Послесловие

Питер Кроукрофт, уроженец Австралии, долгое время работал зоологом в министерстве сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия Великобритании, затем заведовал отделом млекопитающих Британского музея (естественной истории) в Лондоне. В настоящее время он живет и работает в Австралии. Его книга носит несколько непривычное название - "Все о мышах" (Mice all over). Действительно, она посвящена исследованию биологии (образа жизни) всего одного вида мелких грызунов - домовой мыши (Mus musculus L). Этот вид, распространенный почти по всему миру, встречается как в тропиках, так и в северном полушарии - далеко за Полярным кругом. В большинстве районов мыши сожительствуют с человеком и, как правило, причиняют ему немало вреда - портят продукты и товары и к тому же распространяют многие заболевания, в том числе особо опасные: туляремию, лептоспирозы, спирохетозы и чуму.

В годы второй мировой войны домовые мыши наносили существенный ущерб запасам зерна, и исследования английских зоологов, организованные Бюро популяций животных, намечали пути борьбы с этими вредителями. На долю Кроукрофта выпало изучение малоизвестных сторон жизни этого грызуна, особенно структуры его населения (популяций) и связей, которые объединяют мышей в те или иные группировки. Для разработки общей стратегии и тактики борьбы с грызунами знание биологии мышей было совершенно необходимым. О том, как выполнялась эта задача, рассказывает Питер Кроукрофт в своей интересной книге, которая как в Старом, так и Новом Свете получила высокую оценку специалистов и неспециалистов.

Можно привести по крайней мере пять аргументов в пользу издания на русском языке этой книги, имеющей не только специальное, но и общее значение для интересующихся биологией, наукой вообще и особенно процессом научного творчества.

Первый аргумент - это характер книги. Автор придал ей научно-популярный характер, рассчитывая на широкий круг читателей. Он был убежден, что обсуждаемые им вопросы представляют интерес не только для специалистов. Излагая, казалось бы, очень частные детали, он за малым видит и умело показывает то большое и общее, что не всегда заметит даже тонкий наблюдатель. Доходчивость его изложения - в простоте выражений, отсутствии не только сложных формул и выкладок, но и специальной, большинству читателей не известной терминологии. Человек ведет рассказ о, казалось бы, простых и ясных вещах простым и ясным языком, но перед читателем постепенно вырисовывается сложная картина, которая будит мысль, позволяет понять, почему и для чего велось изучение этих мало кому интересных зверьков.

Вместе с тем автор понимает, что для какой-то части людей и объект изучения и цели исследования могут показаться тривиальными, весьма далекими от почти героического пафоса ученых, занятых проблемами космоса, ядерной физики или биологического микромира. Отсюда его немного иронический тон повествования и многочисленные, иногда просто убийственные саркастические замечания то в адрес своих начальников (чиновников министерства), то по поводу условий и обстоятельств работы, то, наконец, по своему собственному адресу. Весь стиль авторского повествования далек от ортодоксального изложения научного исследования. Книга поэтому не только легко и с удовольствием читается, но и по-настоящему увлекает читателя.

Дело, разумеется, не только в доступности и занимательности книги. Только из-за этого переводить ее не стоило бы. Книга Кроукрофта заставляет увидеть, насколько недостаточны наши знания о том, что нас непосредственно окружает. В разговорах о задачах зоологического исследования мне часто приходилось слышать от вполне серьезных людей, в том числе и научных работников (как правило, небиологов), недоуменные вопросы: "Неужели за то долгое время, что существует ваша наука, зоологи не смогли до конца изучить животных, особенно наших соседей и спутников?" Этот вопрос не имеет смысла. Нам хорошо известно, что чем глубже мы проникаем в суть исследуемого объекта или явления, тем больше новых, подчас поражающих своей глубиной проблем возникает перед нами. Кроукрофт великолепно показывает, как, в сущности, мало знаем мы о домовых мышах, судьба которых давно и тесно связана с человеком. Читатель последовательно убеждается в том, как еще примитивны наши представления об их жизни, о взаимосвязях и отношениях зверьков, об их "общественной (популяционной) организации". Становится ясным, как много нужно сделать и какие неожиданные плоды могут принести наблюдения за этими малосимпатичными (по общему представлению) грызунами.

