Командорские песцы

Моя вторая поездка на Командоры летом 1976 года была связана с экспедицией сотрудников Московского университета по изучению образа жизни и поведения командорского песца, а точнее, медновского песца, так как в тот сезон экспедиция работала на острове Медном. Моими товарищами по экспедиции были М. Е. Гольц-ман, Е. П. Крученкова, Н. Г. Овсяников, О. Сафронов и др. Я не хочу здесь повторять то, что уже написано в научных статьях, но попробую передать то своеобразное впечатление, которое оставляет этот зверь.

К сожалению, сейчас медновский песец находится в упадке: за последние годы его численность сильно подорвана инфекционными заболеваниями, почти начисто уничтожавшими молодых зверей. Трудно сказать, были ли подобные ситуации раньше, или это связано с изменениями, произошедшими на островах в последнее время. Год 1976 был началом этих печальных событий. Но нам еще удалось увидеть на острове значительное число песцов, хотя и не такое, какое было еще незадолго до этого.

Зоолог С. В. Мараков, живший в 50-х годах в селе Преображенском на северо-западе острова Медного, рассказывал о картине, которую ежедневно наблюдал и каждый день собирался сфотографировать. С. В. Мараков был страстным фотографом, и ему принадлежат, безусловно, лучшие снимки фауны Командор. Но этой фотографии не осталось: то, что можно снять каждый день, увы, часто так и остается не снятым. А картина была такая: на окраину поселка выходил человек, волоча на веревке кусок сивучиного мяса, и свистел в свисток. Со всех окрестных холмов на этот свист сбегались десятки песцов и следовали за человеком через весь поселок к месту подкормки. Это было островное песцовое хозяйство, существовавшее на Командорах с 30-х годов, которые и были его расцветом. Это было не клеточное разведение песцов, а хозяйство, основанное на работе с дикими зверями. Сейчас на Медном нет ни поселка, ни песцового хозяйства, да и самих песцов мало. Лишь немногие хорошо помнят эти времена; большинство помнит только, что было песцовое хозяйство, а какое - представляют смутно. Отсюда родилось бытующее на Камчатке и Командорах представление, что само существование песца на островах и его проникновение туда связано с клеточным звероводством и что песец туда завезен. На самом же деле это не так.

Экспедиция В. Беринга, попавшая на Командоры более 200 лет назад, уже встретила там песцов во множестве. Песцы не только не боялись людей, но с такой настойчивостью пытались добраться до их пищевых запасов и охотничьих трофеев, что от них приходилось отбиваться самым буквальным образом. Впоследствии много писали о доверчивости командорских песцов, об отсутствии у них страха перед человеком. Когда я познакомился с этими зверями ближе, слово "доверчивость" в применении к медновскому песцу перестало мне нравиться. Отсутствие страха перед человеком тоже далеко не абсолютно, оно в очень разной степени проявляется в разные сезоны и у разных зверей. Прежде чем рассказывать об этом подробнее, хочу в нескольких словах охарактеризовать условия жизни меднов-ского песца.

Дело в том, что эти условия далеко не обычны для песцов и вообще для хищников семейства собачьих. На острове Медном практически нет грызунов. Есть в небольшом количестве домовые мыши в районе бывшего поселка Преображенское, но их слишком мало, чтобы они могли играть заметную роль в питании песца. Птицы тоже не могут служить постоянным источником корма. Поэтому главный корм медновского песца - это то, что приносит море. Главное место кормежки песцов - литораль, т. е. полоса мелководья, обнажающаяся во время отлива. Копаясь в водорослях, песец находит рыбу, беспозвоночных, никогда не пропускает мертвую или больную птицу.

Копает бокоплавов

Мы приехали на Медный в конце мая. В это время основной пищей песцов были бокоплавы - мелкие рачки, в изобилии встречающиеся на мелководье и влажном прибрежном песчано-галечном пляже. Песец, собирающий бокоплавов, словно пасется: медленно передвигается по берегу, раскапывая лапой гальку. Как только песец докопается до влажного слоя, оттуда начинают прыгать и ползти многочисленные бокоплавы, которых он слизывает. Кормящие самки в первые дни лактации не покидают надолго окрестностей норы и "пасутся" таким образом вблизи нее иногда по полтора часа без перерыва. Помет песцов в это время состоит почти полностью из панцирей бокоплавов.

