Семейство сонь - Gliridae [1983 Айрапетьянц А.Э. - Сони. Серия: Жизнь наших птиц и зверей. Вып. 5]

Род орешниковых сонь включает в себя лишь один вид того же названия - Muscardinus avellanarius. Это одни из самых мелких представителей семейства. Размер тела взрослых экземпляров не превышает 30 миллиметров, а масса 27 граммов. Сони эти однотонно окрашены в желтовато-рыжий цвет, на горле, груди или животе иногда могут быть очень светлые, почти белые пятна. Хвост по всей длине равномерно и довольно густо оволосен, самый кончик его у некоторых особей украшен более темными волосками, образующими подобие кисточки. У испуганного или возбужденного зверька шерсть на хвосте топорщится, придавая ему сходство с миниатюрным ершиком. В отличие от других сонь (за исключением японской) мордочка у орешниковой чуть притуплена и даже немного опущена. Глаза темные, выпуклые и резко выделяются на светло-рыжем фоне, отчего зверьки всегда кажутся немного удивленными. Вибриссы очень хорошо выражены, особенно сильно развиты усы - пучки вибрисс на боковых сторонах носа. Длина их составляет около 40 процентов длины тела. Кончики усов, как и у других видов сонь, слегка загнуты и находятся в постоянном движении, исследуя пространство перед мордочкой.

Специализация в лазании сказалась в строении дистального отдела конечностей. Все четыре пальца передней лапы практически одинаковой длины, а первый задней лапы заметно меньше, поставлен перпендикулярно остальным и не имеет когтя.

Орешниковая соня впервые была описана как зоологический вид известным натуралистом Карлом Линнеем, но знали этого зверька еще в античном мире. Сведения о маленькой, рыжей, как лисичка, лазающей мыши мы встречаем в литературных источниках Древнего Рима. Вероятно, именно орешниковых сонь подразумевал поэт Валерий Марциал, описывая зверьков с золотисто-желтым мехом. Вместе с тем эти сони были менее популярны, чем полчок, который, как мы уже говорили, пользовался известностью и был героем разного рода легенд и сказаний.

Название этого зверька на разных языках связывается чаще всего с орешником, лещиной, способностью лазать и прыгать. Немцы называют эту соню "орешниковая мышь" (Haselmaus), шведы-"прыгающая мышь" (Juckmaus), в Тироле она известна как "кроваво-красная мышь" (Rott-Blutt) благодаря золотисто-рыжей окраске меха. В СССР чаще всего употребляется название "орешниковая соня" или "мушловка", хотя в Белорусском Полесье ее именуют "полесничек", а в Молдавии - "орешниковая мышь" (пырш де алун).

Ареал орешниковой сони связан с широколиственными и смешанными лесами Европы и частично Малой Азии, простираясь на север до Великобритании, Средней Швеции, а на территории Советского Союза - до Литвы, Латвии, юга Псковской и севера Московской областей. На восток он идет до правобережья Волги (севернее г. Жигули), через Костромскую и Горьковскую области и Татарскую АССР. Южная граница ареала доходит до Пиренейского полуострова, Неаполя, устья Дуная и захватывает лесные участки Молдавии, затем резко поднимается к северу, обходя степные районы. Небольшой участок ареала заходит в северную Турцию. В степных районах Украины, в Крыму и на Кавказе орешниковая соня отсутствует. Таким образом, ареал ее можно представить в виде клина, острым углом упирающегося в Волгу (рис. 12).

Рис. 12. Ареал орешниковой сони

Очень часто приходится слышать о немногочисленности этого вида в некоторых частях его ареала. Вполне возможно, что так оно и есть, но следует помнить, что этот зверек ведет древесный образ жизни и в наземные орудия лова попадается редко. Его трудно увидеть ночью из-за мелких размеров, в отличие от полчков и лесных сонь мушловки молчаливы, не выдают себя голосом. Наиболее эффективный способ учета этих зверьков - отыскивание их на дневках в гнездах, дуплах или искусственных гнездовьях. Там, где заботливые орнитологи развесили скворечники, синичники, дуплянки, орешниковые сони становятся доступными для наблюдения и встречаются часто. Об этом красноречиво говорит тот факт, что в заповедниках, лесничествах, опытных станциях, лежащих в пределах ареала мушловки, последняя всегда присутствует в изобилии. В ряде мест, где эта соня многочисленна, обнаружить ее практически невозможно. В том же случае, если имеются гнездовья для птиц и летучих мышей, 20 процентов их оказывается заселенными сонями. Аналогичную картину наблюдал и Г. Н. Лихачев, изучавший этот вид в Подмосковье и Тульской области, где процент заселения птичьих домиков зверьками очень велик, что, несомненно, говорит об их высокой численности. Так, в Подмосковье на площади в 20 гектаров осенью 1950 года было зарегистрировано 64 особи, на следующий год - 78. В широколиственных лесах молдавских кодр мушловка порой занимает первое место по общей численности среди других видов сонь. Плотность населения этого зверька в летние месяцы здесь составляет 3 - 8 особей на один гектар. В то же время в Великобритании этот вид в настоящее время стал действительно редким, сохранившись лишь в Южной Англии и Уэльсе, где численность его весьма низка. Последнее, вероятно, связано с сокращением площади сплошных лесных массивов.

Кустарники с зарослями трав - типичная стация орешниковой сони

Как уже говорилось раньше, орешниковая соня - типичный обитатель широколиственных и смешанно-широколиственных лесов не только равнинного, но и горного ландшафта, поднимается порой на высоту до 1700 - 2000 метров над уровнем моря. Она обычна в Альпах, Татрах, Карпатах. Местообитания орешниковой сони отличаются по своему характеру в зависимости от географического района обитания. Наиболее охотно эти зверьки заселяют молодые и средневозрастные лиственные леса с хорошо выраженным подлеском и подростом из древесных и кустарниковых пород. Высокоствольников со старыми, стоящими отдельно друг от друга деревьями они избегают или селятся на опушках, где имеются заросли шиповника, терновника, боярышника, кизила, жимолости, лещины. В Молдавии на территории заповедника "Кодры" орешниковые сони наиболее многочисленны на вырубках и просеках, заросших кустами орешника и шиповника, и в оврагах, поросших осиновой порослью. Обычны они в средневозрастных буково-грабовых лесах с подростом букового молодняка. В старых буковых рощах, где серые гладкие и стройные стволы деревьев напоминают гигантские слоновые ноги и царят полумрак и торжественная тишина, орешниковые сони отсутствуют. В Англии эту соню можно встретить в смешанных насаждениях из дуба, сладкого каштана и лещины. На границе ареала в горных областях Франции мушловки поселяются и в еловых лесах с примесью лиственных пород, в Татрах их находят и вне пояса леса по горным ручьям в кустарниковых зарослях. В Альпах В. Вахтендорф наблюдал орешниковых сонь в молодых пихтовых и буковых рощах, где высота древостоя не превышала двух метров, а кустарниковый ярус состоял из шиповника, ежевики, малины и представлял собой густые труднопроходимые заросли.

Орешниковая соня

Примесь кустарников и подроста лиственных пород играет в местообитаниях орешниковой сони огромную роль, так как именно благодаря густоте этого яруса зверьки могут прятать среди ветвей свои гнезда, искусно сплетенные из травы и листьев. Обнаружить их чрезвычайно трудно, поскольку листва служит великолепной маскировкой.

Орешниковые сони у своего шарообразного листового гнезда

Убежища орешниковых сонь могут быть нескольких типов в зависимости от их назначения. Зимовочные гнезда почти всегда находятся на земле или под землей, ибо в промерзающих естественных дуплах и птичьих домиках погруженные в спячку зверьки неизбежно бы погибли. Мало кому из исследователей удавалось найти зимовочные убежища орешниковых сонь. Чаще всего они находятся под переплетениями корней, в норах других грызунов и под комлями пней, утеплены подстилкой из сухой травы, перьев, шерсти, разгрызенных листьев. Английский зоолог Д. Прииди в Уэльсе иногда находил зимующих сонь даже в старых консервных банках и автомобильных покрышках. Зверьки, живущие в неволе, при понижении температуры воздуха тоже покидают свои домики, подвешенные к стенкам вольер, и перебираются вниз, где устраивают себе новое гнездо под выстилкой из листьев, под корягами или занимают искусственные гнездовья, находящиеся на полу клетки.

