Класс земноводные

По сравнению с рыбами земноводные (или амфибии) - очень маленький класс. В него входит всего около 2000 видов и распространены они не так широко, как рыбы.

Рис. 37. Это знаменитая жаба-ага - одна из немногих представителей своего класса, которые заслужили признание человека

В народе сложилось пренебрежительное и даже гадливое отношение к этим, в большинстве своем маленьким, животным. Биологов, изучающих земноводных, часто презрительно называют "лягушатниками".

А между тем амфибии - исключительно интересная группа позвоночных животных. Ведь это они, земноводные, когда- то в конце палеозойской эры первыми вышли из воды на сушу и положили начало бурному процессу развития высокоорганизованных групп наземных позвоночных - рептилий, а затем и птиц, и млекопитающих.

Рис. 38. А это - незаметный труженик, наша обыкновенная жаба

Это они верно служат многим поколениям биологов-экспериментаторов (и не только биологов) и помогли сделать много важных научных открытий. А сейчас амфибии заинтересовали и такую ультра-современную науку, как бионика.

Это они кормят многих обитателей пресных вод и прибрежных угодий, а кое-где и человека. Сами же амфибии неутомимо ловят мелких животных, преимущественно насекомых, часто вредных.

В то же время среди земноводных есть и хищники, и ядовитые животные. Помещенные ниже рассказы знакомят читателя с особенностями строения и биологии амфибий и некоторыми представителями этого класса.

Всем по одному, а лягушке два памятника

За что лягушке оказана такая честь? А может быть, это, просто случайность? Нет! Обыкновенная, известная всем лягушка "увековечена" вполне заслуженно. Это маленькое животное помогло сделать человеку много очень важных открытий. Издавна естествоиспытатели и медики проводят свои бесчисленные опыты на лягушках. Она очень живуча и ее легка добыть.

В конце XVIII века знаменитые ученые Гальвани и Вольта обнаружили электричество у животных. А помогли им сделать это важное открытие опыты с лягушками. Лапка лягушки была долгие годы единственным электроизмерительным; прибором физиков.

Великий русский физиолог Иван Михайлович Сеченов, изучая работу мозга, многие опыты проводил на лягушках. Когда царское правительство задумало судить ученого за его открытия, то вместо адвоката он решил взять с собой в суд лягушку, чтобы на глазах судей проделать свои опыты.

Первый памятник лягушкам был сооружен в Парижском университете, в Сорбонне, в XIX веке. Поставлен он (как предполагают) по настоянию знаменитого французского естествоиспытателя Клода Бернара. Так отблагодарил ученый своих подопытных животных. Ведь им он был обязан рядом важнейших открытий.

Второй памятник воздвигнут совсем недавно в Токио студентами-медиками. Для своих экспериментов они использовали 100.000 лягушек, в честь которых и поставлен памятник.

Б. Ржевский. Ошибка короля зоопарков. М., Изд. "Детский мир", 1963.

Лягушка ждет благодарности и защиты

Длительная история развития выработала у лягушки такое ценное качество, как неприхотливость и неразборчивость в пище. Мало пищи - лягушка будет голодать и день и неделю. Много - будет есть все подряд. Меню получается разнообразнейшее. Гусеницы и бабочки, муравьи и жуки, стрекозы и поденки, различные личинки и улитки, пауки и многоножки, слизни и черви и прочее. Причем вкусы одинаковы почти у всех наших лягушек, за исключением озерной. Последняя явно страдает агрессивными наклонностями - пожирает мальков рыб и даже собственных головастиков.

Сколько же вредных насекомых реально могут уничтожить лягушки? Герпетолог Б. А. Красавцев насчитал, что в окрестностях города Горького на площади в 24 тысячи квадратных метров луга и поля обитает около 700 травяных лягушек. Если одна лягушка за сутки съедает до семи насекомых, то за время бодрствования (шесть месяцев: с половины апреля до половины октября ) она истребляет 7х180 - 1260 экземпляров. Помножив это число на количество лягушек на участке, получим внушительную цифру: 907 200. Почти миллион насекомых. Возможно, эти данные преуменьшены.

Но где ее заслуги на самом деле грандиозны, так это, конечно, в биологии и медицине. На протяжении многих десятков лет физиологи используют лягушек в самых различных опытах и предпочитают их другим животным. Этой чести лягушка удостоилась благодаря своей феноменальной выносливости и живучести, приобретенной в течение длительного периода борьбы за существование. Такая "любовь" со стороны исследователей дорого обходится лягушкам. Их отлавливают сотнями тысяч.

Человек для своих хозяйственных нужд отнимает у природы все новые обширные территории. И если леса, луга и реки еще берегут, то заболоченные участки и временные водоемы - основные места обитания лягушек - считают бесполезными ландшафтами. Их осваивают в первую очередь. К тому же прогрессирующему сокращению численности лягушек способствует особенность их физиологии: они медленно растут. Способной к размножению лягушка становится только на третий год и к этому же времени достигает размеров, достаточных для проведения опытов. Поэтому-то любая диверсия человека против природы (сток неочищенных вод, затопление угодий, свалки) сказывается на лягушках очень болезненно. Они привыкли бороться с самыми различными природными явлениями, но против изобретательности человека им не устоять.

Заслуги лягушки перед биологической наукой, медициной и сельским хозяйством неоспоримы. Недаром в некоторых странах в ее честь уже поставлены памятники. В нашей стране их еще нет. Так будем же надеяться, что наши будущие памятники лягушке будут данью уважения ее заслугам, а не извинением за уничтожение еще одного представителя животног мира, не выдержавшего состязания с темпами цивилизации/

Ю. Чугунов, Е. Александров. Лягушка современник человек" и динозавра. - "Наука и жизнь", 196&, № 7.

Самая большая

Среди современных амфибий самая большая живет в горах Японии и в западном Китае. Это исполинская саламандра, обитатель холодных быстро текущих ручьев, которые, пробегая по травянистым склонам, сильно подтачивают берега, образуя навесы над водой. Здесь и таятся полутораметровые "исполины", подстерегающие свою добычу - червей, насекомых, рыб, лягушек, тритонов. Они почти никогда не выползают на сушу и ведут ночной образ жизни.