Есть еще одно обстоятельство, придающее особую важность подобным исследованиям. В науке часто проявляется повышенный интерес к труднодоступным, особенно экзотическим областям, где возможность открытий кажется вероятнее. Из-за этой погони за экзотикой часто остается без внимания то, что у нас под рукой. Оно представляется тривиальным и малоинтересным. В зоологии это - обычное явление, и не удивительно, что фауна труднодоступных районов Центральной или Средней Азии в ряде случаев оказывается изученной лучше животного мира Подмосковья. О вреде погони за экзотикой предупреждал более ста лет назад профессор Московского университета К. Ф. Рулье. Нам хорошо памятен его призыв: "Приляг к лужице, изучи растения и животных, ее населяющих, в постепенном развитии и взаимно перекрещивающихся отношениях, и ты для науки сделаешь более, чем многие путешественники"^*.

^* (Рулье К. Ф., Избранные биологические произведения, М., 1954, стр. 228-229.)

Питер Кроукрофт в своем простом по форме повествовании об исследованиях образа жизни домовых мышей самым убедительным образом показывает, как плохо мы знаем этих маленьких, всем хорошо знакомых, послуживших предметом для многих сказок и рассказов, поговорок и пословиц и далеко для нас не безразличных зверьков.

С давних пор человек пытался бороться с этими вредителями. Вначале полагались на милость богов. У древних греков многоликий бог Аполлон в одном из своих воплощений был "Аполлоном-мышатником", управляющим этими прожорливыми вредителями. Человечеству приходилось затрачивать огромные усилия для борьбы с "нашествиями" (подъемами численности) вредных грызунов, но результаты оставались, да во многих отношениях и до сих пор остаются далекими от радикального решения проблемы. По меткому саркастическому замечанию главы английских экологов, профессора, члена Королевского общества Чарлза Элтона (Оксфорд), в борьбе против уже размножившихся грызунов применялись любые средства, будь то золотые мыши, приносимые в жертву Аполлону, различного рода ловушки, парламентские или какие-либо иные комиссии, ядохимикаты и многое другое. Однако за всю историю человечества, по его мнению, ни разу не удалось предотвратить новое размножение грызунов, которое наступало, как только складывалась благоприятная обстановка. По-видимому, что-то самое существенное в биологии (экологии, образе жизни) этих видов оставалось неизвестным. Это "что-то", как мы сейчас начинаем понимать, и есть та внутривидовая организация, которая представляет собой одно из важнейших средств в борьбе вида за существование.

До недавнего времени, да в значительной степени и сейчас, интересы биологов замыкаются преимущественно на изучении организма как целостной биологической системы: его строения, функций отдельных органов и их систем; физико-химических основ их работы; механизмов интеграции и регуляции (гомеостаз); развития и управляющих им наследственных механизмов.

В то же время в своей практической деятельности мы встречаемся не только с отдельными особями разных видов, но и с их совокупностями - семьями, стадами и стаями, колониями и другими группировками. Как правило, они в свою очередь объединяются в еще более крупные биологические системы - популяции разного ранга (от низших, "элементарных", до географических, называемых "независимыми", популяций). Каждая такая популяция представляет совокупность свободно размножающихся особей данного вида, заселяющих определенную территорию, то есть "население" данного участка^*. Мелкие популяции входят в состав более крупных, что создает характерную для вида "иерархию популяций".

^* (Слово "популяция" в переводе на русский язык и означает "население".)

Каждая популяция представляет собой биологическую систему так называемого "надорганизменного уровня", то есть целостное образование, обладающее своей внутренней структурой (организацией) и находящееся во взаимодействии с другими популяциями. Образование мелких группировок (семей, стай и т. п.) и объединение их в популяции обеспечивает размножение и увеличивает шансы выживания особей. Одновременно объединение в популяции открывает возможность благоприятного изменения микроклимата мест обитания, создания системы убежищ и укрытий, дорог и других форм приспособления среды к потребностям организмов.