Детеныши орешниковой сони в выводковом гнезде, свитом из сухой травы, мха, обрывков бумаги и птичьих перьев

Летние убежища сонь очень разнообразны по своему строению и строительному материалу. В тех местах, где имеются искусственные птичьи гнездовья, сони предпочитают заселять их. Реже они строят открытые гнезда в развилках и мутовках ветвей или подвешивают их к ветвям. Вахтендорф выделил для Австрии четыре типа естественных гнезд орешниковой сони: листовые, травяные, смешанные и слоистые. Эта классификация вполне приемлема и для других районов ареала вида. Стереотип гнездостроительной деятельности не нарушается и в условиях неволи, где зверьки из травы, листьев или какого-либо "подручного" материала строят гнезда, совершенно не отличающиеся от природных.

Листовые убежища представляют собой шаровидное образование диаметром шесть-семь сантиметров с одним входным отверстием, обнаружить которое весьма трудно. На постройку идут как зеленые, так и сухие прошлогодние листья, собранные на земле. Они настолько плотно и искусно соединены друг с другом, что создается впечатление, будто компоненты сооружения склеены между собой. Г. Н. Лихачев предположил, что роль своеобразного клея выполняют слюна и моча животных. В том случае, если листовое гнездо устраивается прямо на дереве или в кустарнике, то за основу берутся несколько крупных листьев и сухие былинки злаков, создающие каркас, к которому затем крепится материал, срезанный с соседних веток. Мы наблюдали постройку убежища парой орешниковых сонь в просторной вольере. Строительным материалом им служили листья клена, липы и караганы, поскольку в клетку были поставлены ветки именно этих пород. Все строительство заняло двое суток, точнее две ночи, так как днем мушловки отдыхали в старом гнезде. Готовое убежище представляло собой не совсем правильной формы шар, насаженный на концевые части нескольких соседних веток. Выход располагался рядом с самым толстым побегом. Наружные размеры этого сооружения не превышали восьми сантиметров, диаметр видимого входа - двух сантиметров, причем днем, как правило, входное отверстие было замаскировано. Строительством занимались оба зверька, но самка проявляла больше рвения и старания, в то время как самец чаще отвлекался на кормежку и отдых. В первую ночь был построен весьма аккуратный каркас, причем строители сперва создали внутреннюю часть гнезда, уплотняя стенки. "Обшивка" наружных стен происходила во вторую ночь; зверьки по очереди таскали свежие листья, срезая их с одной и той же ветки. Каждую последующую ночь хозяева заботливо ремонтировали свой полувисячий дом, поправляли наружную оболочку, добавляли подстилку. В этом гнезде они прожили две недели, до первых заморозков, с наступлением которых перебрались на дно вольеры в подстилку из мха, сухой травы и листьев. За десять лет содержания орешниковых сонь в лаборатории и дома постройку подвесного гнезда нам посчастливилось наблюдать только один раз. Все остальные зверьки пользовались дуплами, специальными домиками, корягами или строили поверхностные шарообразные убежища на дне клетки, обычно в углу среди подстилки.

В природе подвесные гнезда, вероятно, не редкость, особенно в лиственных молодняках, где отсутствуют старые дуплистые деревья. Судя по наблюдениям многих зоологов, чаще встречаются убежища, не подвешенные к веткам, а расположенные в развилках, мутовках или на горизонтальных побегах, недалеко от ствола.

Листовые гнезда, сплетенные только из сухих или свежих листьев,- явление обычное. Их можно обнаружить как на кустарниках, так и в птичьих гнездовьях, причем в качестве материала используются листья одной какой-нибудь породы, чаще всего дуба, бука, граба, боярышника, крушины, калины. В "Кодрах" для их постройки употребляются практически все из перечисленных пород, но предпочтение всегда отдается дубу, даже при устройстве убежища на липе или грабе. Так, из всех отмеченных нами шарообразных листовых гнезд 70 процентов были сооружены из дубовых листьев. Все они находились в птичьих домиках и строились прямо на старых гнездах птиц или в толще трухи. По непонятной причине сони почти никогда не употребляют в качестве строительного материала орешник. В лабораторных условиях мы специально ставили в вольеры ветки лещины с крупными, с нашей точки зрения, очень удобными для строительства листьями. Однако в данном случае подтверждалась поговорка, что о вкусах не спорят; сони таскали в гнезда любой другой материал, вплоть до обрывков бумаги и забытых в клеточках мешочков для взвешивания, но листья лещины оставляли без внимания.

По данным Вахтендорфа, в Альпах, где листовые гнезда обычны и по обилию уступают место лишь смешанным, они сооружались по большей части из листьев бука, как наиболее часто встречающейся породы (70 процентов), ежевики и малины (15 процентов) и папоротника (8 процентов).

"Травяные" гнезда, по свидетельству многих зоологов, наиболее редкие среди сооруженных открыто, в дуплах и птичьих домиках встречаются весьма часто. Они представляют собой плотный шар, туго сплетенный из сухих былинок, с наружным диаметром в шесть-семь сантиметров. Такие убежища более характерны для стаций с преобладанием хвойных пород (ель, пихта), где травянистые растения служат практически единственным строительным материалом. В Альпах на их долю приходится до 13 процентов. Они размещаются между горизонтальными пихтовыми ветвями, которые фиксируют их положение и маскируют одновременно. Находили травяные гнезда и в еловом подросте в Бретани (Франция) и в молодых лиственничниках Тюрингии. В характерных для орешниковой сони стациях широколиственного леса описанный тип убежищ встречается чаще всего внутри дупел, за отставшей корой деревьев или в птичьих домиках. Они ничем не отличаются от построенных открыто и часто служат выводковой камерой. В Молдавии, в заповеднике "Кодры" по наблюдениям Л. В. Коротецковой, на долю травяных гнезд, обнаруженных в скворечниках, приходится до 13 процентов, в наших сборах из того же района они составляют 11 процентов от всего числа найденных убежищ. М. Н. Лозан считает их в "Кодрах" крайне редкими, так как из 324 просмотренных им убежищ орешниковой сони из травы было сплетено только два. Вероятно, строительство того или иного типа гнезда зависит от обилия и доступности строительного материала и индивидуальных вкусов зверька.

В числе убежищ, построенных лишь из одного вида строительного материала, отметим шарообразные гнезда из шерсти копытных. В "Кодрах" они чаще всего составлены из остевых волос оленя, собранных на лежках, и помещаются в дуплах или птичьих домиках.

Орешниковые сони нередко строят гнезда и из луба, обычно липового. Но и они никогда не устраиваются открыто среди ветвей, а помещаются в дупла, скворечники или внутрь так называемых слоистых убежищ. Известны случаи "модернизации" сонями птичьих гнезд, когда зверьки надстраивают крышу и меняют по своему вкусу подстилку; выходное отверстие в таком убежище, по свидетельству А. Н. Формозова, всегда находится сбоку.

"Смешанные" гнезда встречаются часто, в них искусно переплетаются листья кустарников и деревьев со стеблями травы, летучками семян. Такого рода убежища, вероятно, более характерны для смешанно-широколиственных и молодых хвойных насаждений. Они описаны А. Н. Формозовым для Горьковской области, Г. Н. Лихачевым для Подмосковья, М. Н. Лозаном для Молдавии. В Альпах смешанные гнезда встречаются чаще других: на их долю, по данным Вахтендорфа, приходится 57 процентов.

Очень типичны для орешниковой сони "слоистые" гнезда, состоящие из внешней оболочки и внутренней капсулы. Они обычно служат выводковыми, а после выхода молодняка могут заселяться и взрослыми животными. Такое убежище - настоящее произведение искусства. Трудно даже поверить, что создано оно маленькой лесной зверюшкой. Для постройки оболочки мушловки собирают прошлогодние листья деревьев, кустарников и крупных травянистых растений. По внешнему виду эти гнезда напоминают листовые, так как наружные стенки также составлены из однородного листового материала; обычно это дубовые, липовые, буковые, грабовые листья, преимущественно прошлогодние, сухие. В исключительных случаях сони используют и зеленые свежие листья, но они немногочисленны и лишь вкраплены в общую массу старых. Иногда наружные стенки инкрустированы лишайником или случайно подобранными кусочками бумаги, полиэтилена и другими "дарами цивилизации".

Внутренняя часть гнезда также создается, как правило, из одного вида материала, но более нежного и мягкого, чем внешняя. Она напоминает по своему виду травяные гнезда. Дно выстилается мелко нагрызенными листьями, расщепленными и измельченными стеблями трав, летучками иван-чая, птичьими перьями, шерстью. Иногда внутренняя сфера-свита из размочаленного лыка. Выводковое слоистое гнездо, устроенное в птичьем домике, заполняет собой почти всю его полость и буквально-впрессовано в нее. В таких постройках на долю внутреннего шара приходится почти 50 процентов гнезда. Выходное отверстие находится сбоку, иногда в верхней части, но всегда закрыто пробочкой из подстилки, и обнаружить его нелегко.

