Любопытство и агрессивность

Моржи, если их не провоцировать, вполне миролюбивы и даже пугливы, на лодки нападают сравнительно редко, даже когда лодка оказывается в гуще стада, возвращающегося с отмелей на свое лежбище. Но, как и многие другие млекопитающие, моржи крайне любопытны и часто подплывают только для того, чтобы поглазеть на рыбачьи лодки. Педерсен видел, как одна семья моржей под предводительством самца направилась к судну, бросившему поблизости якорь. Моржи оплыли судно кругом и потом нырнули под днище, Йильсетер описывает, как лодка его застряла на рифах острова Круглый и как вода вокруг лодки прямо "закипела от громадных тел. Едва мы расположились со своими камерами на плоском камне, моржи отважились подплыть поближе; мы застыли на месте, и очи наполовину высунулись из воды. Но едва мы пошевелились, как вся компания мгновенно нырнула, колотя мощными задними конечностями по воде. Потом они опять выскочили на поверхность и стали с любопытством озираться, перекатываясь с боку на бок и, видимо, забавляясь от души".

Отношение всего стада к судам, несомненно, зависит от предшествующего опыта отдельных моржей: в основном суда ассоциируются у них с градом пуль и гарпунов. Почти двести лет назад капитан Кук⁵⁶ заметил, что стада в Беринговом проливе не спешили убраться подальше от его лодок, "великие множества" моржей следовали за ними и даже подплывали совсем вплотную, но стоило прицелиться в них из мушкета - и они тут же ныряли. Между тем прошло не более сорока лет с тех пор, как по ним впервые начали стрелять из ружей. А вот Свердруп отмечает, что моржи на побережье Нортумберлендского пролива робели при одном только виде судна. Он пишет: "Стоило их вахтенному завидеть судно, как он, уже не отрывая от него беспокойного взгляда, приподымался все выше и выше на передних ластах, пока не делался с человека ростом, раскачиваясь при этом взад и вперед". Педерсен в свою очередь заметил, что моржи с опаской относятся к моторным лодкам и никогда на них не нападают (как нападают на весельные лодки) - может быть, их отпугивает беспрерывно вращающийся в воде винт. Одно стадо, примерно в 50 голов, к которому он часто подходил на моторке, когда оно спало на льду, сразу же бросалось в воду, как только он пытался подойти поближе; звери сперва плавали вокруг, а потом исчезали.

Любопытство, которое проявляют моржи к лодкам, не представляет опасности, если дело касается больших лодок, но совсем иное дело, когда моржи поднимают рев и взбаламучивают воду около маленькой лодчонки, поминутно высовываясь из воды, чтобы посмотреть на сидящих. Их чересчур назойливое внимание может привести к опасным для людей последствиям, ибо морж, очевидно, принимает лодку за некоего диковинного зверя, которого надо рассмотреть поближе или даже атаковать. В самой их любознательности уже таится угроза, так как моржи любят цепляться бивнями за любой подходящий предмет. Это подметил еще три с половиной столетия назад английский моряк Роберт Фодерби. Вот как он описывает поведение стада в 300 голов, лежавшего на побережье Шпицбергена: "И вот, едва мы отплыли от берега, как появилось пять или шесть моржей; они поплыли рядом с нами, делая иногда круги вокруг лодки; иные подходили так близко к корме, что мы хватались за копья, намереваясь поразить их Они многократно клали свои зубы на ствол дерева, которое тянула за собой наша лодка, и царапали его, но мы продолжали грести прочь, и они, наконец, оставили нас в покое".

Наш современник Фрэнк Иллингуорс⁵⁷ приводит слова своего приятеля-эскимоса Эби Линкольна. "Старик он поднял свою голову из воды, так что она выше умиака (oomiak) стала. Потом воткнул бивни в борт и потащил лодку под воду, Нехорошо для эскимосских охотников - да, сэр! Два утонул. Другие очень промокли, простудились, легкие заболели. Вот!"