Мы довольно отчетливо представляем себе общее значение надорганизменных систем для жизни вида и его победы в борьбе за существование. Но формы организации, внутренняя структура популяций и их взаимодействие, то есть все то, что определяет способы и формы использования окружающей среды, у разных видов весьма различны. Наши конкретные знания здесь не только невелики, но и несовершенны. Кроукрофт показывает, насколько это справедливо и для домовых мышей.

Сезонные и многолетние изменения числа организмов и причины таких колебаний численности вида являются основной проблемой экологии животных и растений. Внимание к ней объясняется тем, что динамика численности вида отражает его взаимодействие со средой, позволяя проникнуть в механизмы естественного отбора, видообразования, динамики биоценозов (естественных сообществ животных и растений) и даже в закономерности образования ландшафтов. Нельзя недооценивать важность понимания этих явлений. Глубоко знать механизмы изменения численности необходимо и для практических целей - для управления численностью полезных или вредных видов. За последние десятилетия в этой области достигнуты немалые успехи. Во многом помогла этому разработка общей теории управления - кибернетики.

Постепенно становилось ясным, что интенсивность размножения и возможность выживания организмов зависят не только от внешних условий (погоды, наличия корма и других факторов), но и регулируются особыми механизмами, возникающими в популяциях на почве взаимодействия составляющих их организмов, а затем в биоценозах (совокупностях популяций нескольких видов). Популяции и биоценозы, или "биологические макросистемы", более подвижны, с менее "жесткими" внутренними связями, нежели организмы. Их основное назначение - завершающая регуляция биологического круговорота веществ в каждой точке земной поверхности (местные биоценозы) и в глобальных масштабах - путем взаимосвязей между биоценозами.

Хотя популяции, как и биоценозы, не имеют таких тесных внутренних связей, как клетки, ткани и органы в организме, у них есть свои механизмы авторегуляции, связывающие отдельных особей в целостную, хотя и очень подвижную систему.

Часть этих механизмов усиливает или тормозит размножение, другие регулируют подвижность и расселение особей, третьи изменяют в соответствии с условиями темпы развития и роста индивидов, четвертые, наконец, регулируют образование групп индивидов или их рассредоточение, определяют положение отдельных особей и их отношения в группе. Изучение такой внутрипопуляционной организации, очевидно, откроет возможность разработки принципиально новых подходов к регулированию численности вредных и полезных видов.

Поэтому, исследуя домовых мышей в естественных для них условиях, Питер Кроукрофт уделил особое внимание внутрипопуляционной организации, которая строится на взаимоотношениях зверьков. Возникающая при этом структура популяции получила название "этологической"^*.

^* (Этология - наука о поведении животных.)

До сих пор она изучалась преимущественно зоопсихологами, причем объектами в подавляющем большинстве служили либо лабораторные (белые мыши и крысы), либо домашние животные. В последнее время наблюдается совершенно явный интерес к изучению структуры популяций диких животных в природе (Р. Шовен, От пчелы до гориллы, изд-во "Мир", 1965; В. Детьер, Э. Стеллар, Поведение животных, изд-во "Наука", 1967; Н. Тинберген, Поведение животных, изд-во "Мир", 1969). Удачно сочетая широкие наблюдения с остроумно задуманными экспериментами над "дикими" домовыми мышами в естественных для них условиях, Кроукрофт шаг за шагом проследил возникновение этологической структуры, становление так называемой внутрипопуляционной иерархии, образование тесно связанных друг с другом группировок зверьков.

Перед читателем возникает картина весьма сложной и достаточно слаженной организации, назначение которой заключается в эффективном использовании территории с ее жизненными ресурсами. При этом если не исключается, то существенно сокращается вероятность агрессивных столкновений между особями. В ходе образования такой структуры и устанавливается иерархия особей: выделяются так называемые доминанты, субдоминанты, подчиняющиеся им зверьки и изгои.