В первые дни по прибытии на остров мы занялись поисками песцовых нор, удобных для наблюдения. Нор было найдено около десятка, причем одна из них находилась в двух километрах от места нашей первой стоянки на берегу бухты Глинка. Наблюдение за этой норой установили еще в ходе поисков Затем в 16 километрах на восток, в самом узком и низком месте острова, на Перешейке, было найдено поселение песцов, расположенное в непосредственной близости от избушки, где можно было жить. После этого наша группа разделилась на две, и мы стали вести параллельные наблюдения за норами на Глинке и на Перешейке. Такой выбор оказался очень удачным, так как взятые под наблюдение семьи были совершенно различными. На берегу бухты Глинка у песцов была старая, сложно устроенная нора, расположенная на отроге высотой примерно 50 метров, круто поднимающемся над берегом. От норы был хороший обзор береговой линии. Здесь жила пара взрослых песцов. Это были первые помеченные нами песцы (мы метили их цветными ошейниками). Самца назвали Яго, а самку - Машкой. Яго и Машка были настоящими дикими зверями. Они всегда чутко реагировали на присутствие около норы человека. Сначала мы построили укрытие в 30 метрах от норы, но вскоре убедились, что человек, находящийся в укрытии (а песцы моментально определяли его присутствие там), тревожит зверей гораздо больше, чем сидящий открыто. К сидящему у норы человеку песцы в конце концов привыкли, хотя постоянно караулили его, и вели себя достаточно спокойно лишь тогда, когда он находился на своем наблюдательном пункте.

Яго

Машка пришла к норе

Очень скоро мы стали безошибочно узнавать "своих" песцов независимо от меток. Кроме характерного облика у каждого из них были четкие особенности походки и манеры поведения. Машка подолгу находилась в норе или лежала возле нее. Она особенно бдительно следила за человеком около норы. Если человек сидел на своем месте в момент ее появления, она смотрела тяжелым пристальным взглядом, затем отходила и укладывалась, свернувшись, шагах в пяти. Так могло продолжаться долгими часами. Стоило подняться и пойти, как Машка тоже вставала и приближалась к человеку сзади. Если обернуться и посмотреть на нее, она сразу останавливалась, но если человек опять начинал двигаться от нее, сразу догоняла его и при каждом шаге хватала зубами за пятку. Так было у норы, пока щенки находились в ней. Так же было на лайде^* под норой, когда щенки спускались туда, покинув нору. Машка почти весь день находилась в норе или рядом с ней, на кормежку она обычно далеко не ходила, а спускалась с хребта и "паслась", добывая бокоплавов или осматривая выброшенные морем водоросли и плавник. Изредка она совершала более далекие экскурсии.

^* (Так называют береговой песчано-галечный пляж.)

Машка караулит наблюдателя

Машка обороняет своих щенков...

Машка перед уходом на кормежку

Яго же всегда совершал дальние рейды. Это была не только охота, но и патрулирование участка. Его "наблюдательные пункты" были не только вблизи норы, но и в двух километрах от нее, где он постоянно встречался с другими живущими там песцами. Часто оттуда можно было слышать, как песцы лают, перекликаясь. Еще издалека можно было видеть, как Яго идет к норе с добычей. Он приносил морских птиц (чаще всего это были найденные им трупы или больные птицы), рыбу, а позже, когда появились выводки у тундряных куропаток, многочисленных на острове, начал приносить их пуховых цыплят. Яго никогда не входил в нору. Корм он или отдавал Машке около норы, или приближался к входному отверстию, останавливался, затем всовывал голову в нору и клал добычу у входа. Когда щенки подросли и стали выходить из норы, Яго, подходя к норе, издавал тихий звук, и детеныши выскакивали ему навстречу. Первый щенок, добежавший до самца, схватывал добычу и мчался с нею в ближайшие кусты, преследуемый своими братьями и сестрами. Птенцов тундряной куропатки Яго приносил по нескольку штук. Когда он приближался к норе, у него во рту был виден серый комок, из которого во все стороны торчали лапки. Это добыча, когда налетали щенки и выхватывали ее у Яго, исчезала в несколько секунд без следа.