В таких случаях охотник иногда спасается тем, что хватает моржа за бивни и выталкивает из-под них лодку ногой.

Бакан, как мы знаем, дважды упоминает о юных моржах, которые намеренно таранили лодки головой. А Бернс отмечает, что молодые самцы особенно склонны нападать на лодки или на каяки. Он рассказывает об одном зловредном молодом морже с 17-сангиметровыми бивнями, который нарочно вертелся в воде, чтобы продырявить обтянутый шкурами умиак. Эскимосы боятся именно молодых самцов (очевидно, это их гренландцы называют "бурыми" моржами).

Нагозрук, эскимос с побережья Берингова пролива, рассказывает, как его окружили "тыщи три" странствующих моржей. Один молодой самец продырявил его обтянутый кожей каяк, и эскимосу пришлось заткнуть дыру легкими другого моржа, которого он убил раньше. Никулин описывает охоту в августе в Чукотском море, когда несколько крупных стад еще оставались на льду. Направляясь в лодке к одной такой лежке, где собралось приблизительно 500 моржей, охотники повстречались на воде с другим, столь же многочисленным стадом, по которому, вероятно, стреляли накануне. Это второе стадо повернуло за моторной лодкой, нагнало ее, когда охотники начали уже стрелять по первому стаду, лежавшему па льду, и объединилось с теми моржами, которые попрыгали в воду, заслышав первые выстрелы. Все это сборище окружило несчастную лодчонку, и хотя ее мотор работал изо всех своих 6 лошадиных сил, она продвигалась еле-еле, потому что винт то и дело задевал моржей. Время от времени приходилось палить в воздух, тогда моржи ныряли, но тут же появлялись вновь и опять кидались на лодку. Когда же, наконец, моторка добралась до льдины, оказалось, что ее дубовое днище продырявлено бивнем.

Американский полярный исследователь Д. Б. Макмиллан⁵⁸ тоже сообщает, как морж плыл под водой за его лодкой и бил в руль бивнями, отчего "А-Ну-Ка, сидевший на руле, подскакивал и, обернувшись, орал как бешеный". Бернс, дважды оказавшийся свидетелем того, как морж атаковал умиак, подчеркивает, что моржи, нападающие на лодки, очень часто атакуют их снизу, тогда как, защищая детенышей, они всегда бросаются на обидчиков с поверхности воды. При этом и эскимосы, и канадские индейцы убеждены, что морж никогда не нападет на лодку с красным днищем. Те моржи, которые атаковали лодку Бернса, ныряли под нее и, видимо, били в дно головой, как они делают, желая продолбить лунку в молодом льду. Старые охотники с острова Кинг, охотившиеся раньше на каяках в Беринговом море, говорят, что моржи делают это специально, чтобы опрокинуть лодку, и это им иногда удается. Поэтому, ожидая нападения моржей, охотники опускают весла в воду и начинают изо всех сил размахивать ими, чтобы отпугнуть животных.

Однажды летом Педерсен со своим спутником переплывал в лодке залив Скорсби, расположенный у восточного побережья Гренландии. Вдруг прямо перед самым носом лодки возник морж. Он тут же нырнул, и видно было, как он плывет под лодкой на спине, выставив вверх бивни. Едва только люди опять принялись грести, как лодку так сильно тряхнуло, что они попадали с сидений. После того как второй удар чуть не сбросил гребцов за борт, морж показался на поверхности и поплыл рядом. Чтобы не задеть его (он был длиннее самой лодки), мужчины сложили весла, и гут из воды высоко высунулся и заглянул через планшир старый самец с одним бивнем. Поглазев пару минут на людей, он опять нырнул, так оттолкнувшись при этом задними ластами, что лодку захлестнуло волной. Моржи теперь высовывались из воды со всех сторон, гребцы гребли изо всех сил к ближайшей льдине, метрах в двадцати от них, а сзади следовал самец во главе семьи из трех самок и трех детенышей. Когда лодку вытянули на лед, самец оперся ластами о край льдины и наполовину вылез из воды, одна из самок нырнула под льдину, а две другие с ворчанием оставались возле самца. Пришлось протащить лодку волоком метров двести по льдине, а там опять спустить ее на воду и опять грести изо всех сил к берегу еще метров сто. Однако не успели они достичь берега, как увидели в воде под собой на фоне светлого песчаного дна темные силуэты всей семейки. Вскоре моржи опять выскочили на поверхность и стали с фырканьем и ворчаньем обдавать людей брызгами. Под конец, когда люди уже тащили лодку вдоль берега к жилью, самец вылез на сушу и грозно заревел, так что в скалах отозвалось эхо.

