не нравилось. Мы попрятали все бидоны. Но к тому времени жестяной гром, если он действительно помог Майку утвердить свой авторитет, был уже больше не нужен. Завидев Майка, все шимпанзе начинали нервно пыхтеть и пригибались к земле, признавая его превосходство.

Рис. 102. Шимпанзе

Там же.

Орудия или игрушки?

В 1960 году я обнаружила, что шимпанзе используют стебли трав и прутья как примитивные орудия для того, чтобы добывать в пищу термитов и муравьев. Теперь мы увидели еще одно удивительное приспособление, которым пользуются эти обезьяны.

Я очень хорошо помню тот день, когда мы с Гуго впервые увидели это приспособление в действии. Молодой Ивред лениво восседал на дереве. Другие шимпанзе отдыхали неподалеку. Случайно мы заметили, что Ивред протянул руку, сорвал горсть листьев и сунул их в рот.

- Посмотри-ка, - шепнул Гуго. - Что он там делает?

Ивред вынул листья -изо рта. Они превратились в жеваный комок. Взяв этот комок большим и указательным пальцами, он опустил его в углубление в стволе дерева. Когда он поднял зеленую массу, мы увидели, что на ней поблескивает вода.

Широко раскрыв от изумления глаза, мы следили, как Ивред высасывает воду из комка зелени. Вот он снова обмакнул самодельную "губку" в чашу с водой, приготовленную природой и снова выпил. Как умно шимпанзе усовершенствовал подручный материал для достижения вполне определенной цели. Это же - новое орудие.

Потом мы не раз видели, как другие шимпанзе пили воду таким же способом, когда не могли дотянуться до нее губами. И всегда, так же как и Ивред, они слегка разжевывали листья, прежде чем намочить их в воде.

Нам приходилось видеть, как шимпанзе используют листья и для другой цели: они вытирают ими с себя остатки пищи, грязь, кровь. Матери, как правило, незамедлительно вытираются пригоршней листьев, если детенышам служится чем-нибудь их запачкать.

Некоторые предметы используются ими еще для одной цели - они служат игрушками. Юные шимпанзе, точь-в-точь как дети, любят играть и друг с другом, и с предметами. Лес предоставляет малышам роскошный выбор игрушек. Одна из них - круглый твердый плод дерева стрихнос, размером в теннисный мяч. Малыши шимпанзе часто играют с ними. Это занятие усовершенствовал Фиган. Лежа на спине, он подолгу крутил плод, поддерживая его руками и легонько подталкивал ногами - совсем как медведь в цирке.

Пожалуй, самой эксцентричной "игрушкой" была дохлая крыса, которую Фифи таскала за собой, взяв ее за хвост. При этом Фифи то, и дело оглядывалась на нее через плечо, как это делают ребятишки, везущие на веревочке игрушечный автомобиль.

Молодые шимпанзе любят играть, даже находясь в неволе. Но на свободе играют и взрослые шимпанзе. Я видела однажды, как малыш гонялся за Джоном Булем вокруг дерева. Продолжалось это минут двадцать. Большой, толстый Джон Буль обычно отличался сварливостью. На этот раз он добросовестно убегал, издавая пыхтящие звуки. Иначе говоря, смеялся. А Фиган, этот молодой здоровяк Фиган, по-настоящему играл с нами, катаясь по земле, когда мы щекотали его.

Там же.

Не знают, как быть

Как это ни странно, при том, что у шимпанзе существует сложная система общения друг с другом, раненый или больной детеныш не всегда может дать понять об этом матери. Но даже если ему и удается это сделать, взрослый шимпанзе, по-видимому, не способен найти выход из такой ситуации.

Однажды крупный муравей вцепился Флинту в губу. Он плакал и дергался от боли минут двадцать, а Фло в ответ лишь сильнее прижимала его к себе, стараясь поудобнее устроить крошку в своих объятиях. Она, казалось, никак не могла понять, в чем дело, хотя муравей был явно на виду. Бедняжке Флинту пришлось переносить страдания до тех пор, пока ему не удалось смахнуть насекомое с губы.

А вот другой случай, вспоминать о котором мне тяжело до сих пор. Однажды днем большая группа обезьян спускалась по склону к лагерю. Когда шимпанзе приблизились, мы услышали отчаянный крик детеныша. Увидев Мэнди с раненой крошкой Джейн, мы похолодели. Все мясо с внутренней стороны левого предплечья было содрано и висело кровавыми клочьями. Рука, очевидно, была сломана: видны были кости и сухожилия.