В вольерах самки орешниковых сонь начинали строить сложные шарообразные гнезда за два-три дня до рождения потомства, чаще всего помещая, их в домиках или дуплах. Иногда искусственное убежище настолько мало, а внутреннее гнездо относительно велико, что приходится только удивляться, как там умудряется поместиться целая семья. По мере подрастания детенышей свободного места в убежище совсем не остается, и из выходного отверстия часто торчат наружу то часть спины, то хвосты, то лапки жильцов. Создается впечатление, что сони не терпят пустого места в гнездовье и стремятся заполнить его строительным материалом.

Все сказанное относится в основном к выводковым, осенним, убежищам, заселенным взрослыми животными. Летние "квартиры" молодых, холостых животных устроены много проще. Шарообразные гнезда у них выглядят менее аккуратными, выход довольно большой и хорошо заметный; по большей части это в прошлом выводковые камеры, брошенные после выхода молодняка. Самцы и не участвующие в размножении самки чаще строят полусферические гнезда, а то и вовсе ограничиваются толщей подстилки из однородного или смешанного материала. В таких гнездовьях обычно встречаются шерсть (заячья, собачья, остевые волосы оленя, щетина и подпушь кабана), птичьи перья, растительный пух. Здесь же нередко можно найти и остатки трапезы сонь.

Отличительная черта убежищ орешниковой сони - небольшая высота как расположения гнезда, так и самого деревца или кустарника, на котором оно устроено (речь идет об открытых гнездах). Она редко достигает двух метров и колеблется между 60 и 120 сантиметрами. Вахтендорф подметил явное пристрастие зверьков к зарослям малины, ежевики, шиповника, объясняя это тем, что шершавые и колючие побеги кустарников прекрасно держат гнезда, а густая листва хорошо их маскирует. Как бы то ни было, но найти крохотное убежище мушловки в переплетениях листьев, веток и вьющихся травянистых растений чрезвычайно трудно. Отчетливой тенденции в ориентации выхода на какую-либо сторону света нет; определяющим моментом, скорее всего, служит направление, в котором легче скрыться в случае опасности. Потревоженный хозяин обычно некоторое время осматривается, высунувшись из гнезда, а затем выскакивает, застывает на секунду и бесшумно исчезает среди веток. Выгнанная из птичьего домика, подвешенного к прямому стволу бука, ясеня или дуба, мушловка чаще всего прыгает вниз и исчезает среди корней, подстилки или хвороста. В отличие от полчков эти сони удирают без единого звука. Обнаружить зверька среди пожухлой листвы, маскирующей его рыжеватую шерстку, чрезвычайно трудно.

Расселяющийся молодняк, занимающий убежища на одну или несколько дневок, как правило, гнезд не устраивает. Мы встречали в "Код-рах" полувзрослых мушловок на дне скворечника или синичника без какой бы то ни было подстилки. Но выбрав участок для дальнейшего существования, они подыскивают себе более комфортабельное "помещение". Это может быть птичий домик с оставленным гнездом синицы или мухоловки или брошенное убежище сони; старое жилище перестраивается новым хозяином, дополняется подстилкой и к осени превращается в хорошее теплое шарообразное гнездо.

Весной, после зимовки, орешниковые сони некоторое время могут жить в дуплах или искусственных гнездовьях и без подстилки, поскольку время от времени, с возвратом холодов, навещают свои подземные убежища. Однако на севере ареала, в Подмосковье, Г. Н. Лихачев никогда не находил весной зверьков в дуплянке без гнездового материала.

В качестве временной квартиры мушловки могут занимать и птичьи гнезда, натаскивая туда листья, былинки и перестраивая их на свой вкус. В мае, когда дуплогнездники уже насиживают кладки, а сони подыскивают себе постоянное жилье, последние нередко заселяют уже занятые птицами гнездоубежища. Существует мнение, что, занимая птичий домик, мушловка прежде всего расправляется с хозяином, затем выбрасывает его гнездо и только после этой акции занимается строительством собственного. Наблюдения Г. А. Успенского и М.Н. Лозана, Г. Н. Лихачева и наши собственные говорят о том, что зверек строит свое жилье прямо поверх птичьего. В скворечниках и синичниках, занятых сонями, сплошь и рядом их аккуратные домики уютно покоятся на полуразрушенных гнездах пернатых. Орнитологи убеждены, что в облюбованном гнездовье мушловки уничтожают и кладки, и птенцов, и родителей. Однако никому еще не удавалось увидеть собственными глазами нападение орешниковой сони на птиц; вполне возможно, что еще раньше в убежище побывала лесная соня, которая опустошила его и расправилась с обитателями, не претендуя на жилье. Тем более, что в неволе мушловки в отличие от лесных сонь к животной пище интереса не проявляют. В Подмосковье и Тульских засеках, где обитает только орешниковая соня, нападение этих зверьков на птиц не отмечено, хотя и там они охотно заселяют искусственные гнездовья.

На своем участке обитания, площадь которого зависит от кормовых условий, густоты древостоя и плотности населения самих зверьков, орешниковые сони имеют по нескольку убежищ. Некоторые из них постоянно используются для непродолжительного отдыха, другие играют роль запасных на случай экстренного переселения. По наблюдениям Г. Н. Лихачева, в Тульской и Московской областях самки незадолго до родов иногда строят сразу два гнезда; некоторые особи создают второе убежище по мере подрастания молодняка. Порой два приплода выращиваются в одном домике. Перетаскивание детенышей в новый "дом" чаще всего бывает вызвано стремлением избавиться от гнездовых паразитов, которых всегда очень много в подстилке, в редких случаях смена жилища связана с беспокойством. В "Кодрах" нам нередко удавалось в одном скворечнике обнаружить соню, а в соседних - явные следы ее недавнего пребывания.

Одним убежищем иногда одновременно пользуются несколько зверьков. Обычно это семейные группировки - самка с детенышами, часто уже вполне самостоятельными, оба родителя с потомством, молодежь во время расселения или вскоре после пробуждения, разнополые зверьки в период гона. В неволе даже при наличии большого числа домиков орешниковые сони (как и другие виды) обнаруживают явное стремление к скучиванию, набиваясь в одно убежище так, Что закрыть верхнюю крышку домика оказывается невозможным. Мы наблюдали несколько случаев, когда у двух самок одновременно или с разницей в два-три дня появились детеныши в одном гнезде. Поскольку разобраться в принадлежности лежащих общей кучкой малышей той или иной матери не было возможности, мы оставляли обе семьи вместе. Забавно было смотреть, как вечерами из отверстия домика сперва, как горох, высыпались шустрые детеныши, а следом за ними степенно вылезали их мамаши. В случае опасности все члены этой сложной семьи прятались в другие домики, но на дневку все снова собирались в одном общем гнезде. Иногда один домик заселяла весьма пестрая компания, состоящая из разнополых взрослых и полувзрослых особей. Но такое сообщество было непрочным, и происходили постоянные перекомбинации с использованием новых убежищ. Содержащаяся у нас несколько лет пара сонь - Парис и Елена - всегда и при любых ситуациях занимала один общий домик, в какой бы компании своих собратьев они не находились.

Свои гнезда орешниковые сони без конца перестраивают и совершенствуют, на что у них уходит весьма много времени. Стоит только положить в вольер новые веточки, пучок травы, птичьи перья, как за ночь они уже оказываются использованными, причем избыток их торчит из щелей, трещин, выходного отверстия. На эту же особенность указывает и М. Н. Лозан, считающий, что в "Кодрах" мушловки сооружают и переделывают свое жилье на протяжении всего активного периода жизни.

Наблюдения зоологов в разных частях ареала орешниковой сони показывают, что взрослые животные постоянно живут на определенной территории. В районе своих гнездовий они за активный период перемещаются не более чем на 50 - 75 метров, изредка на 100 - 200 метров, хотя, как уже упоминалось, убежища меняют периодически. По данным Г. Н. Лихачева, самки старше двух лет практически всю жизнь проводят на одном и том же участке обитания. На этой территории они совершают незначительные перемещения между убежищами, которыми они периодически пользуются. Здесь они зимуют, здесь же в период гона встречаются с самцами и затем выводят потомство. Даже в том случае, если самка не принимала участия в размножении или у нее погибли детеныши, она никуда не уходит со своей территории. Площадь участка обитания зависит от кормности угодий и общей численности зверьков в конкретный год. В связи с этим площадь и границы могут незначительно меняться но годам. Самки с выводками часто живут по соседству (каждая на собственной территории), кормовые участки у них совпадают, но убежища всегда индивидуальны. В природе встречи двух сонь с выводками в одном гнезде крайне редки, хотя в лабораторных условиях, как мы уже говорили, это весьма обычное явление.

