Сроки и продолжительность зимней спячки в зависимости от географического района обитания разных видов сонь

Подготовка к спячке характеризуется также поиском и совершенствованием зимних убежищ. Ошибка в выборе "зимовочной квартиры" стоит животному жизни. В естественных условиях почти все виды сонь (исключение в какой-то степени составляют африканские и садовые, а также мышевидные сони и селевинии) в активный период жизни поселяются в дуплах, гнездах собственной конструкции, расщелинах или гнездоубежищах, предназначенных для птиц и летучих мышей. Осенью начинается переселение в зимние жилища, чаще всего расположенные под слоем подстилки и земли, на глубине, не превышающей тридцати-сорока сантиметров. В Воронежском заповеднике, по наблюдениям Р. Ангерманн, к осени все лесные сони покидают дупла и скворечники и переходят в подземные убежища. Аналогичные данные приводит Г. Н. Лихачев в отношении орешниковой сони. В Ленинградской области все дуплянки, где жили маркированные садовые сони, в конце августа были уже необитаемы.

Не исключено, что животные не удовлетворяются первым выбранным убежищем и по мере наступления холодов перебираются в другое место, более защищенное от низких температур. В Ленинградской области в конце сентября мы однажды обнаружили двух садовых сонь, спящих под комлем пня. Через несколько дней, после резкого похолодания, зверьки исчезли, причем чашевидное гнездо из травы, мха и птичьих перьев было цело. Вероятно, сони покинули его при первых же заморозках.

М. Н. Лозану посчастливилось найти в Молдавии зимовочное гнездо лесной сони на земле под слоем листвы. Неясно, всегда ли эти грызуны зимуют так легкомысленно, или это имеет место лишь в теплые молдавские зимы. Полчок, по свидетельству Фитингофф-Риша, поздней осенью прорывает неглубокий (около двадцати сантиметров) ход в дерне, заканчивающийся гнездовой камерой. Эти наблюдения относятся к району Нижней Саксонии, где зима не отличается особой суровостью. Е. П. Спангенберг описывает для Ленкорани зимовочное убежище полчка в основании старой ветлы. В сельской местности сони, вероятно, часто зимуют на чердаках жилых домов. Случаи таких зимовок садовой сони нам известны в Ленинградской области, причем в теплые зимы животные часто пробуждаются, чем немало досаждают хозяевам, посещая места хранения продуктов. В Лотарингии зимующих зверьков находили на чердаках, в кучах дров, в ульях, на колокольнях. Молодой полчок, убежавший в августе из клетки на нашем стационаре (Ленинградская область), был обнаружен в октябре на чердаке соседнего дома мирно спавшим в корзине с мягкой домашней рухлядью. Два его однопометника, казалось бесследно исчезнувшие осенью, были обнаружены, к великому нашему изумлению, в июне следующего года на клетке своих сородичей, скорее всего привлеченные их криками. Где и как перенесли они суровую ленинградскую зиму, для нас так и осталось загадкой. Возможно, факт благополучной зимовки подтверждает предположение, что распространение полчка на север лимитируется отсутствием подходящего корма, а не низкими температурами зимы.

В отношении зимовочных убежищ до сих пор еще много неясностей. Неизвестно, сами зверьки роют свои норы или пользуются чужими ходами и камерами. Сони, жившие у нас в вольерах с толстым слоем грунта, практически никогда не рылись в нем, устраивая в основном наземные шарообразные гнезда, а осенью закапывались в мох или листовую подстилку. Даже в специальном зимовочном ящике со слоем земли, сухой травы и листьев, который мы закапывали на зиму в открытый грунт, животные смогли уйти вглубь лишь по ходам полевых мышей, случайно туда проникших. В специально оборудованном помещении с температурой воздуха от плюс пяти до минус пятнадцати градусов зверьки устраивали очень большие, до двадцати сантиметров в диаметре, утепленные гнезда. У лесных и орешниковых сонь они всегда состояли из грубой рыхлой оболочки и аккуратного внутреннего шарика из мягкого, теплого, нежного материала.

Грызуны, зимний сон которых периодически прерывается в оттепели, должны обеспечить себя на время бодрствования пищей. В связи с этим бурундуки и хомяки с осени запасают корм в таком количестве, что его с избытком хватает не только на кратковременные пробуждения, но и на бескормный ранневесенний период. Сони запасов не устраивают и в случае перерыва в спячке скорее всего вообще не питаются. Правда, некоторые зоологи считают, что они запасают пищу, но эти предположения не подтверждаются непосредственными наблюдениями и основаны лишь на случаях нахождения желудей и косточек плодовых деревьев в гнездах животных. Полчки и лесные сони часто натаскивают в гнезда пищи больше, чем могут съесть; неиспользованные желуди, семена, плоды и создают впечатления запасов. В лабораторных условиях мы неоднократно наблюдали, как сони, прихватив лакомый корм, во избежание конфликтов у кормушки скрывались в домике и проделывали так несколько раз, а затем уже "обедали" дома в спокойной обстановке. В Молдавии нам часто попадались дуплянки, буквально набитые недоеденным кормом; возможно, они и наводят на мысль о зимних кладовых. Трудно представить себе, каким образом зверьки смогут воспользоваться плодами своих трудов, если кладовые находятся в летних убежищах, а зимуют они под землей, нередко под толщей снега. В вольерах сони вообще никогда не устраивали запасов в зимовочных гнездах; отсутствие пищи во время кратких пробуждении стимулировало продолжение прерванной спячки.

