Раскрытая тайна

Давно это было. На рубеже девятнадцатого и двадцатого века я жил в деревне. Летние жары в тот год с каждым днем все больше высушивали землю. Солнце палило немилосердно. Ни ветерка. Даже ночи стояли душные и жаркие. Проедет по селу телега, а пыль после нее долго висит в воздухе.

Забеспокоились мужички. Все чаще стали поглядывать на небо. Посевы хлебов начали сохнуть.

В те далекие, глухие времена единственным "спасением" от засухи был "крестный ход": зазвонит колокол в селе, соберется стар и млад, вынесут иконы из церкви, и священник ведет всех за околицу служить молебен на полях, просить у бога дождя.

А дождя-то все нет и нет!

В соседних селах чуть ли не каждый день служили молебны. А в нашем селе ни одного разу. Ругают про себя сельчане своего попа. Но делать нечего - ждут, пока батюшка сам не позовет идти "крестным ходом".

Мы жили рядом с поповским двором. И чего греха таить, любили в щелку подглядывать, что там делается. Кто-то из ребят заметил, что как только утром поп проснется, выйдет на крыльцо, перекрестится, так скорыми шагами идет к бане на огород. Заглянет в сенцы и обратно лениво шагает. Однажды утром смотрим: чуть ли не бегом поп от бани бежит и еще с середины огорода кричит работнице:

- Дарья, беги к звонарю, пускай благовестит: с крестным ходом сейчас пойдем!

Вскоре басовитые удары колокола поплыли над селом. Народ, крестясь, стал собираться на площади перед церковью. Вынесли иконы. Поп повел всех за село. "Крестный ход" начался под раскаленным безоблачным небом в нестерпимую жару.

И странное дело, к вечеру на горизонте показались темные облака, а ночью полил дождь. Земля ожила, хлеба повеселели. Авторитет нашего попа возрос необычайно.

Но что же по утрам смотрел поп в своей баме? Это не давало нам покоя. Воображение рисовало чудотворную икону в сенях бани с горящей лампадой или еще что-то таинственное, сверхъестественное. И, конечно, мы не в силах были сдержаться. По задам огородов прокрались к поповской бане и с затаенным дыханием заглянули в сени. Там стояла только скамейка для раздевания и больше ничего. На стене висело короткое поленце с длинной неотрубленной веткой.

С тех пор прошло много десятилетий. Один век сменил другой, одна эпоха другую.

И вот я сижу на кордоне Алма-Атинского заповедника в горах Заилийского Ала-Тау. Жара нестерпимая, а надо ехать верхом на следующий кордон. Страшно выйти из прохладных сеней на нестерпимый жар. Корова лесника лежит в тени, лениво пережевывая жвачку. Куры с раскрытыми клювами подпрыгивают около нее я склевывают оводов. Кругом в ельниках полуденная тишина. Даже не слышно крикливых кедровок. Птицы тоже пережидают жару.

- Ну что же, сиди не сиди, а ехать надо! - сказал я, вздохнув.

- Что-то уж очень жарит сегодня! Обождите-ка, я сейчас! - ответил хозяин и пошел в поднавес.

- Придется вам у меня переночевать! - заявил он, возвращаясь.

- Почему?!

- Гроза с дождем ночью будут. Как раз в горах вас застанет. Не верите? Пойдемте покажу!

В поднавесе на стене висел обрубок ели с длинной тонкой веткой. Против ее конца на стене были нанесены деления.

- Барометр это у меня, - пояснил лесник, - вчера конец ветки был вон где, а сейчас на десять сантиметров отклонился. К скорому дождю это, вот увидите.

И сразу мне припомнилось далекое детство, поповские сени в бане и такой же "барометр" на стене. Так вот в чем дело! Хитрый поп собрал "крестный ход" наверняка: дождь к ночи должен был быть обязательно!

В городе зимой, просматривая журнал "Природа" за 1958 год, я прочел статью одного ученого. Он писал, что сучок ели длиной в тридцать два сантиметра отклоняется перед дождем до одиннадцати сантиметров.

Поповская тайна только через полвека сделалась достоянием каждого!