Вряд ли большинство из нас подозревало, что среди, казалось бы, таких хорошо известных нам животных, способности которых никто высоко не оценивал, возникают столь сложные отношения. Не менее удивительно и то, что эти отношения оказываются поразительно гибкими и быстро перестраиваются при изменениях в самой популяции или в окружающей среде. Подобная динамичность объясняется тем, что положение каждого зверька в популяции определяют не только его наследственные особенности, но и индивидуальный опыт.

Исключительное значение этологической структуры в жизни популяции убедительно показали исследования польского зоолога К. Петрусевича. С помощью остроумного эксперимента он доказал, что для поддержания интенсивного размножения в популяции необходимо ее "обновление". Однако та же структура при увеличении числа зверьков и приближении опасности "перенаселения" тормозит, а иногда и становится причиной полного прекращения размножения.

Становится ясным, как важно глубокое изучение подобных популяционных механизмов для животноводства, для правильного использования запасов промысловых рыб, организации охотничьего промысла, а также для борьбы с вредителями. К сожалению, этим вопросам все еще уделяется недостаточно внимания.

В книге Кроукрофта есть вещи, с которыми нельзя согласиться. Особенно это касается терминологии и кроющихся за нею взглядов на некоторые общебиологические проблемы. Для биологов на Западе характерно стремление распространить биологические закономерности на те или иные явления жизни человеческого общества. Его корни - в социал-дарвинизме, ненаучность которого так хорошо показана К. Марксом и Ф. Энгельсом. Игнорирование качественного своеобразия биологических связей, с одной стороны, и общественных отношений - с другой, приводит к тому, что при описании жизни популяций и разных типов внутривидовых связей используются выражения "социальная организация" и "общественные отношения". Такое "очеловечивание" мышей мешает созданию правильного представления о действительно существующей сложности и своеобразии внутривидовых отношений у животных. Тем не менее это не умаляет основной ценности книги - тех приведенных в ней многочисленных и крайне интересных новых фактов, которые позволяют точно и детально описать ранее неизвестные стороны жизни популяций домовых мышей. Их научная значимость ясна даже непосвященному читателю.

Еще одно немаловажное достоинство книги - прекрасный показ пути научного исследования. Автор позволяет шаг за шагом проследить, как добывались факты, которые легли в основу обсуждения и выводов. Читатель видит, как нелегок, а часто и тернист этот путь, особенно вначале, когда исследователю еще не ясны его конечные этапы.

С хорошим юмором (по отношению к самому себе) Кроукрофт повествует об успехах и неудачах на этом пути, о немногих победах и множестве поражений или временных неудач. Читатель отчетливо понимает, что труд ученого - это огромная затрата времени и сил человеком, захваченным общей идеей и пытливо ищущим путей решения. Отдать идее всего себя, свое время и силы, не отступать перед неудачей - таков обычный труд (будни) ученого, без которого нельзя добиться успеха.

Объективное изображение научного поиска показывает, что из неудач целеустремленный и страстный исследователь извлекает такие уроки, которые приносят ему победы в борьбе за познание объективной истины.

Читатель убеждается, что неослабевающая настойчивость и неусыпное внимание - главные условия для успешного исследования. Когда ученый захвачен своей работой, рождается то необходимое взаимодействие теоретического и практического подходов, о котором так хорошо говорит автор. Тогда и методика становится гибкой, меняясь под давлением накапливающихся фактов и идей. В этом, несомненно, большое значение имеет широта взглядов и общих представлений, присущая зоологам-экологам. Именно широкий биологический кругозор позволил Кроукрофту задумать, поставить и развить эксперимент, который менялся по мере проникновения в суть исследуемых явлений. Вначале с помощью простого наблюдения и регистрации, казалось бы, беспорядочных движений отдельных мышей удалось уловить закономерности их перемещений, затем это было проверено и уточнено экспериментами, и в заключение выросла общая теория, которая распутала сложное кружево поведения зверьков и вскрыла перед читателем закономерности этого поведения и систему управления им.

Все это сделано большим мастером, тонким наблюдателем, не пропускающим деталей и умеющим связать их в цельную картину, восхищающую своей стройностью и целесообразностью.