Самцы также постоянно живут на определенных участках леса, но они много подвижнее самок. Во время гона они бродят, удаляясь на 100 и даже 200 метров от убежищ. В Подмосковье один самец в течение пяти лет много кочевал по своей территории и даже в возрасте двух-четырех лет совершал переходы до 350 метров. Вообще участки самцов как бы накладываются на более неподвижные участки обитания самок; нередко маршрут одного самца проходит через участки обитания нескольких самок.

Самая подвижная часть населения - это молодежь. Сеголетки в месячном возрасте покидают материнские гнезда и отправляются на поиск новых угодий, пригодных для существования. По свидетельству М. Н. Лозана, в "Кодрах" молодые животные удаляются на расстояние до 500 метров от выводкового убежища; Г. Н. Лихачевым в Подмосковье зарегистрирован случай выселения молодняка с родительской территории на целый километр. В какой-то мере будущий участок обитания определяется местом зимовки. Но зимует молодежь часто группами, поэтому весной, после пробуждения, часть зверьков снова пускаются в путь, пока не осядут в облюбованных местах, где самки в скором времени обзаведутся потомством и останутся на всю жизнь. Антагонизма между старожилами и новоселами не возникает, поскольку последние не посягают на чужие убежища, а строят собственные или занимают пустые птичьи домики. Сплошь и рядом поблизости мирно соседствуют и семьи с детенышами, и холостые особи, и самцы. Во время осенних кочевок сеголетки нередко останавливаются на дневки в домиках, занятых старыми сонями, и бесконфликтно сосуществуют с ними.

При высокой плотности населения на долю расселяющегося молодняка часто приходятся худшие по кормности и защитности угодья: в Тульских засеках - это осинники, в "Кодрах" - буковые и дубовые высокоствольники, в Альпах - елово-пихтовые леса. Положение выравнивается благодаря гибели старых особей, занимающих лучшие кормные станции. Весной освободившиеся участки уже оказываются занятыми переселившейся сюда молодежью.

Передвигаясь по веткам, орешниковые сони плотно охватывают их длинными цепкими пальцами, а ино гда и хвостом

Внешний облик мушловки выдает в ней ночного обитателя леса. Ритмика суточной активности меняется по сезонам и, несомненно, связана с погодными условиями. Весной, вскоре после пробуждения от зимней спячки, внегнездовая активность зверьков непродолжительна. Малейшее понижение температуры, не говоря уже об обычных в это время возвратах холодов, вынуждает сонь вернуться в свои приземные убежища, порой они не покидают их по нескольку суток. Такой переходный период длится неделю-две. К концу его устанавливается весенняя погода, просыпаются все возрастные группы, животные готовы к самому ответственному периоду своей жизни - размножению. Мушловки становятся очень подвижными, много бегают, разыскивают корм.

Свои убежища в мае сони покидают в промежуток с 19 до 21 часа, в зависимости от географического района ареала и местных погодных условий. Внегнездовая активность их в этот период длится около восьми-девяти часов, причем в середине ночи они нередко отдыхают в одном из запасных убежищ или просто сидя на ветке. Возвращаются зверьки "домой" перед восходом солнца, иногда за полтора часа до него.

Орешниковые сони редко спускаются на землю. Для них характерен замедленный темп лазания

Вечерний выход на кормежку происходит весьма дружно и стимулируется снижением освещенности и, вероятно, чувством голода. Прежде чем покинуть убежище, мушловка некоторое время осматривается, высунув мордочку из выходного отверстия и быстро шевеля вибриссами. Затем вылезает на крышу домика или на ближайшую ветку и, если ее ничто не пугает, начинает спокойно заниматься своим туалетом. Приведя в порядок свою шубку, тщательно расчесав хвост и вылизав языком подошвы лапок, зверек отправляется на кормежку. Судя по поведению сонь, у них есть свои любимые и привычные трассы, ветки, участки ствола, вероятно, хранящие запах животного и облегчающие выбор кратчайшего пути за кормом и утреннего возвращения домой. Точно так же поступают они и в больших вольерах. В случае внезапной опасности, реальной или мнимой, мушловки прячутся в ближайшие укрытия или замирают среди ветвей, не стремясь вернуться в собственное убежище. Покидая на ночь гнездо, сони не закрывают выходное отверстие, вместе с тем, когда зверек днюет, вход всегда закрыт и совершенно незаметен. В холодные ночи сони стремятся поскорее вернуться домой. Г. Н. Лихачев, наблюдая орешниковых сонь в Подмосковье и Тульской области, подметил одну интересную биологическую особенность, связанную с ге-теротермией. Весной и осенью в дневные часы он находил сонь в искусственных гнездовьях в состоянии глубокого сна без значительного понижения температуры тела. Переход к активному состоянию очень напоминал по своему характеру пробуждение от зимней спячки, но осуществлялся значительно быстрее. В разгаре лета инактивных животных находили только в течение первых утренних часов, и к 10 - 12 часам все сони уже просыпались. Весной в таком состоянии находили только хорошо упитанных зверьков; кормящие самки никогда не бывали в состоянии оцепенения.

Орешниковые сони, содержавшиеся у нас в неволе, летом и вплоть до начала сентября, а иногда и до начала ноября находились на нашем стационаре в Ленинградской области, где жили в вольерах и садках фактически "на улице", защищенные только от дождя. В июне-июле-августе мы ни разу не наблюдали описанного Г. Н. Лихачевым явления, хотя летние температуры воздуха порой не превышали плюс 16 градусов Цельсия. Только в сентябре активность зверьков заметно понизилась, сократившись до пяти-шести часов, и утром мы часто находили их в оцепенении, холодными на ощупь. Скорее всего это было уже прелюдией к зимней спячке. Мы не будем здесь подробно останавливаться на этом биологически важном в жизни мушловок явлении, поскольку о спячке уже говорилось в специальной главе.

По мере приближения осени и похолоданий внегнездовая активность орешниковой сони заметно снижается, зверьки становятся вялыми, малоподвижными. Первыми покидают свои древесные убежища взрослые самцы и холостые самки, накопившие достаточно жира, затем в зимовочные гнезда уходят размножавшиеся самки и последними - сеголетки. Для зверьков наступает длительный период спячки, занимающий в разных частях ареала от семи до восьми месяцев.

Питается орешниковая соня почти исключительно растительной пищей. Леса, в которых она живет, предоставляют богатый выбор высококалорийного корма, как семенного, так и сочного. Пищевой рацион мушловки обнаруживает большое сходство в разных районах ее ареала, различия заключаются, пожалуй, лишь в отношении к животному корму, о чем мы скажем несколько позже. Диета сони заметно варьирует по сезонам года, что связано не только с потребностями зверька, но и с обилием того или иного вида корма.

К осени орешниковые сони очень жиреют, увеличивая свой вес почти вдвое

Весной основой питания орешниковой соне служат почки, молодые побеги и, по мере появления, зеленые листья деревьев, кустарников и трав. Г. Н. Лихачев отмечает, что у липы и клена мушловки обычно обгрызают черенки, а не самые листья. Изредка используется и нежная кора веток. В это же время года сони отыскивают в подстилке прошлогодние желуди, зачастую уже проросшие, буковые орешки. Если им удается обнаружить в дупле запасы семян, припрятанные с осени желтогорлой мышью, то стол их обогащается высококалорийным кормом. Вероятно, именно весной зверьки употребляют в пищу насекомых и их личинки и других беспозвоночных, собранных на земле и листьях.

Летом в кормовом рационе большое место занимают наряду с семенами ягоды земляники, черники, малины, ежевики, плоды шиповника, дикой черешни, яблони, груши, рябины, кизила. Охотно едят сони незрелые орехи лещины, которые осенью из-за твердой скорлупы становятся для них недоступными. У черемухи используются только косточки, некоторые зоологи считают, что так же мушловки поступают и с рябиной.

Жившие у нас орешниковые сони нередко отдавали предпочтение спелым ягодам калины, съедая как мякоть, так и семечки. Вообще семена всегда остаются первостепенным кормом, что дает основание считать орешниковую соню не только самым растительноядным, но и самым семеноядным представителем семейства. В Карпатах, по свидетельству И. Т. Сокура, эти сони едят также молодую хвою и обгрызают верхушечные почки елей, высаженных вместе с буком.

Осенью животные почти исключительно питаются семенным кормом. К этому времени в широколиственных лесах в изобилии появляются желуди, плоды бука, граба, бересклета, липы, клена, и сони не знают недостатка в пище. В случае неурожая одного из основных видов корма грызуны легко переключаются на второстепенные. В конце лета - начале осени, перейдя на питание семенами и плодами, сони очень жиреют, что является необходимым условием подготовки к зимней спячке. О том, какое значение имеет осенний состав корма для благополучной зимовки, говорит тот факт, что животные, в изобилии питавшиеся желудями в Тульских засеках, обгоняют в весе зверьков из Подмосковья, употреблявших менее калорийные семена мелколиственных пород. По данным Г. Н. Лихачева, сони из Тульской области достигают к осени среднего веса в 36,4 грамма, из Московской - 30 граммов. Соответственно и гибель во время спячки среди подмосковных зверьков выше, чем среди тульских.