Мясо исполинской саламандры считается в Японии очень, вкусным, за ней усиленно охотятся, и число животных из года в год уменьшается.

По кн.: А. Э. Брем. Жизнь животных, т. IV. СПб., 1914.

Необыкновенная живучесть

Если отрезать ногу или хвост хвостатому земноводному, то эти части восстанавливаются, хотя и медленно; если повторить опыт, природа помогает животному и второй раз.

Спалланцани и Блуменбах сделали их мучениками науки, отрезая им ноги и хвосты, вырезывая и разрушая глаза. Благодаря этим опытам было доказано, что все их члены регенерируют и притом с удивительной полнотой, так как получаются не изуродованные, но действительно новые члены со всеми костями и сочленениями. Отрезанный хвост вполне заменяется новым, получает новые позвонки и вырастает до такой же длины, как прежде. В отрезанных ногах образуются снова все кости и всякий раз после повторной операции. Даже отрезанные челюсти восстанавливаются. Спалланцани заставил своих тритонов в три месяца создать 687 новых костей. Блуменбах вырезал у одного тритона четыре пятых глаза и через десять месяцев животное регенерировало глазное яблоко с роговицей, радужной оболочкой и хрусталиком, короче, получило новый орган зрения, отличавшийся от предшествовавшего лишь несколько меньшей величиной. С тех пор эти опыты были возобновлены в гораздо более совершенном виде и дали в высшей степени замечательные результаты по вопросу о невероятной способности этих животных к регенерации.

И на свободе можно часто видеть примеры совершенно невероятной живучести этих животных: из убитых и вскрытых змей вылезают еще живые жабы, у которых задние ноги уже совершенно или по крайней мере отчасти переварены. Наблюдали в одном пруду близ Ишля обыкновенную жабу, у которой, вероятно, вследствие повреждения брошенным камнем, из тела висели внутренности, от краев раны их начала обрастать новая нежная кожа.

По кн.: А. Э. Брем. Жизнь животных, т. V. СПб. 1914.

Глаза и жизнь

Жизнь лягушек очень зависит от работы ее зрительного анализатора. Глаза помогают ей охотиться на червяков, мух и других насекомых, которых она хватает прямо ртом или же слизывает языком. И основная информация, которую перерабатывает мозг лягушки во время охоты, - это информация, поступающая от глаз. Глаза помогают лягушке также спасаться от врагов (при этом она поступает довольно-таки просто: увидев врага, лягушка прыгает туда, где темнее, будь то вода или суша).

Огромные, выпуклые глаза лягушки не могут двигаться, как наши, чтобы следить за добычей, наблюдать за подозрительными событиями или отыскивать нужные предметы. Лягушка, по-видимому, не различает детали неподвижных предметов окружающего ее мира или по крайней мере не проявляет к ним никакого интереса. Неподвижная пища не вызывает у лягушки аппетита, и она умрет от голода среди изобилия насекомых, если они не будут двигаться. И в то же время ее легко можно поймать на кусочек красной фланели, качающейся на крючке. Она выбирает добычу только по размерам и характеру ее движения. Лягушка прыгает, чтобы схватить предмет, имеющий размеры насекомого или червя, только при условии, если добыча движется, как насекомое или червь.

Чтобы выжить, лягушка должна быстро распознавать зрительные образы, отличая добычу от опасности, и быстро реагировать на них. И лягушка великолепно справляется с этой задачей... Движения лягушки так молниеносны, что человеческий глаз видит только грубую общую картину прыжка и исчезновение мухи. Лягушка очень точно рассчитывает свой прыжок, и хотя в полете ее глаза втянуты и закрыты, липкий язык без промаха обволакивает жертву.

Способность лягушки узнавать свою жертву и моментально обращать на нее внимание не изменяется при изменении внешней обстановки. Так же, как мы можем читать и узнавать образы при очень разнообразных условиях, так же и лягушка способна видеть свою жертву и хватать ее и при ярком свете полдня и в сумерках вечера, независимо от того, находится ли она в естественных условиях или же в небольшом лабораторном ящике. Мозг лягушки считывает поступающую в него из глаза информацию и перерабатывает ее. Результатом этой переработки является точный расчет прыжка.

На основе экспериментальных данных была построена электронная модель зрительного анализатора лягушки, которая могла узнавать определенные движущиеся фигуры и классифицировать их на полезные, вредные и безразличные.

А.Напалков и А. Туров. Зрительный анализатор лягушки. - "Наука и жизнь", 1964, № 9.

Слышат ли земноводные?

Вопрос о слухе у земноводных вызвал немало споров, кое- кто даже утверждал, что они глухи и не способны услышать звуки, которые сами производят. В действительности же последними исследованиями по нейрофизиологии доказано, что они слышат, но их чувство слуха нельзя сравнивать ни с чувством слуха рыб, ни с чувством слуха наземных млекопитающих. Возможно, некоторое количество вибраций передается не прямо в наружное ухо, а доходит до внутреннего уха кружным путем, через все тело. Некоторые жабы лучше реагируют на звук, когда их слуховые органы наполовину погружены в воду. Прерывистые звуки для них доходчивее, чем сплошное звучание. Впрочем, разные виды слышат по-разному, так что следует избегать обобщения.

При всем этом структура звукового сигнала земноводных сложнее, чем у поющих насекомых. Может измениться не только повторение сигнала, как у насекомых, но и тембр, долгота индивидуальных позывных.

Наиболее частым является сексуальный призыв самца. Разнообразный по тональности и по долготе у каждого вида, он производится из разных мест. Некоторые древесные лягушки квакают в кустах или взобравшись на деревья. Есть жабы, которые поют прямо на земле или даже в глубине своей норы. Существуют и такие виды, которые обитают преимущественно в воде и издают звуки, сидя под водой.