Когда на следующий день Педерсен опять возвращался на лодке домой, семья моржей отдыхала на той же льдине. Самец, приподнявшись на ластах, пристально следил за лодкой, которая была еще довольно далеко. Потом он бесшумно соскользнул в воду, но к тому времени, когда он мелькнул рядом, словно темная тень на бледном фоне песка, лодку успели благополучно вытянуть на берег. Самец тоже вышел на берег и заревел; он тут же опять ушел в море, но люди еще с час не могли продолжать свой путь, так как при каждой попытке спустить лодку на воду, морж выставлял из воды морду.

Нансен и его спутник Иохансен, возвращавшиеся в начале августа из своей самой дальней полярной экспедиции, оказались в более серьезном положении. Они плыли на "самодельном" каяке, как вдруг появился морж. Сперва он всплыл по одному борту, затем по другому, а потом "далеко высунулся из воды, зафыркал, сотрясая все вокруг, и явно вознамерился вогнать свои клыки в наше хрупкое суденышко". Двенадцать дней спустя их каяк поддали снизу, а когда они вытянули каяк на льдину, вокруг стал кружить морж, фыркая и злобно тараща на людей круглые, точно стеклянные, глаза. Нансен рассказывает дальше о том, какие испытания ждали их на западном побережье Земли Франца-Иосифа, где они повстречали стадо примерно в 300 моржей: "Весь день мы видели стада, которые подолгу следовали за каяком, иногда окружая его кольцом. Под утро мы некоторое время гребли, не встречая ни одного животного, и почувствовали себя в безопасности. Вдруг впереди мы заметили плававшего и нырявшего моржа. Иохансен, сидевший передо мною, начал грести к льдине, и я, хоть и считал эту предосторожность излишней, тоже приготовился последовать его примеру. Но вдруг из воды около меня выскочил морж, навалился на борт каяка, схватился передним ластом за лодку и попытался свалить меня, нанося бивнями удары в борт. Стараясь как мог удержаться на месте, я со всей силы ударил моржа веслом по голове. Он опять вцепился в каяк и так накренил его, что чуть не потопил, потом отпустил борт и высоко привстал в воде. Я схватил ружье, но в этот момент морж повернулся и исчез так же внезапно, как появился".

Еще раз повторяю: степень агрессивности и пугливости стада, несомненно, зависит от характера их прежних встреч с людьми (причем в одних районах моржи бывают более агрессивны, в других - менее). Вот что пишет Чарлз Ли⁵⁹ всего через восемь лет после того, как Картье первый встретил моржей у островов Магдален: "На самых маленьких из Птичьих Скал мы увидали множество моржей, или морских быков, которые спали на скалах. Но когда мы подошли на веслах поближе, они все попрыгали в море и с такой яростью устремились за нами, что мы поскорее бросились наутек". А вот Уильям Бэтлин⁵⁹, судно которого в 1616 году затерло мощными паковыми льдами милях в двадцати от мыса Комфорт в проливе Фокса, напротив, сообщает, что моржи этого района оказались до крайности боязливыми - как на льду, так и в море, и не подпускали к себе ни лодок, ни судов, так что не представлялось никакой возможности бить их. По мнению Бэтлина, это связано с тем, что на них все время охотились эскимосы.