До сих пор остается спорным вопрос о запасании орешниковой соней корма. Пищевые остатки, найденные в убежищах, говорят лишь о том, что часть корма съедается "дома". Сони вообще, как правило, далеко от убежищ на жировку не уходят. Об этом говорят и "кормовые столики", находящиеся поблизости, и непосредственные наблюдения. Вахтендорф считает, что зверек питается в радиусе десяти метров от гнезда и только редкие особи удаляются на 30-40 метров. В менее кормных угодьях животные разыскивают пищу на большей территории и, возможно, часть семян затаскивают в запасные убежища, где их и съедают. Запасы желудей, семян ясеня, липовых орешков, обнаруживаемые в дуплах, на территории обитания орешниковых сонь, могут принадлежать и желтогорлой мыши. В неволе сони больших запасов никогда не устраивали, хотя в домиках можно было найти шелуху семечек, остатки желудей, шиповника.

Мы уже говорили, что многие зоологи, особенно орнитологи, обвиняют орешниковую соню в разорении птичьих гнезд и уничтожении их обитателей. Наблюдения в неволе показывают абсолютное равнодушие мушловок к животной пище. Их не привлекает даже такой традиционный корм, как "мучные черви", куколки бабочек, мелкие саранчовые; сырые и вареные яйца, которые предлагались соням, оставались обычно нетронутыми. В защиту вегетарианства орешниковой сони выступает и Г. Н. Лихачев, который наблюдал, как сони несколько дней спали под гнездом мухоловки, причем птица продолжала насиживать яйца. В желудках этих грызунов никогда не находили остатки позвоночных животных, а лишь иногда кусочки хитина и лапок насекомых. Таким образом, ни прямых, ни даже косвенных доказательств нападения орешниковой сони на птиц и птенцов нет; скорее всего на нее напрасно взваливают вину за разбой, в котором повинны ее более агрессивные и плотоядные сородичи.

Потребность в воде у орешниковых сонь, как и у других видов, невелика; они вполне могут довольствоваться сочными плодами - яблоками, грушами, абрикосами, ягодами. Но когда им предлагают воду или молоко, пьют охотно.

Как и все сони, мушловки начинают размножаться вскоре после пробуждения от зимней спячки. Первыми просыпаются взрослые самцы и лишь спустя некоторое время - самки и одновременно с ними молодые зверьки прошлогодних выводков. Начало гона может несколько отличаться по своим срокам в разных частях ареала; в большинстве районов оно приходится на середину апреля - начало мая, в Подмосковье - на конец апреля - середину мая, а в Альпах - на конец июня - июль. Зверьки в этот период очень возбуждены и подвижны. Самки оставляют на пути своего следования пахучие мочевые метки, облегчающие встречу с партнером. Самцы бегают по веткам, стволам, почве, принюхиваясь, возбужденно подергивая распушенным хвостом и издавая негромкие тремолирующие звуки. Они повышенно внимательны к встречным особям своего вида, тщательно обнюхивают их в надежде обнаружить самку в течке. Конфликтов и драк между ними, как правило, не происходит в отличие от других видов сонь. В природе пары создаются лишь на короткое время спаривания, в неволе они могут сохраняться долго, в редких случаях - всю жизнь. В этот период часто находят разнополых зверьков в одном убежище.

Надо сказать, что далеко не все самки размножаются ежегодно. По данным Г. Н. Лихачева, в размножении участвуют фактически все трехлетние особи, среди двухлеток часть могут остаться холостыми, а в возрастной группе годовалых около 60 процентов вообще не размножаются.

Орешниковые сони относятся к типично полицикличным видам, у которых половые циклы могут следовать один за другим в течение всего активного периода жизни. В связи с этим самки почти па всей территории распространения могут размножаться дважды за период активности, а в особо благоприятные года - приносить и по три выводка. Исключение составляют обитатели Альп, которые, по данным Вахтендорфа, имеют лишь один помет. В условиях неволи отдельные особи способны давать до четырех выводков за год. В некоторых случаях (если спаривание происходит в послеродовую течку) повторные роды могут происходить через 25 - 30 дней после первых, но чаще с интервалом два-два с половиной месяца. Годовалые сони размножаются чуть позже старых; в центральных частях ареала сеголетки могут принять участие в размножении в первую же осень. Таким образом, в природе постоянно встречаются беременные или кормящие особи, что создает впечатление высокого потенциала размножения у данного вида.

Продолжительность беременности у орешниковой сони 22 - 25 дней. В условиях неволи все это время пара может жить в одном гнезде и только за день-два до появления потомства самец переселяется в другое убежище. Иногда выселению предшествуют стычки между зверьками, сопровождающиеся негромким цоканьем и стуком зубов. Как уже говорилось раньше, бывают случаи, когда в одном гнезде появляются выводки у двух самок и обе семьи мирно сосуществуют весь период лактации. В просторном садке у нас жили две сони с уже выросшими и вполне самостоятельными детенышами. Когда у молоденькой самочки Буки появилось потомство, к ней в гнездо в тот же день перебралась ее мать Ореся. Каково же было наше удивление, когда через пять дней мы обнаружили в общем жилище еще пять новорожденных - детенышей Ореси. Опасаясь за малышей, мы выселили Оресю с потомством в персональный домик, а утром у Буки в гнезде снова обнаружили обеих самок со всем разновозрастным выводком. Самым замечательным было то, что кормила всех молоденькая и некрупная Бука (она родилась в мае этого же года), а толстая Ореся обычно лежала, распластавшись, сверху и грела всю компанию. Нам так и не удалось установить, кормила ли Ореся свое потомство, но, судя по состоянию ее сосков, это хлопотливое занятие она целиком передоверила дочери. В конце концов выросли оба выводка, но детеныши Ореси несколько отставали в размерах и весе от своих "племянников" в том же возрасте.

В другой раз у двух сонь - Береси и Олеси потомство появилось одновременно, в одну ночь и в одном домике. Олесе было не более четырех месяцев, а Бересе - не менее года; обе самки были пойманы в "Кодрах", но размножились уже в лаборатории. Трудно сказать, по какой причине они выбрали один домик, возможно, потому, что вместе с ними в одной клетке содержалось еще семь разнополых зверьков. Олесю и Бересю отсадили в отдельный садок, поставили туда лишнее убежище, но они так и остались жить в своем общем гнезде. Первое время хозяйки словно поделили его пополам в вертикальном направлении. В нижней части помещалась Олеся, в верхней - Береся. Но уже через несколько дней самки лежали рядом, а под ними копошились малыши, причем каждая воспитывала именно свое потомство. Позднее, когда детеныши подрослии стали более подвижными, они сосали обеих сонь, а те старательно их вылизывали и чистили.

В природе также иногда удается обнаружить семейные группировки, состоящие из самца, самки и подсосных детенышей, что лишний раз подчеркивает миролюбивые взаимоотношения особей. Вероятно, определяя характер семейных отношений у орешниковой сони, можно говорить о факультативной моногамии.

В выводке у орешниковой сони может быть от одного до шести детенышей, но чаще всего их три, четыре или пять. Новорожденные мушловки мало чем отличаются от детенышей других видов сонь и вообще мышевидных грызунов. Рождаются они без шерсти. Сквозь красновато-розовую кожу просвечивают кровеносные сосуды, желудок. На притуплённой мордочке по обе стороны носа заметны короткие вибриссы. Глаза скрыты под кожей, ушная раковина свернута и плотно прижата к голове. Пальцы на всех четырех лапах слиты друг с другом, свободными остаются лишь ногтевые фаланги. Детеныши, вынутые из гнезда, беспомощно двигают лапками, совершая сгибательные и разгибательные движения телом, работая позвоночником, слабо попискивают. На воздухе они быстро охлаждаются и теряют подвижность. Несмотря на мелкие размеры и скороспелость мушловки, послеутробное развитие малышей идет относительно медленно. Только к седьмому дню вся верхняя сторона тела покрывается темным пигментом и редкими, заметными лишь в лупу волосками. В этом возрасте прорезываются нижние резцы и полностью отлипают и поднимаются ушные раковины. Малыши уже хорошо переворачиваются со спины на живот, способны ползать, рывками, "по-лягушачьи", подтягивая задние лапы. Цепляются передними и задними лапками за подставленный палец или палочку и повисают. Пясти, как и у других сонь, развернуты наружу, а пальцы по-прежнему плотно соединены между собой. По мере остывания движения замедляются. Взятые в руки, начинают громко пищать. Как показали исследования Л. В. Коротецковой, в "писке покинутого детеныша" содержатся высокочастотные компоненты. Длительность импульса звукового сигнала малыша составляет 15 - 20 миллисекунд, а основная частота - 1300 герц. На восьмой день у детеныша появляется новый звуковой сигнал - щелканье, сохраняющийся, как и первый, до двадцать третьего-двадцать пятого дня жизни.