Призыв обращен исключительно к самкам. Но у некоторых видов он, как и у птиц, предупреждает самцов о том, что участок занят и что законный владелец не расположен принимать непрошеных гостей. Крик, оповещающий о бедствии, издается земноводными, например, когда их схватывает враг, - в особом тоне и с открытым ртом. Похоже, этот сигнал доходит до сородичей. Во всяком случае, когда они его слышат, ритм их дыхания изменяется. Если подойти к краю болота без всяких предосторожностей, лягушка прыгает в воду и нередко квакает особым образом. Впрочем, достаточно плеска воды, который слышен при погружении лягушки, чтобы заставить всех насторожиться: после этого невозможно сделать ни шагу - все сразу прячутся в воду. Еще чаще при первом же приближении наблюдателя, которого выдает вибрация почвы под ногами, хор сразу смолкает. Руками сколько угодно можно двигать, лягушки не пугаются, лишь бы ноги не ступали по земле.

Хоры существуют и у земноводных, к сожалению, даже слишком громкие - это известно всем, кто живет близ пруда. У немцев существует поверье, будто каждый пруд имеет своего "хормейстера" - старую, умудренную опытом лягушку, которая задает тон. Некоторые натуралисты были того же мнения. Современные исследования говорят о том, что лягушка или жаба с самым мощным голосом (индивидуальные различия довольно заметны) не является вожаком и не играет главенствующей роли.

Реми Шовен. "Территория" и "язык". - "Наука и жизнь", 1964, № 8.

Их голоса

Голоса лягушек и жаб довольно разнообразны, и связано это прежде всего с главной функцией голоса - привлечь самку к месту размножения и к определенному самцу.

Американская жаба издает мелодичные звуки высокого тона. Один восторженный натуралист даже сравнил "убаюкивающее пение" жабы с началом "Лунной сонаты" Бетховена. В ее пении сочетается мелодичное звучание флейты и монотонный рокот басового аккомпанемента. Если подражать этим звукам, чередуя высокий свист и низкие ноты, можно привлечь внимание животных и даже получить ответ. Жаба Фаулера, напротив, обладает зычным, даже зловещим голосом. Хор этих амфибий напоминает грозные воинственные крики индейцев и наводит ужас па окружающих.

Звонкие трели издает древесная квакша. "В них слышатся нотки удовлетворения, это скорее мурлыканье кошки, только более громкое. На расстоянии эти трели напоминают блеяние ягненка".

Теперь познакомимся с голосами настоящих лягушек. Красивая, крупная Рана Пипиенс издает низкие, гортанные вибрирующие звуки. Тигровая лягушка обладает необычным голосом, звуки которого напоминают треск разрываемого полотна. В какой-то мере похожий звук издает зеленая американская лягушка. Это громкий взрывной носовой звук "ча-н-нг", повторяемый обычно пять - шесть раз. Лесным американским лягушкам свойственно шумное низкоголосое кваканье. Впервые услышав голос самой крупной североамериканской лягушки, лягушки-быка, я отказывался верить, что подобные звуки могут исходить от амфибий; в представлении возникало большое, свирепое млекопитающее - настолько громкими и низкими были звуки. "Ммм-джаг-ооу-ррам" - вот как можно имитировать эти звуки, если произнести их достаточно низким голосом, слитно и перед каким-нибудь полым предметом, отражающим звук. Они "очень напоминают рев быка, но более приятны на слух". Лягушка-бык - одна из тех немногих лягушек и жаб, которые никогда не поют хором, а только соло. Говорят, что крики лягушек-быков южного вида напоминают хрюканье стада свиней.

В нескольких случаях самки, как и самцы, тоже обладают голосом, однако у них нет резонаторов и поэтому их пение и крики никогда не бывают громкими. Несомненно, голос нужен бесхвостым амфибиям для привлечения самки. Но интересно, что он выполняет еще и другую функцию - выражает состояние гнева, беспокойства, страха и т. д. Трудно сказать, всем ли видам присуща эта вторая функция голоса, но вот лягушка-бык, внезапно пойманная человеком или схваченная хищной птицей или выдрой, издает пронзительный крик, напоминающий крик испуганного ребенка. "Этот неожиданный звук... представляет собой громкий протяжный вопль, полный отчаяния, страха и неприязни". Молодые зеленые лягушки в тревоге громко кричат, как птицы.

Дж. Хаксли, Л. Кох. Язык животных. М., Изд. "Мир", 1968.

Жабры на пальцах

У некоторых саламандр легких нет, важную роль играет кожное дыхание наряду с дыханием при помощи слизистой ротовой полости.

Пальцы этой саламандры снабжены богатой сетью кровеносных сосудов, и можно принять, что животное пользуется ими, как наружными жабрами.

По кн.: А. Э. Брем. Жизнь животных, т. IV, СПб., 1914.

Превращение не обязательно

В 1865 г. в ботаническом саду в Париже впервые наблюдалось размножение аксолотлей - давно известных ученым мексиканских хвостатых амфибий с наружными жабрами, всю жизнь проводящих в воде. В феврале самка отложила яйца, через месяц появились молодые аксолотли, которые уже в сентябре догнали по росту своих родителей. И вдруг произошло неожиданное. Один из молодых аксолотлей, а за ним и еще три стали менять свой облик: утратили наружные жабры, форма головы несколько изменилась, стал отчетливее шейный перехват, выше и стройнее ноги, гребень на теле и хвосте постепенно исчез, на теле появились желтовато-белые пятна. Перед учеными предстали четыре саламандры, уже известные науке под именем амблистомы. Так было установлено, что аксолотль всего лишь личинка амблистомы.

Рис. 39. Протей. Жизнь его проходит во мраке пещерных вод, но происхождение еще более темно и загадочно

Эта личинка замечательна тем, что способна размножаться и может прожить всю жизнь, оставить многочисленное потомство и так и не превратиться в амблистому.

Само явление размножения в личиночном возрасте известно и в других группах животных и получило название неотении. У аксолотля задержка метаморфозы вызывается, как показали многочисленные эксперименты, недоразвитием щитовидной железы. Путем скармливания аксолотлям щитовидной железы или содержанием их в растворах щитовидной железы можно в течение месяца-полутора добиться превращения аксолотля в амблистому.