Яго на наблюдательном посту

Яго приходит с добычей

Щенок, поедающий добычу, не может оставить равнодушным своих собратьев. У нас на Глинке жил песчонок-самочка. Когда щенку было чуть больше месяца, он заболел тяжелым кишечным расстройством. Мы опасались за его жизнь и стали ему давать антибиотики. Щенок начал поправляться, но от еды еще отказывался. В это время у нас появился другой щенок, самец, который был примерно на неделю моложе. Он отсутствием аппетита не страдал. И вот наша больная, как только новый щенок при ней начал уписывать мясо, вскочила на свои ослабевшие ножки, накинулась на пришельца и, отняв у него пищу, моментально ее съела. После этого она быстро стала выздоравливать. Первое время она держала самца в строгости, но вскоре он перегнал ее в росте и силе, и роли у них переменились. В поведении этого щенка-самочки была еще одна особенность: мясо она ела относительно спокойно, но если в рот ей попадал кусок с перьями, она сразу же приходила в сильное возбуждение и ходила кругами, свирепо рыча. Нацелившись на какую-то добычу, песец проявляет необыкновенную настойчивость. На Урильем лежбище котиков мне пришлось наблюдать действия песца, убивавшего детеныша-котика. Котик и песец были почти одинакового размера. Плотная шкурка котика плохо поддается относительно слабым зубам песца, поэтому залог успеха для песца был именно в упорстве, с которым он пытался умертвить этого детеныша. Вцепившись зубами в нос котика, песец сначала просто держал его, в то время как котик делал отчаянные попытки освободиться, упираясь ластами и толкая ими песца. Периодически, когда обессиленный детеныш лежал неподвижно, песец тоже делал передышки, отпуская его нос и облизываясь, но через несколько минут все возобновлялось. Эта ужасная сцена продолжалась полтора часа, причем песец, когда котик уже совсем прекратил сопротивление, стал методично стягивать шкурку с его головы, заворачивая ее на шею, как вывернутый чулок. Освободив таким образом голову и часть шеи, песец перегрыз ее у самого черепа, после чего отгрызенную голову унес. Характерно, что песец напал на детеныша в той части лежбища, где было очень мало котиков-самок. Мать делала лишь вначале слабые попытки защитить детеныша, но лежавший рядом с ней секач преграждал ей дорогу, когда она делала выпад в сторону песца. Мои товарищи по экспедиции еще дважды видели подобные сцены в этой же части лежбища. По-видимому, виновником здесь был тот же песец (судя по внешности, кормящая самка), сумевший выработать свой способ овладения этой добычей. Обычно на лежбищах котиков песцы поедают трупы и даже при этом предпочитают не начинать нетронутый труп, а грызть уже начатый другими песцами.

Трехдневный щенок

Песцы поедают трупы котиков

У добычи, которой не в состоянии овладеть один песец, они могут собираться группой. Каждый при этом действует сам по себе, но само количество зверей делает свое дело. Зоолог Н. И. Мымрин рассказывал мне, что он видел около трех десятков песцов, осаждавших самку с только что родившимся детенышем. Это был первый сивучонок, родившийся на лежбище в тот сезон, а так как сивучи начинают размножаться раньше котиков, это был вообще первый детеныш на лежбище. Сивучиха, в отличие от самки котика, защищает своего детеныша. Песцы действовали таким образом: окружив мать и детеныша, они выжидали удобный момент, когда кто-либо из них мог приблизиться к детенышу и куснуть его. В конце концов им удалось загрызть сивучонка. Подобным образом в Африке пятнистые гиены загрызают детенышей крупных копытных животных, даже носорогов.