На десятый день на хвосте становятся хорошо заметными девять колец аутотомии. К пятнадцатому-шестнадцатому дню становятся свободными все пальчики, отчетливо видны все подошвенные мозоли. В этом возрасте малыши уже покрыты серовато-охристой шерсткой. У них открылись слуховые проходы, и детеныши реагируют на звуки. На бороздке, разделяющей все еще соединенные веки, хорошо заметны короткие черные реснички. Слепые мушловки быстро бегают, причем делают первые попытки отталкиваться задними конечностями. Посаженный на ветку малыш цепляется за нее всеми четырьмя лапками п старается обвить хвостом.

На семнадцатый день у некоторых детенышей начинают открываться глаза. Полное прозревание во всем выводке происходит обычно на восемнадцатый-девятнадцатый день. В этом возрасте маленькие сони покрыты густой короткой шерсткой, по окрасу схожей с родительской, но более блеклого тона. Хвост относительно длинный, только начинает опушаться и напоминает слегка разлохмаченную веревочку. И нижние и верхние резцы хорошо развиты, начинают формироваться в деснах коренные зубы. Сони очень подвижные, активные; потревоженные в гнезде, они моментально из него выскакивают и затаиваются на полу. Через некоторое время собираются в кучку и сидят, попискивая, пока на их голос не придет самка и не перетащит в гнездо. Первый выход из убежища совместно с матерью на кормежку происходит, по нашим наблюдениям, между двадцатым и двадцать пятым днем, по данным Вахтепдорфа, - лишь в месячном возрасте. В двадцать пять дней детеныши отличаются от взрослых меньшими размерами, относительной большеголовостью, менее яркой окраской и малоопушенным хвостом. На кормежку выходят почти одновременно друг за другом, повторяя в точности путь предыдущего. Вне гнезда проводят еще немного времени, держась группкой. Возвращаются домой тоже гуськом и по тому же маршруту, что и уходили. Самка следит за ними, но держится в стороне, уходит в убежище последней и устраивается там сверху, на малышах. Мы ни разу не наблюдали у орешниковых сонь совместных "семейных" игр, вообще они производят впечатление менее коммуникабельных, чем другие виды.

По нашим наблюдениям, лактация продолжается 27 - 30 дней, хотя детеныши в этом возрасте уже начинают и сами разыскивать пищу. Месячные сони уже вполне могут быть самостоятельными, но живут еще выводком, а окончательно расстаются с матерью в сорок-сорок пять дней жизни, достигая веса около десяти-двенадцати граммов. Молодежь, появившаяся на свет в конце лета - начале осени, нередко и на зимовку уходит вместе с самкой. Наиболее жизнестойкими оказываются выводки весенние и раннелетние, наименее - осенние. Они различаются даже по своим весовым показателям, так что сони из первых пометов оказываются более подготовленными к долгой зимовке и, как правило, благополучно ее переносят, в то время как молодежь из осенних выводков в большинстве своем (до 80 процентов) погибает во время спячки. Примечательно, что зверьки, родившиеся в стабильных условиях лабораторного содержания, так же отличаются по своей выживаемости, как и их вольные собратья.

За почти месячный период выращивания потомства самка, как правило, меняет свои убежища, перенося малышей иногда на значительное расстояние. Чаще всего это связано со скоплением эктопаразитов в подстилке и загрязнением убежища. Переселения не всегда проходят благополучно. Известны случаи, когда соня "забывала" кого-нибудь из детенышей в старом жилье или теряла по дороге. Иногда, перетащив одного в новое убежище, она возвращалась в старое к остальным малышам и там оставалась. После прозревания молодых мушловок кочевки их вместе с самкой из одного гнезда в другое - обычное явление.

Подросшие детеныши своей возней и чрезмерной активностью доставляют самке много неудобств, и она все чаще и чаще уходит от них в ближайшее убежище на отдых, пока окончательно не осядет там. Выводок еще некоторое время держится вместе, но затем разбредается в разные стороны, хотя известны случаи, когда однопометники в первую осень не расстаются и уходят совместно на зимовку. Половозрелыми детеныши становятся в четыре-пять месяцев, и некоторые из них могут участвовать в репродукции в год своего рождения. Чаще всего это имеет место в южных п центральных частях ареала, вблизи же северной границы, по свидетельству Г. Н. Лихачева, размножаются лишь зимовавшие особи. Таким образом, прирост численности идет в основном за счет молодняка первых выводков.

По данным М. Н. Лозана, в Молдавии в некоторые годы население орешниковой сони к осени увеличивается в два-три раза. Однако смертность молодежи настолько велика, что пережившего зиму количества прибылых только-только хватает, чтобы восполнить потери, которые понесла популяция в связи со смертью старых особей. На первый взгляд численность орешниковой сони должна быть постоянной, но изменение экологических условий в отдельные годы вызывает заметный подъем или, наоборот, депрессии численности. Урожайная осень, устойчивая, умеренно холодная зима, дружная весна приводят к сохранению значительной доли населения и участию в размножении всех возрастных групп, что, в свою очередь, заметно увеличивает число особей к осени. Неблагоприятные условия зимовки зверьков, истощенных малокормной осенью, гибель животных не только во время спячки, но и весной уменьшают генеративную часть населения и неизбежно приводят к резкому снижению численности орешниковой сони. Восстанавливается оптимальный запас населения мушловки довольно медленно еще и потому, что во всех возрастных группах преобладают самцы, а повторные выводки в разных частях ареала имеют от десяти до пятнадцати процентов самок.

Средняя продолжительность жизни орешниковой сони в природе три года, хотя отдельные особи могут жить и дольше. С учетом высокой годовой смертности полная смена населения, вероятно, происходит через четыре года, максимум - пять лет.

Естественных врагов у орешниковой сони мало. Она может стать случайной добычей каменной куницы, лесного хоря, дикого кота; в погадках сов ее остатки почти не встречаются. Страдают мушловки, как мы уже говорили, от эктопаразитов, среди которых первое место занимают блохи. В некоторых случаях с одного зверька мы собирали до десятка этих насекомых. Такие сони часто бывают истощены, на теле у них обычны расчесы и даже небольшие язвочки. В убежищах нередко встречаются иксодовые клещи.

Лесные сони - Dryomys

В настоящее время среди систематиков нет единого мнения относительно числа видов, составляющих этот род. Некоторые зоологи сомневаются в видовой самостоятельности анатолийской сони - Dryomys laniger, описанной в 1968 году из горных районов юго-западной Турции (историческая область Анатолия). Эта соня по своему внешнему виду и образу жизни очень похожа на лесную соню Dryomys nitedula, но более пластична в отношении местообитания, и распространение ее не связано с лесными биотопами.

Лесная соня - Dryomys nitedula отличается самым обширным ареалом в семействе и широтой экологических адаптаций. Она была описана академиком П. С. Далласом в 1778 году по экземплярам, добытым в дубовых лесах Казанской губернии, и получила тогда название Mus nitedula, что буквально означает "лазающая мышь". Надо сказать, что наименования этой сони на всех языках подчеркивают ее связь с деревьями, лесом; например, немцы называют ее буквально "древесной соней" (Baumschlafer), французы и англичане - "лесной соней" (соответственно Loir dryade и Forest Dormouse). Вместе с тем, как это мы увидим позже, зверек далеко не на всем пространстве своего ареала связан с лесом, населяя в горах Средней и Центральной Азии порой безлесные участки, а в Казахстане - пустынный ландшафт.

Известный зоолог и путешественник XVIII века Э. А. Эверсманн писал, имея в виду лесную соню: "Это красивое животное обитает по лесам, особливо дубовым, в Казанской губернии около Камы и по Волге вниз до Астраханской губернии, но вообще попадается редко". По своим размерам лесные сони занимают промежуточное положение между мышевидной и садовой сонями. Длина тела у них колеблется от 102 до 116 миллиметров, хвоста - от 66 до 96 миллиметров, масса же взрослых экземпляров 22 - 44 грамма. Зверьки очень нарядны благодаря контрастной окраске меха. От носа к уху, очерчивая глаз, проходит черная полоса, придавая зверьку хищно-лукавое выражение. Цвет шерсти, особенно боков и нижней стороны тела, заметно различается по районам обитания. Обычно окраска верха серовато-охристая, низ тела от бледно-палевого до чисто-белого цвета. У закавказских сонь горло и щеки могут быть желто-оранжевыми при оливково-сером тоне спины. Известны находки и резких цветовых отклонений. Так, в Закарпатской области Б. Р. Пилявским и В. И. Абеленцевым была добыта самка лесной сони - меланист.