Несчастье, по-видимому, произошло только что. Как, мы никогда не узнаем. Надежды на спасение Джейн не было. Если бы мы попытались ей помочь, Мэнди убежала бы вместе с ней. И попытка поймать их могла бы серьезно осложнить наши отношения с другими обезьянами.

Детеныш искал единственное утешение, которое он знал, - материнскую грудь. Но теплое молоко не облегчало агонию; глаза крошки были наполнены страданием и непониманием того, что происходит.

Мэнди нервничала, не зная, что предпринять. Она подбежала к большому самцу и согнулась перед ним. Детеныш душераздирающе закричал. А Мэнди лишь крепко прижала дочурку к себе, вновь причиняя ей боль.

Слезы катились по моему лицу, но я заставляла себя смотреть. Мэнди ни разу не попыталась обследовать рану или полизать ее - словом, хоть как-нибудь облегчить муки детеныша. Пожалуй, из-за страха, овладевшего ею, она просто не обращала на Джейн внимания.

Спустя два дня мы увидели Мэнди, поднимавшуюся по склону холма. На руках у нее было мертвое дитя. Где-то высоко в горах мать наконец оставила свою печальную ношу.

Там же.

У горилл в гостях

Гориллы - добрые, мягкие и дружелюбные создания, мирное сосуществование - закон их жизни. В этом отношении человеку следовало бы брать пример с горилл.

Гориллы очень привязываются к членам своей группы, возможно, потому, что чувствуют себя более уверенными и счастливыми среди близких друзей и родственников, чем среди "случайных знакомых". Когда группы встречаются, общаются, а потом расстаются, животные, как правило, остаются каждый со своей группой."

Жизнь гориллы состоит из сна, еды и опять сна. Только изредка что-нибудь нарушает обычный ритм ее существования. Я уже не смущал своим присутствием животных некоторых групп; став для них почти такой же частью окружающей природы, как дукер или буйвол. Но у тех горилл, которых я навещал редко, мое появление все еще вызывало большое любопытство. Хотя животные иной раз казались немного испуганными, все же они, по-видимому, были рады поглазеть на новое, незнакомое существо.

Скучную рутину повседневной жизни обезьян нарушала встреча двух групп. В одной и той же части леса с некоторыми перерывами бродило шесть групп. Мне посчастливилось, и я оказался как раз рядом с местом такой случайной встречи.

18 апреля встретились группы VI и XI. Верхолаз сидел сгорбившись, упершись взглядом в землю и, казалось, был погружен в глубокое раздумье. Остальные члены группы теснились вокруг него. Самец с серебристой спиной из группы XI сидел на корточках под, деревом в каких-нибудь двадцати футах от Верхолаза. Пятнадцать животных его стада разбрелись по зарослям. Самец был очень возбужден и устроил целое представление: он негромко ухал, все убыстряя темп и силу звука, пока звук не слился в сплошное грозное рычание: он бил себя в грудь, вертелся во все стороны, влезал на бревно и с шумом обрушивался с него на землю. В заключение он шлепнул по земле ладонью. Верхолаз быстрым шагом подошел к нему, и они уставились друг на друга. Их лица были не более чем на фут один от другого. Эти лесные великаны, каждый из которых был равен по силе нескольким мужчинам, улаживали какие-то свои спорные вопросы не дракой, а, так сказать, силой взгляда. Секунд двадцать или тридцать они угрожающе смотрели друг на друга, но ни один не хотел сдаваться. Потом они разошлись. Верхолаз вернулся на свое место. В последующие несколько минут он дважды, таким же образом пытался одержать победу, но это ему не удавалось. Самцы напоминали двух воинственных школьников, каждый из которых старался запугать противника, не ввязываясь в драку.

Верхолаз сделал последнюю попытку одержать победу в этой войне нервов. Он подбросил в воздух пригоршню сорванной травы, встал, выпрямившись во весь рост, как бы демонстрируя свою мощь, потом вдруг подбежал к противнику и, приблизив к нему свое лицо почти вплотную, на расстояние дюйма, пристально на него уставился. Но противник был столь же упрям, сколь и возбудим, - блеф Верхолаза не произвел желаемого впечатления. Остальные члены обеих групп почти не обращали внимания на своих вожаков и вели себя так, будто исход борьбы их совершенно не интересовал. Сделав последнюю попытку установить свое превосходство, Верхолаз начал есть, самки и подростки присоединились к нему. Самец с черной спиной и подросток из группы VI прошли мимо вожака соседей и немного покрутились среди его самок, а затем вернулись на свой участок. Верхолаз еще раз направился к вспыльчивому самцу и некоторое время глядел на него в упор, но, впрочем, без особой агрессивности, потом повернулся и быстро пошел прочь, а за ним и вся группа. Обезьяны прошли под деревом, на котором я сидел, и, хотя отлично знали о моем присутствии, полностью меня игнорировали - сегодня происходили более интересные события.

