Зачем надо петь в хоре?

Зачем надо петь в хоре?

"Вечерами тут возникали облака длиной иногда до семи километров, а ширину их я указать не могу. Облака выглядели фантастически: вверх из них вдруг выпячивались купола, медленно превращаясь затем в столбы многометровой высоты. Эти столбы клонились под легким ветром, качались, потом редели, расширялись вверху, как кроны пиний, и медленно растворялись, уступая место новым, поднимающимся из облака. Явление продолжалось до наступления ночи. У земли, где было уже темно, облака медленно исчезали, а их верха еще золотились на солнце. Оттуда все еще вздымались один за другим новые столбы, а само облако непрерывно колебалось, шло волнами".

Чудеса, свидетелем которых стал шведский натуралист К. Везенберг-Лунд, самого обычного происхождения. Такие фантастические облака образуются, когда собирается вместе великое множество звонцов - крошечных комаров, издающих мелодичный звон. Их больше трех тысяч видов, красными личинками одного из них, мотыля, кормят своих рыб аквариумисты. Звонцы не заслужили плохого отношения к себе и потому, что их не интересует ни кровь человеческая, ни кровь каких-либо других живых существ.

Хотя, если до конца сохранять объективность, звонцы могут доставлять людям хлопоты. Поминают их недобрым словом шоферы: склонность звонцов образовывать огромные скопления и останавливаться там, где они считают нужным, приводит к тому, что на дорогах дальше пятидесяти метров ничего не видно. В прежние времена рои звонцов, танцующих в небе над зданиями, не раз вводили в заблуждение пожарников: настолько очертания этих роев были похожи на дым.

Однако гораздо чаще звонцы летают небольшими облачками. Кто не встречал их невдалеке от пруда? Долго толкутся они над кустом или каким-нибудь другим возвышением. Образуют рои и комары других видов. А объединяются они возле водоема, где появились на свет. Но самки покидают место своего рождения, улетают от него далеко, иногда на два километра. Найдут самки пищу - отправятся в обратный путь. Вернутся они домой - влетят в рой.

Что рыбы могут петь хором - уже давно не откровение. Лососи на Камчатке, на реке Озерной и в озере Курильском, устраивают перекличку, используя звуки, которые напоминают стук. Вначале слышны резкие короткие удары, похожие на барабанную дробь: "та-та-та". Спустя немного времени доносится ответный глухой одиночный звук, словно кто-то ударил кулаком по деревянной стенке: "тук". И вот уже пара отделяется от сородичей. Теперь можно приступить к сооружению гнезда.

В хоре поют и речной окунь, и плотва, и щука. А поскольку разные рыбы устанавливают связь друг с другом не одновременно, хор получается, что называется, "кто в лес, кто по дрова". Каждый издает свои звуки. Одни рассылают во все стороны призывы, их соседи заняты уже другим - они приступили к ухаживанию. Рядом с ними раздаются звуки, по которым нетрудно догадаться о происходящем: встретились соперники.

Не услышать многоголосый громкий хор в водоеме нельзя. Он помогает рыбам ориентироваться, дает возможность точно определить, где находится нерестилище. С кем и как образовать пару? Эта сложная проблема значительно упрощается, и самки могут быстрее начать откладывать икру.

Весной, приблизительно в то время, когда щуки, а вслед за ними окуни начинают петь хором, на моховых болотах появляются иссиня-черные птицы с лирообразными хвостами. Прилетают они на болото в полной темноте. Просвистят крылья - наступит тишина. И вдруг лес оглашает громкое протяжное "чуф-фыы". Запевале сразу отвечают все остальные. И замолкают, прислушиваются. Но вот, как по команде, забормотали тетерева. "Концертом" их можно наслаждаться, оказавшись в двух-трех километрах от места, где из года в год собираются краснобровые петухи.

В тетеревином хоре поют десять, пятнадцать, двадцать пять, а то и сто птиц. Поют незатейливо, но своеобразно. Шипящее и свистящее чуфыканье раздается лишь временами. А протяжное бормотанье, несколько напоминающее воркование голубей: "бубубубубу-у-у-у-ууууу", звучит, как настоящая песня, и повторяется много раз подряд. Развернув веером хвост с ослепительно белыми перьями, волоча по земле слегка раскрытые крылья, птицы топчутся на месте, поворачиваются, приседают, взлетают вверх. Увидя соперника, тетерев становится напротив него, птицы опускают головы и начинают наскакивать друг на друга, как домашние петухи. Подпрыгнув, они хлопают крыльями, пускают в ход когти и клювы. На земле появляются выдранные перья. Наконец, один из противников не выдерживает и ретируется.