В подземных водах Югославии встречается европейский протей - слепое животное с сильно вытянутым телом, окраска которого варьирует от беловато-желтого до мясокрасного, с маленькими конечностями, сильно развитым плавником на хвосте и пучками наружных жабер по бокам головы. Эти обитатели пещерных водоемов размножаются путем откладывания яиц, но могут и рождать детенышей. Превращения протеев никогда не наблюдали. Существует предположение, что протеи - это неотенические личинки каких-то неизвестных, по-видимому, вымерших хвостатых амфибий.

Там же.

Более ядовитые дольше живут

О продолжительности жизни амфибий очень мало известно, и в Волжско-Камском заповеднике решили начать метить лягушек и жаб, чтобы получить точные данные о том, кто сколько живет.

Результаты оказались очень интересными: дольше всех из местных видов - до 11 лет - живет краснобрюхая жерлянка, одна из самых ядовитых наших амфибий. До девятилетнего возраста доживает остромордая лягушка, но такие "старики" встречаются редко, большинство населения в массе гибнет значительно раньше. Встречены 6 и 9-летние особи прудовой лягушки, вида, меньше страдающего от хищников благодаря скрытому образу жизни в водоемах. Примерно такие же данные получены о возрасте жаб-чесночниц, имеющих "химические" средства защиты и умеющих закапываться в землю.

В. И. Гаранин. Продолжительность жизни амфибий в природе. - "Природа", 1969, № 10.

Память лягушек

Андерсон описал такой случай: множество маленьких лягушек-древесниц микрофила собиралось в пруду диаметром метров в двадцать. Весной окрестные поля разровняли, пруд засыпали, а весь участок очистили от кустарника. И что же? В июне после сильного дождя автор обнаружил десятка три древесниц, распевающих среди борозд на том самом месте, где был пруд. А ведь здесь не осталось никаких признаков, по которым можно было бы найти это место! Стоит добавить, что жабы также безошибочно приходят к бывшему пруду, даже если он осушен.

Переходы земноводных совершаются обычно после сильных дождей, когда почва пропитана влагой. Так что не следует предполагать, что животные ориентируются по степени влажности того или иного места. Не выдерживает критики и теория, согласно которой жабы и лягушки будто бы просто спускаются по скату и, таким образом, неизбежно попадают в низину к своему пруду. Выпустив жаб на ровном расстоянии от двух прудов, можно убедиться, что они избирают только один - тот, где всегда происходят их ежегодные сборища. Чтобы туда попасть, они преодолевают препятствия - довольно крутые подъемы и спуски. Как после этого говорить всерьез о теории "наибольшего ската"?

Выдвинуто было еще одно предположение. Каждый пруд окружен разнообразной растительностью, в его водах плавают разные виды водорослей, но из года в год они размножаются в одних и тех же пропорциях. Нет, следовательно, ничего невозможного в том, что каждый пруд имеет свой особый запах и что земноводные узнают его на расстоянии. Это, похоже, подтверждается довольно доказательно на примере травяных лягушек. Но не так легко согласиться с этой теорией, когда подумаешь о древесницах, находящих свой пруд даже через несколько месяцев после того, как его засыпали...

Реми Шовен. "Территория" и "язык". - "Наука и жизнь", 1964, № 8.

Лягушки-астрономы

Только что в статье Реми Шовен рассказывалось о том, какая замечательная память у лягушек, способных прийти на старое место их размножения, даже если вся "обстановка" резко изменилась, а водоем и совсем исчез. Но... оказывается, что лягушкам не так уже нужны "наземные ориентиры", чтобы найти дорогу. Фергюссон, Ландрет и Торнипсид совсем недавно установили, что ориентиры у американских лягушек- сверчков находятся на небе. Были проведены многочисленный опыты, в которых лягушек помещали внутри кольцевой ограды, позволявшей им видеть только небосвод. Ориентируясь по солнцу, лягушки правильно выбирали направление, перпендикулярное к берегу, даже если их перед этим выдерживали двое суток в темноте. Так же легко они могут выбирать дорогу ночью по положению луны, а в безлунные ночи - по звездам.

Лягушки-астрономы проявили незаурядные способности к "переподготовке". Перевезенные на другой берег водоема они в течение недели переучивались и прокладывали себе, ориентируясь по небесным светилам, кратчайший путь к воде.

По ст.: Д. Р. Фергюссон, X. Ф. Ландрет, М. Р. Торнипсид. Ориентация по астрономическим признакам у лягушки-сверчка. "Copeia", 1965, № 1. (перевод сост.).

Необычная миграция чесночниц

В Самарском районе Ростовской области, вдали от села, в степи, ранним июльским утром, после грозового ночного дождя мы наблюдали необычайную картину: по проселочной дороге с востока на запад, строго по правой стороне дороги, двигалась масса молодых чесночниц. Прыгали они группами и по одиночке. У перекрестка дороги движение менялось - лягушки резко сворачивали на север. За каждые пять минут в среднем проходило по 62 чесночницы. Это массовое движение продолжалось до 10 часов утра (до наступления жары).

Таким образом, за это утро в таком "строгом" порядке прошло наверно, несколько тысяч чесночниц. Ближайший же пруд находился на расстоянии 7 - 8 километров.

М. Я. Семенов. Необычайная миграция чесночниц. - "Природа". 1963, № 7.

Лягушки строят гнезда

Когда в сентябре в Бразилии наступает весна и в верховьях Амазонки бушуют наводнения, лягушки строят гнезда: они здесь большие оригиналы.

Квакша филломедуза залезает на дерево, на ветку, свисающую над водой. Переползает на листочек. Задними лапками обхватывает его края и сгибает их над собой. В получившийся пакетик откладывает икру. Она клейкая, прочная, можно отпустить лист, он не развернется. Висит гнездышко-колыбелька над самой водой, качает его ветер, поливает дождь. Собирается в нем вода, и головастики, которые всегда выходят из яиц, отложенных филломедузой, плавают в зеленом кульке, как в садке, пока не подрастут. Тогда выскакивают из кулька и один за другим падают в реку.

А квакша-кузнец - назвали ее так за странный крик, похожий на удары молотка по железу - сооружает для своих головастиков "вавилонскую башню".