Рис. 13. Ареалы лесной сони (1) и анатолийской сони (2)

Хвост у лесной сони пушистый и словно расчесан на две половинки, кожа его богато снабжена кровеносными сосудами. Если соня испугана или сердится, хвостовой стержень становится темно-розовым, а шерсть встает торчком, что зрительно увеличивает размеры животного и должно устрашать противника. Иногда концевые волоски окрашены в белый цвет, создавая впечатление светлой оторочки.

У лесной сони относительно узкая и длинная ступня, первый палец задних конечностей подвижный и может наряду с пятым занимать почти перпендикулярное положение по отношению к остальным. Мех плотный и густой, ость выражена хорошо, составляя 40 процентов от других типов волос. Вибриссы усов расположены двумя плотными пучками по обе стороны носа вдоль концевой части черной полосы, образуя своеобразный веер, позволяющий "ощупывать" пространство около морды. Они очень подвижны, могут быть направлены вперед и в стороны, причем один пучок действует независимо от другого. Длина их составляет около 20 процентов от длины тела.

Это очень быстрый и реактивный зверек, прекрасно и ловко бегающий по самым тонким веткам в любом направлении и столь же проворный на земле.

Ареал лесной сони охватывает немалую территорию Евразийского континента: большая его доля приходится на Восточную Европу и горные области Средней Азии (рис. 13). В Западной Европе лесная соня обитает в Швейцарии, Австрии, Чехословакии, Польше и на всем Балканском полуострове, в Восточной Европе ее распространение приурочено к области широколиственного и смешанно-широколиственного леса, а также лесопосадкам в степях. На территории СССР северная область ареала распространяется до Литвы, Беловежской Пущи, Вышнего Волочка, северо-восточной Татарии и Уржума; южная - охватывает пойменные участки Приднестровья, Приднепровья, лесопосадки и леса Молдавии, Предкавказье и Закавказье. Причем между северными и южными участками обитания расположены значительные территории, на которых соня пока не обнаружена. Азиатская область представляет собой наиболее древнюю часть ареала, и лесная соня здесь - типичный компонент южного лиственного леса. Она заселяет в основном горные участки Средней и Передней Азии, поднимаясь на высоту до 3000 метров, и заходит на восток включительно до Монгольского (Гобийского) Алтая и изолированных горных массивов Монголии - Богдо-Ула. Однако, несмотря на, казалось бы, обширную территорию, распространение лесной сони внутри ареала спорадично, что скорее всего вызвано огромными участками пустынно-степного ландшафта, простирающимися на восток до Днепра. В Крыму лесной сони нет.

Рис. 14. Схема размещения гнезд лесной сони в горных лесах Закавказья. 1 - деревья, 2 - кустарники, 3 - гнезда

Вертикальная зональность растительности в горах создает оптимальные условия существования этого вида, предоставляя возможность заселения различных типов леса и кустарниковых зарослей. В связи с этим именно в горах мы встречаемся со сплошными поселениями лесной сони, в то время как в равнинных районах они часто носят островной характер. На большей части своего ареала лесная соня - обычный и весьма многочисленный вид. Особенно это бросается в глаза там, где развешены искусственные убежища для птиц и летучих мышей. При обилии корма зверек неохотно идет в ловушки с приманкой, что искажает картину истинной численности сони в данном месте. Зоологи, изучавшие этот вид в Средней Азии, считают, что население ее особенно велико в кустарниковом поясе, в горных фруктовых и орехоплодных лесах. Так, С. И. Огнев в Таджикистане в свое время насчитал на площадке размером 50 X 160 квадратных метров одиннадцать жилых гнезд. М. Н. Лозан, учитывавший этих зверьков в Молдавии, определял плотность их населения в лесополосах в 23 - 25 особей на гектар, в пятнадцатилетних дубравах - не более восьми на гектар, а в высокоствольниках в "Кодрах" - лишь одну-три особи на гектар. Высока численность лесной сони и в Воронежском заповеднике, и в Беловежской Пуще, но там всюду имеются птичьи гнездоубежища, которые охотно занимают сони. В островных лесах степи лесная соня редка, и численность ее заметно отличается по годам. Вероятно, это связано со скудной кормовой базой: урожаи лещины нерегулярны, фруктовых деревьев здесь мало, так же как и ягодников, неблагополучно здесь и с естественными убежищами.

Широколиственный лес с густым подлеском и кустарником - излюбленное местообитание лесной сони в Молдавии

Главным требованием лесной сони к местообитанию является наличие кустарникового яруса и густого подроста. Вообще этого зверька, как справедливо заметил Г. Н. Лихачев, правильнее было бы называть не лесной, а "кустарниковой" соней (рис. 14). Условия обитания этого вида на протяжении всего ареала весьма различны. Это могут быть самые разнообразные участки лиственного леса, опушки, просеки, кустарниковые заросли на равнинах и невысоких горах. Обычна лесная соня в орехоплодных, буковых, дубовых лесах Кавказа, отличающихся богатым подлеском из кизила, лещины, боярышника, барбариса и пышным травяным покровом. Этого зверька можно встретить в удивительных по своей самобытности арчевниках Копетдага. Находили соню в тугайных лесах, в поймах среднеазиатских рек среди джиды, облепихи, тальника. Даже в Зайсанской котловине с ее типично пустынным ландшафтом Н. Н. Воронцову удалось добыть этого зверька в полузакрепленных бугристых песках. Пожалуй, ярче всего свою пластичность в отношении местообитаний лесная соня демонстрирует в горах Тянь-Шаня и Памира. В предгорьях она заселяет орехоплодные леса, культурные лесопосадки и фруктовые сады, но наиболее многочисленна в тугаях Таласской и Чаткыльской долин. Здесь жимолость, барбарис, ива, облепиха образуют порой непроходимые заросли, густо переплетенные ломоносом и другими вьющимися растениями и создающие прекрасные защитные условия маленькому юркому зверьку. По склонам лесная соня обычна среди скальных нагромождений и осыпей, поросших тянь-шанской елью, арчей, пихтой, березой с богатым подлеском из рябины, шиповника, облепихи, жимолости, смородины Майера. Даже безлесные склоны гор с каменистыми россыпями и невысокими кустами караганы и эфедры оказываются пригодными для обитания. Более того, А. Токтосунов поймал лесную соню в урочище Исфайрам среди отвесных скал, где не было ни каменных нагромождений, ни деревьев. По свидетельству этого зоолога, зверек прекрасно лазает по отвесным стенам, поселяясь в трещинах и выбоинах. В Казахстане соня особенно многочисленна по предгорьям и северным склонам Заилийского Алатау, где ее можно встретить, начиная от яблоневых садов и вплоть до верхней границы елового леса. Очень высока плотность населения зверьков в поясе яблоневого леса с примесью урюка и осины.

В европейской части ареала типичные местообитания лесной сони выглядят менее экзотично и менее разнообразны. В Молдавии сони встречаются во всех типах леса, а также, как уже говорилось, в лесополосах и старых садах. Из лесных биотопов это дубовые, буково-грабовые леса с примесью других широко лиственных пород. В высокоствольниках они обитают только в том случае, если хорошо развит подлесок из терна, кизила, боярышника, шиповника, жимолости. Мы неоднократно наблюдали зверьков на участках молодого девяти-десятилетнего леса с отдельными старыми дубами, ясенем и богатым подлеском, в лощинах с дикой яблоней и грушей. Обычна соня на лесосеках, обрамленных средневозрастными дубами, грабами, с пышной и высокой травянистой растительностью, кучами хвороста, бордюром из зарослей терна. По свидетельству М. Н. Лозана, этот вид очень привлекают лесополосы, образованные деревьями дикого абрикоса, белой и желтой акациями. На один погонный метр такой лесополосы приходится около шести жилых гнезд сони, если же здесь развесить скворечники, то число их удваивается.

Лесная соня свои убежища часто устраивает в дуплах невысоких деревьев

В Беловежской Пуще лесная соня отдает явное предпочтение так называемым "грудам" - спелым елово-дубовым лесам с грабовым подростом. Здесь много естественных убежищ-дупел, и условия обитания наиболее устойчивы и постоянны. Второе место по заселенности занимают смешанные молодняки, состоящие из ели, сосны, граба, дуба, березы, лещины, приземный ярус в которых представлен пышной травянистой растительностью.