В первой половине XIX века на островах Прибылова русские промышленники добыли миллионы котиков и нанесли тяжкий ущерб стадам моржей⁶⁰. Эллиот, побывавший на этих островах лет через двадцать после ухода оттуда русских, обнаружил, что оставшиеся там несколько сотен моржей были до такой степени робки и так боялись лодок, что из воды торчали лишь кончики их морд и тусклые выпуклые глаза. Местным жителям редко удавалось выстрелить два раза подряд по улепетывающим от лодки моржам Эллиот особенно подчеркивает их крайнюю пугливость: "Ходит множество поразительных и вполне достоверных рассказов о свирепости атлантических моржей, преследуемых охотниками. Но с уверенностью можно сказать, что еще ни одна лодка не подвергалась нападению аляскинских моржей, представители которых чуть ли не крупнее атлантических и уж во всяком случае не уступают им в силе Эскимосы забивают их с помощью копья и гарпуна безо всякого труда, не подвергаясь никакой опасности, и считают это дело детской забавой. К гарпуну прикрепляется линь из моржовой кожи, и загарпуненный морж, привязанный к лодке длинным линем, оказывается взятым на буксир. Протащив охотников несколько миль в мощном рывке, животное выбивается из сил. Тогда байдара подходит вплотную к пыхтящему зверю. Охотники добивают его ударом копья с костяным наконечником, и лодка тянет тушу к берегу.

Наш современник Йильсетер описывает одну сцену, происходившую летом 1962 года вблизи острова Св. Лаврентия, где на моржей столетиями шла охота: "Громадное стадо моржей, тесно сбившись в кучу, лежало на черной скале в 100-150 ярдах⁶¹ от нас. Моржи спали, издавая храп и сопение. Внезапно одна пара ослепительно белых бивней обратилась к небу, но затем гора жира снова медленно перевалилась набок". Однако когда моторная лодка прошла в 10 метрах от стада с заглушённым мотором, "моржовая масса пришла в движение. Животные подымали головы, ворчали, ревели, перекатывались друг через друга в попытках спастись. Когда охваченное паникой стадо ринулось к морю, зрелище это напомнило полчище бегущих разъяренных слонов. Тяжелое пыхтение и рев смешивались с каким-то посвистыванием и повизгиванием".

Эскимосы считают раненого моржа самым опасным зверем Арктики. Они боятся его гораздо больше, чем белого медведя, - тот нападает в одиночку, а моржи, подчиняясь стадному инстинкту, объединяются в атаках на людей и лодки, когда защищают своих детенышей или раненых сородичей. Они выскакивают из воды и яростно бросаются на людей, всаживают бивни в деревянную обшивку лодок или, схватив весла ластами, вырывают их из рук гребцов и переламывают надвое. Только крепкая лодка может выдержать их бешеный натиск. Полярные охотники до сих пор вспоминают, как много лет назад в столкновении с моржами погибла команда в восемь человек.

Вот он - уверенный в себе хозяин арктических вод (все фотографии на этой вкладке сделаны Г Косыгиным)

Гагенбек приводит рассказ Хансена о том, как самец убил одного за другим четырех охотников, когда их лодка перевернулась: "Первому же, к которому он подплыл, морж проткнул спину обоими клыками. Четыре раза всплывал он на поверхность и каждый раз выбирал кого-нибудь из людей, пока не уничтожил всех. Двое попытались уплыть. Четвертый забрался на перевернутую лодку, но это ему не помогло. Морж с такой неистовостью ударился об лодку, что человек не сумел удержаться наверху и тут же пал жертвой мести разъяренного животного".

