Негритянский вопрос

Если бы вы могли побеседовать с группой североамериканцев, сочувствующих борьбе негров за свои права, то, к своему удивлению, смогли бы убедиться, что среди них немало людей, уверенных в том, что негры - люди второго сорта. Сейчас хорошо известно, что в работе мышечной системы и внутренних органов никаких существенных различий нет. Сторонники идеи о расовых различиях видят основную разницу в психической сфере, то есть, иными словами, в работе головного мозга.

Поводом к подобному утверждению явились очень существенные различия в уровне культурного развития отдельных народов, населяющих нашу планету, которые существовали 300-400 лет назад, в эпоху крупных географических открытий, и до сих пор еще не сгладились. Хотя коренные народы Азии, Африки, Америки и Австралии подарили миру немало выдающихся личностей, все же вклад многих народов в развитие человеческой культуры остается ничтожным. Это, конечно, объясняется условиями жизни народов, а вовсе не их врожденной неполноценностью. Однако и по сей день расисты продолжают использовать факт неодинакового уровня развития культуры как доказательство неполноценности неевропейских народов.

А действительно, есть ли различия в работе головного мозга у отдельных рас людей?

Основное отличие работы мозга человека от мозга животных связано с использованием речи, второй сигнальной системы. Именно речь является чисто человеческим приобретением, и уж если различия между расами есть, они должны обнаружиться в мозговых механизмах речи.

О работе человеческого мозга особенно много сведений собрали врачи, следившие за изменениями психических реакций при тех или иных его поражениях. Уже давно подметили, что повреждение одних районов больших полушарий головного мозга вызывает параличи, других - нарушение слуха или зрения. Было замечено, что при поражении некоторых участков мозга больше всего страдает речь. Причем при повреждении височных отделов левого полушария больные слышали, но переставали понимать речь; при поражении лобных отделов того же полушария на первый план выступали нарушения артикуляции; при теменно-затылочных повреждениях мог нарушиться счет. Некоторые поражения мозга вызывают нарушение письма или чтения.

Когда наблюдений накопилось достаточно много, выяснилось, что повреждения височных областей мозга, которые у европейцев полностью нарушают письменную речь, у японцев вызывают гораздо менее тяжелые последствия, а у китайцев вообще ее не затрагивают. Зато повреждения в теменных областях, которые для европейца могут не иметь серьезных последствий, у японцев приводят к нарушению письменной речи, а у китайцев вызывают ее полное разрушение.

Выходит, в работе мозга существуют резко выраженные расовые различия? Прежде чем дать окончательный ответ на этот вопрос, необходимо сказать несколько слов об организации речевой функции.

Человеческая речь состоит из сложных комплексных звуков. Чтобы пользоваться речью, недостаточно иметь хорошо развитый слух. Для ребенка в первые месяцы жизни наша речь ничем не отличается от шума. Чтобы овладеть речью, ребенок должен научиться выделять из потока звуков существенные признаки, то есть фонемы. Поэтому для восприятия речи нужен не только тонкий, но главным образом систематизированный в отношении каждого конкретного языка слух.

Человек, незнакомый с иностранным языком, не в состоянии выделить из звукового потока членораздельные элементы этого языка и поэтому не может не только понять чужую речь, но даже повторить отдельные предложения или даже слова.

Интересно и очень важно, что в этом процессе принимают участие не только слуховые области мозга, но и артикуляционный аппарат, участвующий в производстве звуков, и соответствующие двигательные отделы мозга. Даже для взрослых людей, хотя это обычно не замечается, главным компонентом речи является не ее звуковая сторона и тем более не зрительная (письменная речь), а так называемое кинестетическое восприятие: то темное, неотчетливое чувство, которое зарождается в мышцах и сухожилиях артикуляционного аппарата во время двигательных актов.

Анализ слуховой информации происходит у людей в височных областях коры полушарий головного мозга. Как и все основные анализаторы человека, височные отделы коры состоят из первичных, или проекционных, отделов, куда приходят нервные волокна от каждого уха, и вторичных полей, в которые информация поступает уже не непосредственно с периферии, а предварительно проходя обработку в первичных полях.