Очевидно, в психологии горилл есть какие-то свои таинственные извивы, понять которые затруднится самый настойчивый наблюдатель. Я полагал, что после этой встречи группы расстанутся, но по какой-то непонятной мне причине вспыльчивый самец пошел вслед за уходящими животными. Верхолаз дважды поворачивал назад и угрожающе кидался на противника, останавливаясь, однако, в самую последнюю минуту. К сожалению, группа XI меня заметила, и это отвлекло ее внимание. Вскоре я ушел домой, a на другой день по следам на земле прочитал странную повесть: животные группы VI шли по лесу то гуськом, то по двое, срывая на ходу съедобные растения. На некотором расстоянии позади них по той же тропе следовала группа XI. С наступлением сумерек, едва стадо Верхолаза устроило гнездо, подошла и другая группа. Группа VI быстро снялась с места, перешла на двести футов и устроила новые гнезда. Но вспыльчивый самец был настойчив и снова двинулся за ними. Тут, видимо, пришло к концу даже безграничное терпение горилл: на тропе я нашел несколько клочков вырванных с корнем волос. Очевидно, произошла потасовка. Группа VI сделала последнюю попытку отвязаться от других животных. Члены группы прошли гуськом еще двести ярдов и устроили себе очень примитивные гнезда. Группа XI, наконец оказавшись в отдалении, устроилась ночевать прямо на тропе, а на следующее утро двинулась обратно в том направлении, откуда пришла. На вид ни одно из животных ни в той, ни в другой группе не пострадало, но я подозреваю, что отныне Верхолаз не будет заводить добрососедских отношений с группой XI.

Дж. Б. Шаллер. Год под знаком гориллы. М., Изд. "Мысль", 1968

Оранг-утан

"Оранг-утан" - малайское слово,. которым теперь в большинстве стран называют человекообразную обезьяну, живущую в тропических лесах островов Калимантан и Суматра. Слово это принято писать через черточку, оно составлено из двух малайских слов: "оранг" - что означает "человек", "утан" (здесь) - "лесной". Широко распространенное написание "орангутан" абсолютно неверно.

Теперь оранг-утана можно встретить только в некоторых районах Калимантана и Суматры. А еще совсем недавно они были гораздо шире распространены на обоих этих островах.

Когда в Юго-Восточной Азии появились древнейшие виды человека (питекантроп на Яве и гигантопитек в Китае), орангутан уже водился в изобилии в этих областях. От Пекина до Сулавеси археологи находят его останки в слоях, относящихся к каменному веку. Дюбуа, открывший питекантропа, собрал хорошо сохранившиеся зубы оранг-утана в известняковых пещерах Падангского нагорья в средней части Суматры.

Рис. 103. Оранг-утан

Самые древние из найденных костей крупнее соответствующих частей скелета современного оранг-утана; похоже, что последние двенадцать тысяч лет его рост постепенно уменьшался.

В одной пещере к северу от Ньях обнаружены признаки того, что в древнекаменном веке люди держали оранг-утанов как домашних животных.

В первой половине двадцатого века уничтожение орангутанов и других человекообразных обезьян под предлогом научных изысканий, спорта или охраны интересов местных жителей поумерилось. Зато теперь бедняг все чаще заточают в клетки для развлечения людей. Причем на одну пойманную обезьяну, как правило, приходится минимум одна убитая. Отловленные оранг-утаны нередко погибают, не доехав до зоопарка, для которого предназначаются. Из уцелевших менее одной пятой выживают в неволе свыше трех лет, хотя обычно оранг-утан живет не меньше двадцати пяти лет.

Барбара Xаррисон. Оранг-утан. - "Наука и жизнь", 1969, № 10.

Оранг-утаны в доме

Рождество 1956 года начиналось довольно безрадостно. Я валялась в постели с сильной простудой, кучей лекарств и отвратительным настроением. Вдруг в комнату ворвался Том.

- Вот тебе рождественский подарок! - Он опустил на кровать какой-то коричневый косматый ком. - Детеныш орангутана, самец.

Я села. Малыш забрался мне на колени, дергая мою пижаму и простыни. Он был очарователен: большие карие глаза, треугольный бархатный носик, широкий рот, редкая шелковистая бородка, как у юноши. Все тело, длинные руки и короткие ноги были покрыты жесткой шерстью. На голове она торчала, образуя нимб вокруг лица и маленьких, совсем человеческих ушей.