Подготовительный период характеризуется и завершением линьки - смены летнего волосяного покрова на зимний. Этот процесс весьма растянут у взрослых особей и протекает в сжатые сроки у молодых. Лесные сони, по наблюдениям Р. Ангерманн, заканчивают линьку к сентябрю, полчки на Кавказе, по свидетельству Е. П. Спангенберга, одеваются в зимний мех к середине августа. Все сони, находившиеся у нас под наблюдением (лесные, садовые, орешниковые и полчки), заканчивали линьку к концу сентября.

Таким образом, к началу осени сони обладают солидным жировым запасом, а такой энергоемкий процесс, как линька, оказывается завершенным. Зверьки готовы к спячке. Начало ее, несомненно, связано с понижением температуры воздуха до критической для данного вида и в связи с этим в разных географических областях и в зависимости от погодных условий может варьировать. Ярким примером этого служит растянутость сроков гибернации у одного из наиболее пластичных видов - садовой сони. Во Франции она уходит на зимовку с середины октября - начала декабря; на Балеарских островах период спячки вообще очень короток и прерывается длительными промежутками бодрствования. На европейской территории СССР этот вид не встречается на поверхности уже с середины сентября.

Лесная соня, засыпающая в центральных областях обитания с середины октября, на юго-западной границе ареала - в Израиле - бодрствует всю зиму. Полчки уходят в спячку более или менее одновременно (в середине сентября), с очень незначительными отклонениями в сроках, что скорее всего объясняется сходством условий обитания на всем протяжении ареала. Как ни странно, но то же самое можно сказать и в отношении мушловки, хотя климатическая обстановка Подмосковья заметно отличается от таковой Южной Европы. Орешниковые сони вообще более чутко реагируют на колебания температуры: уже при незначительных похолоданиях они впадают в оцепенение даже летом, что дало повод Г. Н. Лихачеву говорить о летней спячке мушловок. Это не совсем верно, так как факторы, вызывающие эстивацию, то есть истинную летнюю спячку, иные. Данного явления мы коснемся несколько позже, когда будем говорить об обитателях Африки.

Японская соня, так же как ее евроазиатские родственники, зиму проводит в спячке, поскольку в горных лесах островов Кюсю, Сикоку и Хонсю в это время года может быть еще достаточно холодно. Африканские сони рода Graphiurus, населяющие Африку к югу от Сахары, зимней спячки вообще не имеют.

Сроки спячки, о которых мы только что говорили, определяют тот период, когда сони уже перестают появляться на поверхности и попадаться на глаза. Однако наблюдения в неволе показывают, что этому предшествует серия не очень длительных оцепенений, перемежающихся с бодрствованиями. Постепенно продолжительность сна увеличивается, а активные промежутки сокращаются, пока, наконец, оцепенение не перейдет в глубокую спячку. Начальный этап гибернации характеризуется крайней неустойчивостью. Сон легко прерывается даже незначительным повышением температуры, беспокойством, причиняемым другими особями или человеком. Стоит к группе недавно заснувших животных подсадить одного или двух бодрствующих, как вся компания просыпается. Начинается перераспределение по убежищам, происходят перегруппировки, иногда возникают конфликты, драки. В разгар же спячки вселение активных животных не нарушает крепкий сон хозяев гнезда.

Наиболее чутко реагируют на изменения условий спячки лесные сони. Побеспокоенные, они вообще уже могут не уснуть, что в природе при отсутствии корма, несомненно, приводит к гибели зверьков. Садовые сони, напротив, спят крепко; их можно брать в руки, перекладывать с места на место,- они не проснутся. Заснув в конце октября, они способны проспать без перерыва всю зиму при условии, что температура воздуха в зимовочной камере не будет подниматься выше пяти-семи градусов тепла. В случае потепления спячка может прерваться до следующего похолодания. Пара наших садовых сонь благополучно перенесла зимовку в ящике с землей, опущенном в открытый грунт на глубину восьмидесяти сантиметров. Спали они в верхней части ящика под слоем сена и листьев. Другая пара часть зимы провела между рамами окна в толще сена и мха. Во время оттепелей зверьки, не просыпаясь, перемещались к наружному стеклу, в период похолоданий - к внутреннему, уравнивая, таким образом, условия зимовки. Интересно, что аналогичным способом находит оптимальный режим спячки другой зимоспящий грызун - тушканчик: в зависимости от наружной температуры воздуха зверек в полусне перебирается либо в камеры, расположенные ближе к поверхности, либо в более глубокие.

Пробуждение вызывается не только повышением температуры среды, но и ее понижением. Правда, резкое внезапное похолодание в период глубокой спячки не выводит животное из оцепенения, и оно погибает, замерзая во сне.