Рис. 40. Это квакша. Присоски на концах пальцев позволяют ей свободно гулять по листве деревьев

Трудится она немало. Сначала на дне заводи сложила фундамент для башни - лапками слепила из грязи широкое кольцо. Лапки у квакши с присосками на пальцах. Как каменщик лопаточкой, ловко орудует ими квакша-строитель. Над фундаментом возводит теперь высокие стены. Полирует их изнутри лапками и грудью.

Работает только самка, самец ей не помогает. Сидит рядом без дела. Когда стены башни, над которой она трудилась две ночи, поднимутся над водой сантиметров так на десять, она бросает работу. Гнездо готово: маленьким вулканчиком возвышается оно над плесом.

Тогда квакша откладывает икру внутри дома-интерната. Дней через пять выведутся из нее головастики и будут жить в башне, пока не подрастут. Хищникам нелегко их тут найти. Как китайской стеной, отгородила лягушка свое потомство от враждебного мира речной заводи.

Там же, в Южной Америке, водятся и сумчатые квакши нототремы. Подобно кенгуру, они носят своих детенышей в кожистой сумке, но не на животе, а на спине. Кожа у них словно лопнула вдоль по хребту и вздулась карманами по обе стороны от щели. В эту щель у самки на спине самец задними ногами запихивает икру - десяток или два яичек. А некоторые нототремы носят и по двести яиц.

У одних, как выведутся головастики, так и выскакивают в речку из сумки. А другие квакши и головастиков не выпускают, таскают их на себе, пока те не превратятся в лягушат да не подрастут немного.

И. Акимушкин. И у крокодила есть друзья. М., Изд. "Молодая гвардия", 1964.

Жаба с кармашками

Он раскрыл ладони, и я увидел странное и уродливое существо. Честно сказать, выглядело оно совсем как бурая жаба, но такая, по которой проехался очень тяжелый паровой каток. Ее короткие тоненькие лапы жестко торчали по углам квадратного тела, словно охваченного трупным окоченением. Морда у нее была острая, глазки крохотные, и вся она была плоская, как блин. Боб не ошибся: это был крупный самец пипы - пожалуй, самой интересной из всех амфибий на земле. Боб гордился и волновался не зря: с первого дня нашего пребывания в Гвиане мы старались раздобыть это животное, но безуспешно. А теперь, в самом, казалось бы неподходящем месте, когда мы и думать забыли о пипе, мы нашли ее. Легко себе представить наше восторженное беснование и самоупоение по поводу уродины, лежавшей в горстях у Боба, между тем как всякий другой на нашем месте наверняка проникся бы отвращением к такой добыче и поспешно выбросил ее. Несколько придя в себя, мы засучили рукава и принялись с яростным ожесточением протраливать каждый дюйм маленького притока, воздвигая на его берегах пирамиды гниющих листьев, которые мы перебирали с рвением двух обезьян, ищущих друг у друга в шерсти.

Наше упорство было вознаграждено: за час работы мы нашли еще четыре фантастические жабы, причем одна из них оказалась самкой с икрой - добыча, не имевшая цены в наших глазах, потому что самое необыкновенное в пипе - это ее способ выведения потомства. Когда наступает момент икрометания, самка выпускает из заднепроходного отверстия длинный трубкообразный яйцеклад и загибает его себе на спину, просовывая под живот самца. Когда яйцеклад должным образом уложен, самец начинает ерзать по спине самки, массируя яйцеклад и выдавливая из него икру, которая неровными рядами укладывается на коже самки и прилипает к ней, словно приклеенная. В начале брачной поры кожа на спине самки становится мягкой и рыхлой, словно губка, и после оплодотворения икринки внедряются в нее, образуя в ней чашеобразные углубления. Верхняя часть икринок, выступающая над поверхностью кожи, твердеет и образует как бы маленькие выпуклые купола. Вот и выходит, что самка носит всю свою икру в многочисленных маленьких кармашках на спине.

Самка, которую мы поймали, должно быть, лишь недавно уложила свои икринки: крышки карманов еще не успели затвердеть. Несколько недель спустя кожа на ее спине стала еще более ноздреватой и набухшей, словно пораженная проказой, а карманы еще более оттопыренными. Когда детеныши достаточно подросли, чтобы покинуть спину матери, мы плыли на пароходе где-то посередине Атлантики. Лучшего момента они не могли и выбрать. Наши жабы сидели в банках из-под керосина, которые, как и весь мой зверинец, стояли в пароходном трюме. Первое указание на то, что среди амфибий назревает счастливое событие, я заметил однажды утром, спустившись в трюм сменить воду в банках. Самка лежала распластавшись на поверхности воды, в своей обычной позе, тяжелая и раздутая, выглядя так - все пипы выглядят так, отдыхая, - будто она умерла несколько недель назад и уже частично разложилась. Я внимательно ее оглядел - я все время так делал, чтобы увериться, что она и вправду не умерла, - как вдруг заметил какое-то копошение у нее на спине. Присмотревшись, я увидел крошечную лапу, она торчала прямо из спины жабы и слабо колыхалась, из чего я заключил, что наконец-то настал великий момент.

Все утро я то и дело заглядывал в жестянку и отмечал величайшее оживление в карманах: крошечные руки и ноги высовывались из них под самыми невероятными углами, неуверенно помахивали в воздухе и поспешно прятались обратно. Раз из одного кармана показались голова и лапы детеныша, и впечатление было такое, будто кто-то высовывается из люка. Когда я наклонил жестянку, чтобы получше разглядеть его, жабеныш оробел и, отчаянно заработав лапами, снова упрятался в карман. Жаба, казалось, совершенно не замечала ерзанья, дрыганья и толкотни, разыгравшихся на ее пространной спине. Она лежала на воде и была как мертвая.

Лишь ночью того же дня малютки набрались сил, чтобы покинуть мать, и я бы пропустил этот необыкновенный исход, если бы не заглянул случайно в банку около полуночи. Уже до этого мне приходилось быть свидетелем величайшего множества самых различных рождений. Но лишь в редких случаях увиденное поглощало и изумляло меня так, как в ту ночь посередине Атлантики, когда появлялись на свет детеныши пипы.