- Его мать застрелили. Лесник нашел малыша, - объяснил Том.

- Придется нам пока позаботиться о нем. Как мы его назовем?

Боб Ингер собирался зайти сегодня вечером, может быть, Бобом и назовем?

- Идет. Надеюсь, Ингер будет польщен.

- Он скоро появится, хочет переговорить об экскурсии, - сказал Том. - Так что тебе лучше бы встать, если ты можешь.

Вставать так вставать... Но что делать с малышом? Он очень удобно устроился у меня на коленях. Будет ли он пить молоко? Где он будет спать? И не попытается ли он сбежать от нас?

Освободившись от цепкой хватки детеныша, я посадила его в кресло. Хотела выйти из комнаты, поискать что-нибудь подходящее ему для постели, но тут раздался пронзительный крик. Я обернулась - малыш выбрался из кресла и полез по полу за мной. Как только я подняла его на руки, он успокоился. Ему явно была нужна мама!

Ухаживать за Бобом взялся Бидаи, пятнадцатилетний мальчик.

Бидаи отличался спокойным, терпеливым и ласковым нравом. Лучшего смотрителя животных мы не могли себе пожелать. Он чистил клетку Боба, три раза в день поил его молоком с ложечки, кормил фруктами. Под вечер выводил на прогулку в сад и часами играл с ним на траве.

Там же.

Оранг-утаны в джунглях

Здесь в прошлом веке большие участки леса были расчищены под посевы. Мы нашли остатки старой деревни. Среди свежей поросли торчали сваи, на которых некогда стоял длинный дом. На земле подле, свай валялись осколки старинной китайской и европейской посуды.

Нас порадовало, что некоторые из дурианов, посаженных прежними поселенцами, плодоносят. Дело в том, что плоды дуриана - этакие шиповатые футбольные мячи - любимое блюдо оранг-утанов. Большинство деревьев были очень высокие, около тридцати метров, с редкой листвой.

Гаун показал рукой на одно из них.

- Гнездо. Сооружено всего несколько дней назад.

В развилке на высоте примерно десяти метров виднелась кое-как сложенная из веток платформа. Листья еще не успели высохнуть.

- Листья в таких гнездах начинают вянуть на третий - четвертый день, - объяснил Гаун.

Гаун первый заметил двух, нет, трех оранг-утанов на деревьях метрах в ста от нас. Стараясь не выдать себя, мы подобрались поближе. Если бы можно было бесшумно влезть на дерево и подкрасться к ним вплотную! Небольшой оранг-утан стоял на суку высоко над землей. Одной рукой он держался за сук вверху, второй подтягивал к себе ветки и объедал молодые побеги. Ростом чуть побольше полуметра, на шее жирная складка... Спокойные, размеренные движения. Другой оранг-утан стоял на ветках, широко расставив ноги, и, держась за лиану, ковырял пальцами кору ствола, иногда подцепляя ее зубами. Ростом примерно как первый, но не такой жирный. Третий, оседлав сук, раскачивался, стремясь, дотянуться до какой-то заманчивой ветки. Шум, который он при этом поднял, позволил нам незаметно приблизиться еще на несколько шагов.

Двое из них затеяли игру - полезли наперегонки вверх. В конце концов один сорвался и упал на другого. В последнюю минуту ему удалось зацепиться за сук. Вместе они перебрались на соседнее дерево. Мы осторожно шли за ними. Стоя на обросшем лианами и эпифитами ротанге, один оранг-утан нашел дупло и принялся расчищать его, выбрасывая сырые листья. Срывал орхидеи и папоротник, подносил их к носу и глазам, затем швырял на землю. Товарищ сперва глядел на него, потом присоединился к новой игре. Один раз быстрым движением выхватил что-то из рук у своего приятеля. Тот зарычал и подался вперед, но на том дело кончилось. Оба продолжали копаться в дупле, будто двое мальчишек, ищущих клад.

Вскоре они отправились дальше, часто останавливаясь и поглядывая вниз. Оранг-утаны двигались в сторону нашего лагеря, мы с трудом поспевали за ними. Упорно смотря вверх, я не заметила торчащий из земли пенек, зацепилась ногой и растянулась во весь рост. Глухое, отрывистое тявканье заставило меня опять посмотреть вверх. Стоя на четвереньках на суку, прямо на меня глядел оранг-утан. Он что-то недовольно заворчал, потом швырнул в меня прутик и медленно двинулся дальше.

Надо было выследить оранг-утанов снова, пока они не укрылись в обнаруженных нами гнездах или не соорудили себе новые на ночь.