Опытный гренландец обычно охотится на моржей в каяке (когда животные ныряют за моллюсками, можно рассчитать, где они вынырнут). Но такой вид охоты крайне опасен, и неопытному охотнику лучше перенести каяк по суше, чем рисковать столкнуться с моржом в воде. Во времена американского исследователя Э. К. Кейна⁶², то есть более ста лет назад, каяк с женщинами, оказавшийся в каком-нибудь узком проливе, по нескольку дней пережидал, пока пройдут моржи. И Педерсен, и Макмиллан приводят ряд случаев, когда эскимосам, сидевшим в каяках, раненые моржи наносили удары бивнями в голову или в спину или же опрокидывали каяки, и эскимосские охотники тонули. Жители острова Саутгемптон рассказывали Сетону про моржа, который, перевернув и продырявив каяк, прижал охотника ластами к своей груди и забил бивнями до смерти. Сейчас уже только эскимосы с острова Нунивак (Берингово море) да, может быть, некоторые жители островов Белчера в Гудзоновом заливе охотятся в каяках, хотя вообще эскимосы Канадской Арктики все чаще пользуются не менее хрупкими парусиновыми или деревянными каноэ.

Тысячелетиями эскимосы и чукчи, алеуты и ненцы охотились на моржа ради его темно-красного мелковолокнистого мяса, которым кормили собак и кормились сами. Охотились они на моржа и ради жира, который употреблялся как топливо для очагов и светильников; ради шкур, которыми обтягивали каяки и устилали пол; ради кишок, которыми затягивали окна вместо стекол и из которых делали непромокаемую одежду; и, наконец, ради бивней, из которых изготовляли детали охотничьего снаряжения и разные поделки. Иглы и футляры для игл, бусы, статуэтки, гребни, защитные очки, рукоятки, снежные ножи, ручки к сверлам, застежки и пряжки для собачьей упряжи, санные полозья - все это изготовлялось из моржовых бивней, а кости скелета, скрепленные вместе, служили остовом для жилищ из дерна.

С моржом связано и немало названий эскимосских племен. У эскимосов морж называется aivuk или icawick, отсюда aivilikmiut - моржееды, самое большое племя на острове Саутгемптон (в противоположность netschilluk - тюленеедам). Вокруг остатков древних поселений на северо-востоке Гренландии, где эскимосы ныне не живут, находят груды моржовых костей. Множество старых тайников, где хранилось мясо, и обглоданных костей обнаружено на мысе Крофорд в проливе Ланкастер; более 10% всех костей животных, найденных при раскопках старинных поселений на косе Нейтив (остров Саутгемптон), принадлежит моржам.

Некоторые эскимосские племена до сих пор отождествляют себя с моржами. Совсем не так давно, в 1958 году, когда Рей отлавливал детенышей тихоокеанских моржей для Нью-Йоркского аквариума, он сумел уговорить выйти на лов охотников всего лишь одной лодки: жители острова Св. Лаврентия все еще верили, что охотник, вернувшийся в поселок с живым моржом, сам превратится в моржа.

Охотничий сезон всегда приходился у эскимосов на конец августа - начало октября, когда стада возвращались на свои береговые лежбища. Жители острова Саутгемптон и сейчас охотятся именно в эти месяцы; их питерхедские лодки вмещают до пятнадцати моржей, убитых с помощью копий. Племена туле и иглулик охотятся на моржа главным образом в феврале - марте. В это время года здесь самые мощные и сплоченные льды; охотники добираются на нартах до южной кромки льда, где расположены отмели с моллюсками, и там забивают моржей, когда те всплывают подышать. Макмиллан, находившийся в конце февраля 1915 года в Петеравике близ Эта, пишет: "В любой мало-мальски погожий день застаешь мужчин и подростков на кромке льда; они не спускают глаз с черных дымящихся разводьев, готовые отважно бороться за темно-красное мясо. Крупные свирепые морды появляются над водой, мощные, цвета слоновой кости бивни резко выделяются на фоне массивной черной шеи. Одетые в меха охотники, крепко зажав гарпуны в правой руке и витки сыромятных линей в левой, возбужденно перешептываются. Припав ко льду, они издают бессвязное глухое ворчанье, подражая моржам. Головы зверей повертываются на знакомые звуки, туши приподымаются из воды, ныряют и мощными толчками решительно устремляются к темной массе на краю льда".