Сначала оживление в банке ограничивалось лишь маханием рук и ног. Решив, что младенцам мешает резкий свет фонаря, я затемнил его, и это послужило сигналом к форсированию событий. В одном из карманов я увидел его крошечного обитателя; вначале в отверстии показались его лапы, а потом голова. После этого он на некоторое время затих, а отдохнув, принялся окончательно проталкивать через отверстие голову и плечи. Затем он снова передохнул: выдираться из стеснявшей его толстой эластичной кожи мамаши было явно нелегко. Потом он завихлялся, словно рыба, мотая головой из стороны в сторону, и его тело стало медленно выбираться из кармана наподобие пробки, нехотя вылезающей из горлышка бутылки под давлением газа, - и вот уже он лежит в изнеможении на спине мамаши, лишь одной ногой увязая в ячейке, так долго служившей ему колыбелью. Затем он прополз по шероховатой, изрытой кратерами спине матери, скользнул в воду и замер на ее поверхности. Еще одна крохотная жизнь вступила во вселенную. Он и его брат, плававший рядом с ним, свободно уместились бы на шестипенсовике, но при всем том они были самые настоящие маленькие пипы и с первой же минуты, как попали в воду, умели плавать и нырять с поразительной энергией и быстротой.

Дж. Даррелл. Три билета до Эдвенчер. М., Изд. "Мысль", 1969.

Заботливый отец

У самца чилийской лягушки ринодермы Дарвина имеется тонкостенный горловой мешок, соответствующий непарному голосовому мешку. Он находится между кожей груди и брюха, с одной стороны, и лежащей под ними мускулатурой, с другой, и простирается до заднего конца туловища. Этот мешок превращен в выводную сумку и во время развития зародышей занимает всю брюшную сторону.

Ринодерма Дарвина достигает немногим больше 3 см длины; окраска ее пестра и чрезвычайно изменчива.

Яйца откладываются самкой несколько раз поодиночке или, вероятно, попарно с промежутками иногда в несколько дней. Самец, оплодотворив их, берет яйца в рот и протискивает их попеременно через правое и левое отверстие горлового мешка. Горловой мешок самца сначала так короток и узок, что в него входит не более двух яиц, а перед первым брачным периодом он еще меньше и состоит лишь из правого и левого карманов, которые соединяются друг с другом посредине посредством узкой щели. Ринодерма живет в моногамии, как можно заключить из небольшой величины горлового мешка, в котором не могут поместиться яйца нескольких самок. Яйца очень велики и содержат значительное количество питательного желтка; благодаря этому питание за счет тела отца может быть сильно ограничено и имеет место только в последнем периоде развития. Кожа головастиков отличается отсутствием самого верхнего слоя эпидермиса (который затруднял бы всасывательную деятельность кожи) и равным развитием кожных желез. Детеныши остаются в мешке до окончания своего превращения, и их хвостовой плавник совершенно атрофируется еще во время пребывания в мешке. Детеныши покидают мешок поодиночке, так как их развитие подвигается вперед не одинаково быстро, и зародыши, обращенные, например, к более богатой кровеносными сосудами спинной стороне мешка, развиваются быстрее находящихся на брюшной стороне. Они выходят через оба, отверстия в чрезвычайно растяжимую ротовую полость, и ползут наружу при этом сами, хотя некоторую помощь оказывают им волнообразные движения брюшной стенки.

По кн.: А. Э. Брем. Жизнь животных, т. IV, СПб., 1914.

Забота о потомстве или охрана пищи?

У японской исполинской саламандры заботу о потомстве проявляет самец. Оплодотворенные яйца помещаются в горизонтальных норах глубиной в 1 - 3 метра в тихой воде. Самец пробирается между отдельными шнурами яйцевого клубка и остается лежать окруженный яйцами или помещается около них.

Совершенно так же ведет себя аллаганский скрытожаберник, живущий в бассейне р. Миссисипи и в реках США от Луизианы до Северной Каролины.

Оба заботливых папаши остаются около яиц до тех пор, пока не выведутся личинки и время от времени движениями тела колышут яйцевой клубок, улучшая условия дыхания зародышей. Они бдительно охраняют яйца от врагов, но сами... питаются ими. Хорошо, что переваривание яиц в желудке отцов идет очень медленно и за период развития зародышей они успевают съесть лишь небольшую часть, кладки.

Некоторые исследователи считают, что одним из возможных источников развития сложного инстинкта заботы о потомстве был более простой инстинкт охраны запасов пиши от конкурентов.

Там же.

Не так уж беззащитны

На голове у безногих амфибий-червяг между ноздрей и скрытым под кожей глазом располагается щупальце. Оно торчит из ямки, в глубине которой открываются два канала большой щупальцевой железы. Обычно сильно вздутый и выпяченный конец щупальца плотно прилегает к отверстиям железы и закрывает их подобно пробке. Благодаря сильному мышечному сокращению щупальце может втягиваться в свой мешок позади железы. Отверстия при этом оказываются открытыми и содержимое железы может вытекать или даже выбрызгиваться наружу. Возможно, что втягивающееся щупальце давит на железу и тем способствует более энергичному выделению секрета, обладающего, по-видимому, ядовитыми свойствами.

Там же.

Кожа тритонов Тариха выделяет со слизью токсины, опасные для врагов тритона. Введение токсина через рот или путем инъекции вызывало у грызунов, птиц, ящериц и других позвоночных мышечную слабость, конвульсии, паралич, иногда гибель. Без вреда для себя поедали тритонов только подвязочные змеи. Яд тритонов в больших дозах опасен и для них самих. Аналогичные токсины обнаружены в яйцах тритонов и у рыб-кузовков.

По ст.: Е. Д. Бродие. Исследование ядовитости кожного токсина взрослых тритонов рода Тариха. - "Copeia", 1968, № 2.

Лягушка, которая может убить пятьдесят ягуаров

В джунглях Южной Америки, в Колумбии, в бассейне реки Рио-Атрато водится крошечная лягушка. Местные жители, индейцы племени чоко, называют ее "кокой".

Существо это так мало (длина взрослого самца 2 - 3 сантиметра, а вес всего 1 грамм), что отыскать кокой в непроходимых зарослях джунглей почти невозможно.