Группа нашей экспедиции, базировавшаяся на Перешейке, попросила зверобоев привезти несколько ободранных туш забитых котиков, чтобы использовать их для прикормки песцов в разных точках острова. Как только туши были привезены, уже у шлюпки собрались песцы, пытаясь отрывать от туш куски, хотя выгружавшие мясо матросы отгоняли песцов камнями. Песец, оторвавший кусок, относил его в сторону, закапывал и снова лез под камни. Когда туши были подвешены в избушке, песцы начали настоящую осаду, упорно, несмотря на сопротивление людей, пытались проникнуть в избушку через любую щель. Они царапались в дырки, скреблись в окна, если их отталкивали палкой или сапогом, они тут же возвращались. Осада продолжалась около двух часов, потом внезапно прекратилась и, что самое удивительное, больше не повторялась, хотя мясо продолжало висеть в кладовой.

Осада…

На котиковом лежбище большинство песцов кроме трупов котиков поедают также последы, остающиеся после рождения детенышей. Эту же пищу используют серокрылые чайки.

Лежбище привлекает живущих во всех окрестностях песцов. Есть песцы - "завсегдатаи" лежбища, а есть животные, приходящие, по-видимому, издалека. Во всяком случае была хорошо заметна разница в поведении отдельных зверей, в их реакции друг на друга и на хозяев лежбища - котиков. По-разному выглядело уже само передвижение песцов по лежбищу. Котик, мимо которого близко проходил песец, обычно делал вслед ему выпад головой с разинутой пастью. Песцы-новички двигались здесь неуверенно, в то время как опытные звери обычно шли рысцой или характерным для песца неторопливым галопом, не отклоняясь от прямой линии и не меняя темпа движения. Скорость их движения была такой, что они совершенно спокойно проходили мимо котиков, делавших им вслед выпады. Для отдыха эти песцы имели излюбленные места, где их меньше беспокоили. На Урильем лежбище таким местом была зона, где лежали в шахматном порядке взрослые секачи-котики, не имеющие "гаремов". Каждый из этих самцов охранял свой участок территории лежбища. Песцы ложились для отдыха там, где граничили участки разных самцов, и спали совершенно спокойно. Во время стычки двух песцов в таком месте один из них проснулся лишь тогда, когда нападающий зверь в него вцепился. Эта стычка явилась хорошей иллюстрацией того, насколько местные песцы знакомы с лежбищем и умеют использовать в своих интересах и его территорию, и действия его хозяев.

Дело было так. Спящий песец лежал, свернувшись, на участке лежбища, занятом безгаремными секачами. Это была, по-видимому, самка, нападавший зверь - тоже. Последний, увидев спящего зверя, выгнул спину и стал медленно надвигаться на него. Приблизившись вплотную, он после короткой паузы, без всякого предупреждения вцепился спящему в шею. Спавший зверь вскочил и побежал на негнущихся ногах, с выгнутой спиной, обернув назад голову с раскрытой пастью и безумными глазами. Преследующий бежал ходким галопом, с чуть приоткрытым ртом и слегка опущенными ушами. Эта очень сдержанная мимика придавала ему выражение не угрозы, а спокойной деловитости, которая красноречивее всякой мимики говорила о серьезности его намерений. Убегающий зверь, преследуемый по пятам, направился к ближайшей группе котиков-холостяков. Подбежав к ним, он буквально нырнул между их ластами. Котики на него не успели среагировать, но когда до них добежал преследователь, они все обернулись к нему, раскрыв пасти. Убегающий зверь выиграл сразу около 15 метров расстояния. Достигнув скалы Урилий камень преследуемый песец по узкому перешейку пробежал мимо лежавших там котиков и свернул на боковой уступ, свободный от котиков. Там он упал на брюхо, повернувшись мордой к своему врагу, вытащив глаза и тяжело дыша. Но когда преследующий зверь добежал до этого узкого перешейка, навстречу ему поднялся лежавший рядом секач. Это остановило песца, он дальше не пошел, остановился, несколько раз пролаял, в нескольких местах помочился и ушел. Выждав немного, первый песец поднялся и, проскользнув на берег, убежал в противоположную сторону.