Неделю за неделей с рассвета до позднего утра, а потом и на вечерней заре продолжается ток. Но сколько бы петухов ни участвовало в хоре и что бы они ни демонстрировали - свои прекрасные внешние данные, вокальные способности, силу, воинственность, - все это в конечном счете делается лишь для одного: произвести впечатление на самок. Тетерева образуют пары на короткое время, они не участвуют ни в сооружении гнезда, ни в выращивании птенцов.

Тетерки, прилетающие на ток, сами выбирают петухов. Но выбор их падает не на каждого. Привилегированное положение на токовищах занимают так называемые "токовики" - умудренные жизненным опытом, сильные и энергичные петухи. Они поют в центре токовища, и к ним самки особенно благосклонны. Второе место занимают "претенденты" - тетерева среднего возраста, которые рассчитывают на главенствующее положение на токовищах. Они часто дерутся между собой и иногда вступают в бой с "токовиками". Если вдруг "токовики" гибнут, самые активные и сильные "претенденты" занимают их места. Тетерева, которым исполнился всего год, - "юнги" - располагаются по периферии токовища. Они отличаются от остальных по окраске, песню могут исполнять не полностью, а нападают друг на друга редко. Рассчитывать на внимание тетерок им не приходится.

Но идет время, и вскоре тетерки перестают обращать внимание даже на "токовиков". В гнездах, устроенных невдалеке от токовищ, уже полные кладки, и пора насиживать яйца. Все меньше и меньше тетерок прилетает на ток, тетерева постепенно теряют интерес к играм и вскоре отправляются в глухие участки леса менять наряд.

Жители восточносибирских и охотско-камчатских лесов - каменные глухари - образуют маломощные хоры. Самое большое число их участников - десять - двенадцать петухов. Едва солнце возьмется как следует прогревать землю, снега тает все больше и глухари становятся особенно оживленными. Они проводят на токовище по тринадцать часов, распевая свои песни с вечера до утра. "Белые ночи", которые наступают в это время, их вполне устраивают.

На собственный участок петух приходит пешком. Исполняя песню, глухарь раздувает зоб, взъерошивает "бороду" и держит открытым клюв. "Так-ррр-так-так", "так-ррр-так-так" быстро повторяет он несколько раз, расставляя, где надо, ударения, потом следует "ррррр" и наконец звонкое "так". И снова все по второму разу.

Если не передавать песню каменного глухаря буквами, а попытаться описать ее иначе, окажется, что состоит она из разных щелчков: обыкновенных, которые напоминают удары кастаньет ("так"), и вибрирующих ("ррр"). А когда одновременно токуют несколько птиц, доносится просто беспорядочный треск.

Серенада глухаря длится обычно пять - семь секунд. Но если рядом самки, глухарь может спеть за минуту шестнадцать песен. Время от времени петухи устраивают перерыв: они или отдыхают, или подкармливаются тем, что подвернется. И с новыми силами токуют. У некоторых птиц способности незаурядные: они могут петь пятьдесят пять минут подряд, не делая ни одной остановки.

Когда давным-давно вырастят своих птенцов глухарки и тетерки и начнет хозяйничать осень, подают голоса благородные олени. Их в нашей стране восемь подвидов. Самые крупные олени Евразии - маралы, которые обитают в Казахстане в Джунгарском Алатау там, где нет леса, в сентябре спускаются в лес. А маралы, живущие в лесу без кустарников, идут в долины, поросшие ивой. В лесу, на открытом склоне, но чаще на гребнях небольших хребтов или на ровном месте днем, вечером, утром - в любое время олени как бы взрыхляют рогами землю и то одной, то другой передней ногой далеко выбрасывают ее. Образуются ямки: олени метят занятую территорию. Первыми начинают кричать маралы с размахом рогов больше метра. Их поддерживают сородичи. И на эти крики со всех сторон идут самки. Добравшись до какого-нибудь оленя, маралухи останавливаются неподалеку, и он присоединяется к ним.