Чтобы поймать кокой, индейцы чоко, превосходно владеющие искусством звуковой имитации, долго и терпеливо ее выманивают. Они раздувают щеки, похлопывают по ним пальцами, издавая жалобные звуки: "фью-фью-фью", и одновременно прислушиваются, не раздается ли слабый ответный посвист. По звуку сразу же засекают место, где прячется лягушка, и ловят ее.

Но для чего нужны кокой индейцам? У чоко нет огнестрельного оружия, они и по сей день пользуются духовыми ружьями, стреляя из них отравленными стрелами. А маленькая, кажущаяся "безобидной лягушка кокой - "сырье" для получения... смертоносного яда.

Индейцы не дотрагиваются до кокой, не защитив предварительно руку листьями. Правда, яд кокой через кожу не действует, но предосторожность здесь вовсе не излишня: при малейшей царапине на руке дело может принять печальный оборот.

Выманив и поймав несколько кокой, индейцы отправляются домой готовить на костре яд.

Под действием высокой температуры на коже кокой появляется жидкость молочного цвета. Это и есть яд. Концы стрел смазывают этой жидкостью, а затем высушивают в тени. Яда, собранного от одной лягушки, достаточно для того, чтобы сделать смертоносными около пятидесяти стрел.

Стрелы для духовых ружей индейцы чоко делают из плотных жилок пальмовых листьев. На наконечнике стрелы - спиральная зарубка, чтобы яд лучше пристал к поверхности. Такими стрелами охотники чоко убивают ягуаров, тапиров, обезьян, птиц и других животных. А было время, когда они находили применение в схватках между племенами.

Животное, пораженное ядом кокой, оказывается моментально парализованным, и через некоторое время погибает. Индейцы вырезают из тела убитого животного стрелу вместе с кусочком мяса, окружающим ее. Это тоже мера предосторожности: яд кокой, как и знаменитый кураре, абсолютно безвреден, если принять его внутрь. Однако при малейшей царапине во рту, в горле, в кишечнике или при язве желудка человек может погибнуть. Никакого противоядия от кокой индейцы чоко не знают. Экстракты из некоторых растений, благодаря которым они спасаются от змеиных укусов, действия кокой не нейтрализуют.

На этом можно было бы и закончить историю о кокой. Но дело в том, что яд ее обладает некоторыми лечебными свойствами. Это было установлено еще в прошлом веке. Однако долгое время не удавалось выделить яд в чистом виде.

Лишь совсем недавно химически чистый яд кокой был выделен в лабораторных условиях, и была определена степень его токсичности. Он оказался самым сильным ядом животного происхождения из известных до сего времени. Яды кобры и других опаснейших змей не идут ни в какое сравнение с ним.

Учеными делаются первые шаги на пути возможного использования яда кокой в медицине.

К. Массаев. Лягушка, которая может убить пятьдесят ягуаров. - "Наука и жизнь", 1964, № 4.

Жаба-землекоп

В воде она живет только во время метания икры, но уже спустя несколько дней выходит на сушу. Днем прячется в выкопанной ею самой яме, ночью же занимается охотой. В землю эти жабы закапываются (их называют чесночницы) при помощи своих роговых мозолей для рытья очень ловко (в песок или рыхлую землю - менее чем в одну минуту); при этом они, выставив пятки наружу, взрывают землю и, подвигаясь в то же время непрерывно назад, в течение короткого времени в почти вертикальном положении исчезают под землей, которая затем совершенно смыкается над ними. Так как, находясь в земле, чесночница совершенно покрыта ею, и к месту нахождения жабы с поверхности земли нет никакого хода, то нельзя говорить, что она живет в норах. Когда животных застигает утреннее солнце, они зарываются тотчас же в любом месте. В своих движениях чесночница далеко превосходит настоящих жаб и в этом отношении больше похожа на лягушек. Она прыгает очень резво, сравнительно большими, быстро следующими друг за другом скачками, плавает быстро и ловко. Пищу чесночницы составляют, главным образом, насекомые, особенно жуки и пауки, но также сверчки, мухи, гусеницы, тараканы, черви и улитки.

Икру обыкновенная чесночница мечет одна из первых среди наших земноводных, при мало-мальски благоприятной погоде уже в начале, а при неблагоприятной - не позднее середины апреля. Лишь в это время оба пола держатся в воде, но редко дольше одной недели; при этом они высовывают голову над поверхностью воды и испускают булькающие крики, которые самки сопровождают еще более неблагозвучным хрюканьем. Что эти неприятные крики не единственные звуки, которые способны испускать чесночницы, в этом можно убедиться, схватив их за ногу щипцами: тогда они жалобно пищат, раскрыв рот, мяукая, как молодые котята, которым наступили на хвост, и при этом на их коже выступает из желез пахнущий чесноком секрет. Личинки чесночницы при благоприятных условиях могут достигать 10 - 12 и даже 17,5 см длины.

По кн.: А. Э. Брем. Жизнь животных, т. IV. СПб. 1914.

Лягушка-хищник

Летом 1961 г. я ловил рыбу в небольшой речке ус. Кодня, Житомирской области. Внезапно я заметил, что из воробьиного гнезда, спрятанного под мостом, вывалился птенчик. Он уже оперился, но еще не умел летать. Стараясь перелететь через реку, он упал в воду и некоторое время барахтался в ней. Я поспешил к нему на помощь. Пока я добирался к нему, мое внимание привлек всплеск воды и я увидел, как большая зеленая лягушка прыгнула в воду и быстро поплыла к птенцу. Достигнув воробышка, она схватила его и потащила вниз. Птенцу удалось вырваться. Он пролетел полметра и снова упал в воду. Лягушка мгновенно настигла его вновь и, схватив своей пастью, утащила в воду. В этом месте было неглубоко, и я попытался найти странного разбойника и его жертву. На поверхности больше не показались ни лягушка, ни воробей. Было совершенно ясно, что лягушка съела воробья.

В. И. Безверхий. Лягушка-хищник. - "Природа", 1963, № 5.