После сезона работы на Командорах мы привезли пару молодых песцов в Москву. Од ну зиму они жили у нас на Звенигородской биостанции. Это дополнило некоторыми штрихами тот образ медновского песца, который сложился у нас на его родине. Наши звенигородские песцы не проявляли признаков страха перед собаками, общаясь с ними через сетку вольера. Мы не решились выяснить, что будет, если между ними устранить препятствие. Однако одну собаку, спокойного миролюбивого пуделя ростом значительно крупнее песцов, мы все же попробовали пустить к ним. Собаку пришлось быстро убрать, иначе для нее это кончилось бы плохо. Об этом случае не стоило бы упоминать, если бы не манера нападения, которую приняли песцы по отношению к собаке. Собака приближалась к песцу, проявляя к нему явный интерес и не показывая враждебных намерений. Песец не уходил от встречи и преграждал ей путь, стоя на выпрямленных ногах и выгнув спину. В это время второй песец спокойно подходил к ней сзади и неторопливым движением брал ее зубами за пятку. Собака резко оборачивалась к нему, песец сразу выгибал спину, а первый в свою очередь кусал ее таким же образом. Два-три таких приема - и собака была полностью выведена из "душевного равновесия": она была явно раздражена и в то же время растеряна. Пришлось вмешаться, чтобы избежать кровопролития. Когда эти песцы жили еще в виварии, в их вольер пробовали пускать белых мышей, и песцы совершенно не знали, что с ними делать, пытались хватать зубами, тут же пугались и бросали. Но попав впервые на снег, один песец вдруг стал делать прыжки в точности такие, как делают песцы и лисы, мышкуя. Видимо, возбуждение, вызванное новизной обстановки, выразилось в этих движениях, неожиданно появившихся из глубин наследственной памяти.

Погоня

Пробежал не замеченным

Неудача преследователя

Образ медновского песца

Упорство в овладении добычей - пожалуй, наиболее характерная черта этого зверя. Видимо, то, что считают доверчивостью песца, связано в первую очередь с этим. Когда мы ловили песцов, чтобы пометить их цветными ошейниками, был такой случай. Я только что надел на песца ошейник. Перед этим я, как обычно, проделал над ним ряд процедур (определение пола, взвешивание и др.). Однако, когда я его выпустил, он не ушел сразу, а подойдя снова к ловушке, схватил приманку (полуобглоданную птичью лапку) и унес ее с собой. Чем больше я встречался с песцами, тем более У меня складывалось впечатление, что по крайней мере у некоторых из них боязнь упустить добычу сильнее страха перед человеком. И когда видишь, как песец медленно приближается, глядя в упор исподлобья тяжелым взглядом своих желтых водянистых глаз, становится не по себе. Однажды, когда я рисовал котиков на Урильем лежбище, сидя на так называемой учетной тропе, на ней показался песец. Пристально и мрачно глядя мне в лицо, он приблизился и медленно взял зубами меня за ногу. Я не выдержал и слегка поддал ногой, после чего песец ушел. Но не раз при встрече с песцами я невольно думал, как хорошо, что песец по сравнению со мной такой маленький.

На Перешейке самки кормили детенышей и играли с ними, не стесняясь людей

Чужой песец держится настороженно

Несмотря на то, что песцы много встречались друг с другом, каждый из них жил индивидуальной жизнью. Каждый имел свой участок, даже звери, живущие в одной норе. На Перешейке обитала одна сложная семья, в которой было два самца, три самки и пять маленьких щенков. Две самки поочередно кормили детенышей молоком. Однако каждая из них, если приходила к норе, когда ее напарница уже находилась у детенышей, ложилась вблизи норы и терпеливо ждала, когда место освободится. Чужих песцов с участка изгоняли, и это было отнюдь не напрасно: были случаи, когда пришлые песцы убивали детенышей. Погибших детенышей нередко поедали их собственные братья и сестры. Такова суровая действительность жизни песцов на острове Медном.