Бухарские олени живут летом в тугаях и тростниковых зарослях по долинам рек. Здесь же у них находятся осенью тока. Центры токов не разделены непреодолимыми преградами и расположены они так, чтобы олени одного тока слышали оленей другого. Если центр тока в разреженном тугае окружен густым тростником с прогалинами и выкосами, а водой могут быть обеспечены все желающие, олени не уходят от него далеко. Как и у маралов, у бухарских оленей запевалы и неутомимые солисты - крупные быки с мощными рогами. Они кричат очень часто. Откликаются им многие, но они удостаивают своим ответом не каждого. Появятся самки у "ведущих" оленей - станут они молчаливей. Зато в это время проявляют активность олени хоть и не столь сильные, но способные оставить жизнестойкое потомство.

Олени, которым исполнилось два-три года, придя на ток, наблюдают, как ревут взрослые. А когда уже почти у всех взрослых будут самки, пробуют голос сами. Узнать молодых легко и по крикам и по их числу. Они могут прокричать сто восемьдесят раз в час с передышками в двадцать секунд. Взрослые олени в состоянии выдать всего пять-семь криков с подобным интервалом. Запала у молодых хватает на час-два. Но вот звучит мощный рев ведущего оленя, и молодой спасается бегством.

Можно сравнивать между собой многих животных, однако кто из них достиг таких высот в сложном искусстве хорового пения, как лягушки? Соперничают с ними лишь кузнечики и сверчки.

У немцев существовало поверье: в каждом пруду есть свой хормейстер. И натуралисты приходили к аналогичному выводу. Но на самом деле лягушка или жаба с сильным голосом вовсе не главенствует, она вовсе не вожак. Певцы, сидящие в водоеме, все равны. Однако поют они не как им вздумается. Квакши объединяются в маленькие группы, в каждой три певца, и весь хор состоит из многочисленных трио. Что это именно так, обнаружить проще, наблюдая за квакшами, поселившимися в горах, по ручьям, или на озерах, когда тянется длинная береговая линия.

Подходит к концу день, спускаются сумерки. Вдруг в тишине застрекотал кузнечик: его песня или любой ритмичный звук легко выводит квакш из равновесия, служат поводом для начала "концерта". Так происходит и сейчас. Застрекотал кузнечик - закричала квакша. Ей вторит другая, а третья встревает в промежуток между криками этой пары. И, соблюдая строгую очередность, они продолжают петь. А чуть подальше образуется еще трио, певцы которого подстраиваются друг под друга и выводят серенады под свой звуковой расчет. В следующем трио каждый, исполняя песню, тоже ориентируется на двух соседей. Хор становится все мощнее и мощнее. Если именно в этот момент оказаться неподалеку от певцов, услышишь лишь сплошное дребезжание: сотни квакш кричат ритмично, но ритм этот не общий, а просто без конца слышится кряканье погромче и потише, потому что сидят амфибии на разном расстоянии от тебя. И трудно уже представить себе, что все они поют, придерживаясь строгого порядка, что у них существует звуковая иерархия.

Озерные лягушки, когда поют, вроде бы не так жестко зависят от соседей. Однако если начнут они галдеть без умолку, а один певец почему-то вдруг замолчит, выяснится, что и его соседи перестанут квакать. Вот и выходит, что и озерным лягушкам не безразлично, поют или не поют ближайшие к ним соплеменники. Но почему замолкают лягушки? Проверяют сложившуюся ситуацию, настораживаются. Раз сосед неожиданно затих - значит, кричать рискованно. Кто знает, может, рядом хищник? Тишина в таком месте может воцариться надолго.

Хор дает возможность лягушкам получить и еще одну очень важную информацию. В, Швейцарии проводили опыты: метили лягушек и выпускали их возле водоемов в двадцати километрах от дома. И они ушли с тех мест. Никто не остался. Лягушки знали, что это чужая территория, они там не кричали. Да им просто и некуда было втиснуться со своими серенадами, все было занято, звуковой расчет был плотен.

Есть ли смысл оставаться здесь? На этот вопрос приходится отвечать и птицам. Возвращаясь весной в родные

края, они обращают внимание на то, как звучит хор соплеменников. Он служит им источником крайне необходимой информации: хор мощный - птиц много, вряд ли тут найдется свободное место. И летят птицы дальше.