Летающие лягушки

"Одним из самых редких и замечательных земноводных, найденных мною на острове Борнео, была, - рассказывает А. Р. Уоллес - большая древесная лягушка, которую принес мне китайский рабочий. Этот последний сообщил, что он видел, как принесенная им лягушка спускалась по косой линии с дерева, точно ее поддерживали в воздухе крылья. Я внимательно осмотрел лягушку и заметил, что пальцы задних конечностей ее отличаются очень большой длиной и до самых концов соединены кожей, так что поверхность, образуемая растопыренными пальцами, оказывается гораздо больше поверхности туловища. Пальцы передних конечностей также были связаны между собой перепонками. Наконец, самое туловище могло значительно раздуваться. Спина и конечности были окрашены в блестящий интенсивно-зеленый цвет; ноги были в темных поперечных полосах; нижняя сторона тела и внутренняя поверхность пальцев задних конечностей имели желтую окраску; плавательные перепонки между пальцами были покрыты желтыми полосами на черном фоне".

Рис. 41. Яванская летающая лягушка со своим 'парашютом'

На концах пальцев описываемой лягушки имеются большие пластинки, служащие для прикрепления и придающие ей вид настоящей древесной лягушки.

"Насколько я знаю, - продолжал Уоллес, - это - первый пример летающей лягушки. Он заслуживает самого широкого внимания, так как указывает на то обстоятельство, что изменчивость пальцев, которые уже приспособились к плаванию и к лазанию, может приносить пользу земноводному еще и в том отношении, что дает ему возможность переноситься по воздуху наподобие летяги или "летающей ящерицы".

А. Э. Брем. Жизнь животных, т. IV. СПб. 1914.

Лягушка Баджита переходит в наступление

Это было черное, круглое существо с желтовато-белым брюшком; на макушке его широкой плоской головы, напоминающей голову миниатюрного гиппопотама, сидели золотистые глаза. Но больше всего поразил меня рот животного с толстыми желтыми губами, словно в ухмылке растянувшимися от одного края морды до другого. Пока я рассматривал лягушку, она внезапно раздулась, словно резиновый шар, приподнялась на своих коротких неуклюжих лапах, широко раскрыла рот, внутренняя полость которого имела сочную желтую окраску, и снова издала ряд пронзительных трубных звуков. Когда я взял лягушку в руки, она стала отчаянно вырываться, и я положил ее на землю. Она постояла немного на коротеньких лапах, широко разинула рот и мелкими прыжками начала двигаться ко мне, свирепо раскрывая и закрывая рот и издавая раздраженные трубные звуки.

Мы начали энергично обследовать маленький пруд и поймали еще трех необычайных лягушек, что меня очень обрадовало¹. По прибытии в Англию выяснилось, что это лягушка Баджита, уже известная зоологам. Их считают очень редкими животными, и даже в Музее истории естествознания был всего один экземпляр.

¹(Дж. Даррелл рассказывает о животных Бразилии.)

Дж. Даррелл. Под пологом пьяного леса. М., Географгиз, 1963.

Ага!

В Соединенных Штатах торговцы животными продают гигантскую американскую жабу, или, как ее еще называют, жабу ага, в качестве домашнего животного, а в некоторых странах Центральной и Южной Америки она стала предметом экспорта. Что же касается жителей Австралии, то они охотно раздавали бы жаб всем желающим, ибо их нашествие на все побережье Квинсленда - а теперь они продвинулись и в Новый Южный Уэльс - угрожает превратиться в настоящее бедствие. После кролика ага - самое распространенное здесь животное.

Специально, как средство биологической борьбы, жабы были завезены на Гавайские острова и в Порто-Рико. С их помощью рассчитывали уничтожить или, по крайней мере, сократить количество многочисленных вредителей плантаций сахарного тростника. Опыт дал как будто бы положительные результаты, и было вполне естественно предположить, что такую же услугу они смогут оказать и в Австралии. С Гавайских островов в Квинсленд импортировали около сотни экземпляров американских жаб.

Сейчас, спустя 34 года, они стали неотъемлемой частью квинслендского пейзажа. Жабы прыгают по шоссейным и проселочным дорогам, сидят на обочинах, собираются группами под уличными фонарями, свет которых привлекает соблазнительных для жаб насекомых.

Ага может достичь огромных размеров - до 25 см и более. Главным образом это относится к самке, которая всегда больше самца: можно встретить самку-агу величиной с молодого кролика.

Среди множества различных видов лягушек, обитающих в Австралии, есть очень красивые. Ага не принадлежит к их числу. Это один из наиболее безобразных образчиков животного царства. Самец отличается от самки не только размерами, но и значительно более бородавчатой кожей.

Говорят, что в некоторых районах Квинсленда с момента появления этого вида жаб стало меньше змей. Пока это не проверено, но автор статьи сам видел, как подохла змея, проглотившая агу.

Большая часть яда содержится в очень крупных околоушных железах, которые выступают по обеим сторонам шеи. Если поймать жабу и нажать на одну из этих желез, то через кожу начнут проступать маленькие капельки молочной жидкости. Яд может брызнуть из железы, особенно если на нее нажать посильнее. Попав на слизистую оболочку глаза, он вызовет сильную и продолжительную боль.

По всей вероятности, эта жаба не имеет в Австралии естественных врагов.

Самка зги необычайно плодовита. Она откладывает по десять тысяч яиц, а то и больше. Размножаются жабы после обильных дождей в любое время года. Период развития личинок очень непродолжителен. Маленькие головастики быстро превращаются в крохотных жабок, не превышающих 12 мм в длину.

Что дала ага Австралии? Природе, видимо, ничего. Однако ее широко используют в качестве лабораторного животного.

Официально жители Квинсленда пока не считают американскую жабу бедствием. Она опасна только для змей. Но люди не проявляют и особой доброжелательности к этому безобразному земноводному, которое жестоко соперничает с вполне привлекательными местными лягушками. Не говоря уже о том, что очень неприятно увидеть у себя в саду вечером десяток резвящихся чудовищ, а такое зрелище довольно обычно для прибрежных городов Квинсленда.

Г. Фрока. Жабы захватили Австралию. - "Наука и жизнь", 1968, № 5.