Если болезнью затронуты первичные поля, у человека нарушается слух. Совершенно иная картина возникает при поражении вторичной зоны в левом полушарии. Слух у таких больных практически не нарушен, страдает лишь речевой слух. Они не могут отличить "д" от "т", "б" от "п", "з" от "с". Вполне понятно, что при этом нарушено понимание фонем, а отсюда и целых слов.

Слово "дом" звучит для больного как "том", "лом" или "ком". Он не только их не отличает на слух, но не в состоянии произнести. Поэтому в разговоре, когда попадаются такие слова, возникает затруднение. Больной никак не может подыскать нужное слово, вспомнить его и обычно заменяет чем-нибудь сходным по смыслу, вроде "ну это, где живут", вместо "дом", или "ну вот, чем на улице скалывают лед" вместо "лом". При более тяжелых формах сложных для больного слов попадается так много и он так часто ошибается в их произношении, что в конце концов речь становится совершенно неразборчивой.

Естественно, что у человека, который не замечает разницы между словами "дом", "том", "ком", вообще нарушается понимание речи. Очень интересно и мало еще понятно, почему у этих больных в первую очередь нарушается понимание существительных, а речь состоит главным образом из связок, предлогов, наречий, глаголов и слов, выражающих отношение.

Вторая интересная особенность этих больных заключается в том, что нарушение "речевого" слуха может не отразиться на мелодическом, музыкальном слухе. Медицине известно несколько случаев, когда очень известные, выдающиеся композиторы, потеряв вследствие перенесенной тяжелой болезни речевой слух и соответственно речь, сохранили способность сочинять музыку и продолжали плодотворно работать. Наоборот, повреждение аналогичных участков мозга в правом полушарии не затрагивает речь, но может нарушить мелодический слух.

Письменная речь у людей с повреждением вторичных полей слухового анализатора также оказывается нарушенной. Больные могут правильно списывать, легко справляются со знакомыми словами, вроде "Москва", "мать", легко воспроизводят свою подпись или зрительно очень знакомую символику, вроде "СССР", "КПСС". Написать же несколько слов под диктовку, а тем более самостоятельно такие больные совершенно не могут. Чтение тоже страдает. Некоторые очень знакомые слова и даже целые фразы могут быть узнаны и правильно поняты, прочитать же отдельные буквы, слоги или менее знакомые слова больные не в состоянии.

Таким образом, не расстройство зрительной функции, а нарушение фонематического слуха мешает больным читать и писать. В этом и состоит разгадка удивительного факта, что у китайцев эти поражения не отражаются на письменной речи, ведь она у них иероглифическая, не связанная непосредственно с фонематическим слухом. Китаец может писать или понять написанное, но прочитать вслух не в состоянии. Если он знаком с каким-нибудь европейским языком, он теряет способность читать и писать на нем.

Наоборот, у европейца, хорошо владеющего китайской речью, при аналогичных поражениях нарушается письменная речь на родном языке, но сохраняется способность понимать иероглифы.

Письменная речь японцев сочетает иероглифы с фонематическим способом передачи слов, поэтому она при сходных повреждениях мозга нарушается, но менее значительно, чем у европейцев.

Восприятие иероглифов связано с работой затылочно-теменных отделов мозга. При их повреждении на первый план чаще всего выступает нарушение зрения. Больные не узнают нарисованных предметов, хотя хорошо их воспринимают. Рассматривая портрет, больные находят нос, рот, глаза, но синтезировать из отдельных деталей целый рисунок не в состоянии. Целое для них остается неясным, и они очень неуверенно говорят, что, вероятно, нарисован человек. Если изображенный на портрете имел усы, больной может сделать вывод, что нарисован кот.

Неудивительно, что способность понимать текст, написанный с помощью иероглифов, у таких больных полностью нарушена. Если при этом понимание букв, как менее сложных знаков, сохранено, то чтение и письмо на других языках не страдает. Это, безусловно, никак не связано ни с национальными, ни с расовыми особенностями людей. У китайцев, знающих европейские языки, чтение и письмо на них не нарушаются, наоборот, европейцы, знающие иероглифы, утрачивают способность читать китайские тексты.

Итак, своеобразие психических процессов, оказывается, никак не связано с расовой принадлежностью людей, а всецело зависит от воспитания и обучения, то есть в конечном итоге от образования целых иерархий сложнейших систем условнорефлекторных связей.