Следя за тем, чтобы нас не было видно сверху, мы продолжали поиски и наконец увидели оранг-утана. С веткой в зубах он добрался до своего гнезда и влез в него ногами вперед, держась за сук, который торчал вбок, словно ручка у сковороды. Потом согнул ветку, воткнул ее в гнездо, хорошенько примял и уселся сверху, глядя в нашу сторону. Неужели заметил нас? Не похоже... Закинув за голову длинную руку, оранг-утан почесал себе спину. В эту минуту я почувствовала, как меня жалят москиты. Наверное, и ему они докучали, но я-то не смела почесаться.

Оранг-утан куда-то исчез, потом показался снова. Он держал в зубах дуриан за веточку так, что плод колотил его по груди.

"Запас себе вкусненького на ночь, - подумала я. - Недурная идея"!

Оранг-утан положил плод в гнездо, но при этом как-то неловко повернулся, и дуриан с глухим стуком упал на землю. Оранг-утан замер на месте, сел и посмотрел вниз, размышляя. Потом он принес ветку, положил в гнездо, смял ее и сел. Сидя нагнулся и стал обрывать листья, которые торчали по краям платформы и снизу. Медленно поворачиваясь, он укладывал сорванные листья в гнездо. Иногда брал какую-нибудь ветку и перекладывал ее по-другому. Все движения его были неторопливыми и размеренными. Он явно старался получше устроиться на ночь.

Начало темнеть. Оранг-утан работал уже с четверть часа. Наконец он устроил себе передышку - спокойно посидел, держась рукой за торчащий сбоку сук. Я с трудом различала его на фоне темной листвы. Тонкий зеленый полог плохо защищал гнездо от дождя. Вот оранг-утан опять почесался, поправил свое ложе и повернулся лицом к нам. Потом лег и пропал из виду. Мы видели только одну руку, он по-прежнему держался за сук, который служил ему опорой, когда он влезал и вылезал из гнезда.

Там же.

Утро лесного человека

Первые лучи солнца пронизали зеленый полог. Над деревьями, орхидеями, лианами, папоротником повисла легкая дымка. Из дальнего гнезда донесся шелест: оранг-утан повернулся на другой бок. А затем последовала восхитительная сцена. "Лесной человек" сел, осмотрелся, почесал себе спину. Оттопырив локти, протер кулаками глаза, сделал глубокий вдох, выпрямил спину и взмахнул сперва одной, потом другой рукой. Опустил плечи и выдохнул. Не поднимаясь, посмотрел через край гнезда вниз. Не спеша почесал спину между лопатками. Еще раз потянулся, согнул и разогнул ноги. И опять посидел неподвижно, глядя перед собой так, словно обдумывал предстоящий день. Затем начал копошиться среди веток.

Тут послышался шум и во втором гнезде. Я обрадовалась: значит, и там кто-то есть! Судя по числу мелькавших рук, там поместились двое. Так вот почему одно гнездо оказалось пустым: два оранг-утана улеглись вместе, чтобы было теплее.

Покинув гнездо, оранг-утаны не спеша направились к дуриановому дереву. Четверть седьмого - время завтракать.

Два оранг-утана сразу нашли себе по плоду. Поддерживая его снизу, они перекусили веточку и отошли в сторонку, неся в зубах тяжелую добычу. Третий, самый маленький, не догадался подставить ладони, и плод упал, как только он перекусил веточку. Юный оранг-утан посмотрел вниз... потом вверх - там висел другой плод. Второй раз он был осмотрительнее и в конце концов унес добычу, крепко держа ее рукой и ногой.

Первые двое уже ковыряли кожуру, смекая, как вскрыть плод. Время от времени они подносили пальцы к носу и обнюхивали их. Наконец зубами и руками они вскрывали свои дурианы. Управившись с первой порцией, сорвали еще по плоду.

После этого один оранг-утан поднялся в самое высокое гнездо, освещенное солнечными лучами. Вышвырнув ненужные листья и кору, он лег, чтобы хорошенько просушиться.

Около часа царила тишина, никто не двигался. Видно, заснули, словно три ленивых холостяка, удобно устроившихся в шезлонгах на пляже после завтрака.

Часов около десяти оранг-утаны снова зашевелились. Один из них перебрался на невысокое дерево с обломанным суком. Обнаружил воду в ямке, нагнулся, сложил губы трубочкой, отпил глоток, потом стал вычерпывать рукой воду с листьями.

Мы решили, что на сегодня хватит, можно Спускаться вдоль реки вниз до деревни. Как-никак, нам удалось понаблюдать оранг-утанов, посмотреть, как они спят, едят, сооружают гнезда.

Там же.