Охотник-одиночка загарпунивает моржа двумя способами. В одном случае он продалбливает ножом две лунки во льду. Как только линь между рывками моржа, пытающегося освободиться, получает слабину, охотник выбирает линь, продевает через лунки и крепко-накрепко завязывает его. И как бы морж, с его чудовищной силой, ни натягивал мягкий линь, привязанный к гарпуну, ему не сломать льда, хотя кость или металл дробят лед с легкостью. Во втором случае - так охотятся эскимосы племени туле - на лунку кладется железная распорка, вдетая в петлю на верхнем конце линя. Когда загарпуненный морж пытается уйти, эскимос упирается в распорку ногой, а плечом наваливается на прикрепленное к ней длинное древко.

Фрейхен был поражен, увидев, как эскимосы из Гудзонова залива удерживают линь с моржом просто руками.

Иллингуорс описывает, как сегодня охотятся на моржей эскимосы племени туле:

"Охота на моржей тщательно продумана. Ничто не предоставляется на волю случая. Все сведения о местонахождении стад сначала обсуждаются (возможно, советом охотников), и только потом в моторку погружаются гарпуны, аватуки (avatuks - поплавок), ружья, боеприпасы и каяки. Охотники рассаживаются. Заводится мотор, и лодка выходит на поиски выбранного стада. Путешествие может занять день или больше - все зависит от того, как далеко находятся моржи; в пути эскимосы поют под аккордеон и резвятся, как дети (эскимосы любят шумные развлечения) Но как только они завидят моржей, настроение резко меняется. Пение и забавы прекращаются. Охотники не отрывают взгляда от добычи - черных точек на белом поле. Отрывистый лай животных разносится по воде Мотор глушат, гребцы спускают на воду свои непрочные каяки, забираются в них, прилаживают ремни аватуков и берутся за весла.

Тихое тарахтенье моторки заставляет моржей насторожиться, эскимос-моторист постепенно замедляет ход, так что лодка почти не движется. Двухлопастные весла каяков окунаются в воду. Блестящей змейкой убегает из-под весла струящийся след, сверкают, падая с лопастей, капли, неторопливыми взмахами охотники приближаются к добыче. Внезапно весла ударяют по воде с громким всплеском. Каяки рванулись вперед. Точно стрелы, летят они прямо на старого самца. Гребцы орут. Мотор вдруг опять громко тарахтит.

С минуту морж нерешительно переводит взгляд с каяков на моторку. Потом, взревев от злости, огромный зверь кидается в воду и устремляется к каякам, словно собираясь разнести их в щепки. Охотники держат прежний курс, пока до моржа не остается 15-20 метров. Наступает критический момент: нужно метнуть гарпуны и резко отвернуть в сторону, прежде чем зверь налетит на них.

Гребцы бросают гарпуны, каяки продолжают мчаться вперед по инерции. Сверкают летящие гарпуны, за ними вслед струятся кожаные ремни, оставляя за собой хвост сверкающих капель. Морж ревет от боли и ныряет. Весла снова ударяют по воде, каяки отплывают в сторону, подальше от раненого животного, прыгают по взбудораженной поверхности поплавки. (Аватук, плавучий, как воздушный шар, делается из кожи кольчатой нерпы и привязывается к гарпуну кожаным ремнем. Он напоминает кривой футбольный мяч с деревянной пробкой, закрывающей отверстие, через которое его надувают.) Охотники следят за аватуками, скачущими по воде вслед за животным. Делая зигзаги, чтобы увернуться от зверя, охотники держат ружья наготове. Появившись на поверхности, морж вызывает на себя ружейный огонь с каяков и с моторки и снова ныряет. Но шансов спастись у него немного. Моторка и каяки неумолимо сближаются, охотники стреляют каждый раз, как добыча показывается на воде.

Но вот осторожности уже не требуется. Животное мертво, под водой бивни его кажутся изломанными, а ласты похожи на изогнутые неподвижные лопасти. Охотники протягивают лини через отверстия, прорезанные в задних ластах и губе, и моторка берет курс к берегу".