На Кавказе лесная соня обычна в кустарниковых зарослях, где много боярышника, лещины, кизила. Здесь зверьки часто селятся в старых дроздовых гнездах, надстраивая крышу из мелких веток, мха и листьев

В широколиственных лесах Волго-Донского водораздела лесные сони - обычные обитатели дубовых и дубово-липовых старых насаждений. Здесь они тяготеют к сырым участкам леса, изобилующим дуплистыми деревьями, с папоротником в травостое и массой прошлогодней листвы, ковром покрывающей почву. С. И. Огневым два зверька были обнаружены на берегу болотистого озера, поросшего осокой и тростником. Привязанность к спелым тенистым дубравам со слабо выраженным подростом и подлеском проявляется также и в островных лесах по отрогам Средне-Русской возвышенности, в частности в заповеднике "Лес на Ворскле".

В горах Средней Азии и Закавказья лесную соню можно встретить в арчевниках

Убежищем лесной соне могут служить различные естественные укрытия, старые птичьи жилища, а также весьма искусно сплетенные гнезда собственной конструкции. Тип и характер убежища в большой мере зависит от особенностей местообитания. Классическим летним жилищем зверька следует считать шарообразное гнездо из сучков и листьев преобладающих пород, расположенное в развилке или у ствола. Наружный каркас построен из тонких прутиков или концевых побегов в сочетании с листьями, мхом и сухой травой. Внешняя оболочка достаточно прочна и служит хорошей защитой внутренней камере, построенной из мягкого, нежного материала - расщепленного луба, растительного пуха, шерсти. Двухслойные гнезда являются выводковыми. Они всегда хорошо замаскированы, в южных районах располагаются с теневой стороны, упругая внешняя оболочка надежно скрывает гнездовое отверстие. Очень часто для строительства выводковых убежищ сони выбирают колючие кустарники, перевитые хмелем, диким виноградом, ломоносом. Гибкие ветки вьющихся растений обеспечивают дополнительную прочность крепления постройки и выполняют роль своеобразной канатной дороги при вынужденном бегстве. В Копетдаге открытые гнезда часто располагаются на арче, тополе, карагаче, держи-дереве на высоте от полутора до десяти метров, в зависимости от уровня, на котором ветки начинают отходить от ствола горизонтально. В этом районе основное требование зверька сводится к защите убежища от солнечных лучей. Вообще высота расположения жилищ может заметно варьировать, но во всех районах обитания открытые гнезда чаще всего размещаются не выше двух-трех метров от земли. Наружный диаметр их около пятнадцати-двадцати сантиметров, внутренний - не более восьми-десяти. В некоторых случаях, по наблюдениям В. Н. Катаевского в Таласской долине, стенки выводкового убежища строятся только из листьев дерева, растущего рядом; внутри оно бывает выстлано пухом тополя, реже ивы и ломоноса, иногда шерстью овец, собак, перьями фазана.

Лесная соня, как правило, стремится съесть свой корм в безопасном месте, куда регулярно прибегает с очередной добычей. В таких столовых можно в большом количестве обнаружить остатки желудей, орехов, буковых орешков, насекомых

Убежища самцов и холостых самок построены обычно небрежно, каркас рыхлый, просвечивающий, выстилка может отсутствовать. В таком "наспех" сооруженном жилище зверек живет временно, от одного до нескольких дней, затем перебирается в следующее, столь же непрочной конструкции. У каждой сони на участке обитания имеется порой до восьми таких убежищ, расположенных группами на расстоянии до ста метров друг от друга. Выходное отверстие может быть большим, иногда оно закрыто подстилочным материалом. Эти "квартиры" настолько ажурны, что зверек в случае опасности выскакивает в первую попавшуюся щель; иногда стоит посильнее тряхнуть дерево или куст, как из гнезд посыплются их обитатели.

В конце июля - начале августа большое место в питании лесной сони занимает лещина. Зверек иногда всю ночь кормится в зарослях орешника

Для открытых убежищ лесные сони часто используют брошенные гнезда сорок, ворон, дроздов и даже коршунов. Известен случай, когда соня облюбовала под свое жилье нижнюю часть обитаемого сорочьего гнезда и благополучно там проживала, не подвергаясь преследованию основных хозяев.

В лесах Восточной Европы сони редко строят открытые гнезда, предпочитая занимать дупла, а в заповедниках - искусственные гнездовья птиц и летучих мышей. Иногда зверьки поселяются за отставшей корой, в морозобойных щелях. Внутри всегда сооружается гнездо, но оно в отличие от наружною состоит из мягкого материала. Это могут быть сухие и свежие листья, собранные на ближайшем дереве или на земле, стебли трав, шерсть копытных, собак, растительный пух, мох. Все эти строительные компоненты причудливо переплетаются, образуя очень плотный шар или чашечку, порой очень нарядные благодаря сочетанию ярких перьев, блеклых цветов и зеленых листьев. В синичнике мы как-то нашли гнездо сони, свидетельствующее о "незаурядных эстетических наклонностях" его хозяйки; оно состояло из пестрых петушиных перьев и стеблей пырея, инкрустированных цветами белой и желтой акации, дно же было выстлано мелкими перышками большой синицы. Поселившись в дупле или скворечнике, зверек старается до отказа набить его гнездовым материалом, заполнив иногда наполовину, или даже на две трети.

Особенно отличаются строительной активностью кормящие самки. Остается только удивляться, как они умудряются разместить в дупле все, что туда натаскали. На сооружение гнезда зверек тратит от двух до трех суток, но совершенствует его все время пользования. У нас была лесная соня Этери, которая своей жаждой строительной деятельности буквально не давала покоя ни себе, ни своему потомству. Вся ночь у нее проходила в заботах о перестройке гнезда, она таскала любой предложенный материал, но особенно "ценились" свежие ольховые листья и птичьи перья. Одна из стен вольера была защищена от света плотными листами бумаги, скрепленными шерстяными нитками, которые уже на третий день после появления потомства оказались в гнезде. Однажды она пыталась затащить в домик картонную кормушку. К счастью для малышей, коробочку не удалось протащить в отверстие, правда, через несколько дней она в расчлененном виде все-таки заняла свое место среди подстилки. Эта же соня, после того как детеныши выросли и заняли отдельный домик, умудрялась "обслуживать" оба убежища. К великому недовольству неблагодарных детей она успела за одну ночь набить до отказа их жилище растрепанной тряпкой, неосмотрительно оставленной нами на клетке и затащенной Этери внутрь сквозь некрупную ячею сетки. О такой же неуемной строительной деятельности лесной сони пишет и М. Н. Лозан, питомцы которого построили гнездо из бумаги, устилавшей дно клетки, поместив его внутрь полотняного мешочка.

Вообще гнездовая пластичность лесной сони поразительна. Известный русский зоолог А. А. Силантьев описывал случай, когда в Шиповом лесу (Воронежская область) несколько зверьков поселились на десятиметровой высоте в психрометрической будке, куда они за ночь натаскивали листья липы, ясеня, дуба и мелких кустарников. За день гнездо полностью разоряли (хозяева успевали скрыться), но за ночь оно оказывалось полностью восстановленным. Известны случаи поселения сонь в ульях, под обшивкой стен, за оконными наличниками, под карнизом. В заповеднике "Кодры" мы однажды обнаружили самца, самку и четырех месячных детенышей, проживавших в скворечнике, четверть которого была занята... муравейником. Судя по наличию помета и пищевых остатков, это странное соседство продолжалось не один день, причем квартирантов разделяла лишь небольшая прослойка из дубовых листьев. Такое сосуществование было тем более удивительным, что рядом, в десяти и пятнадцати метрах, висели на такой же высоте два совершенно пустых скворечника.

Некоторые зверьки даже в лесной зоне устраивают свои убежища на земле. М. Н. Лозан находил листовые гнезда с потомством под слоем подстилки; от одного из них шел подземный ход под основание соседнего дерева. Он обнаружил жилище лесной сони в выемке каменной глыбы. В горных районах, в поясе, где отсутствует древесная и кустарниковая растительность, зверьки поселяются в каменистых осыпях, в расщелинах скал. Даже в зоне елового леса в горах Тянь-Шаня из-за низких ночных температур и частых осадков животные вынуждены устраивать гнезда среди камней, под корнями крупных деревьев. Аналогичная картина наблюдается и в арчевниках хребта Таласский Алатау.

Летом и ранней осенью сонь можно встретить в дуплах и гневдо-убежищах, сидящими на небольшом слое подстилки из листьев или мха. Вероятно, это расселяющийся молодняк, который устроился на отдых на один-два дня во время поиска и освоения новой территории. В конце сезона размножения в дуплянках обычно наблюдаются группы сонь; это может быть самка с подросшим и уже почти самостоятельным выводком, или пара зверьков, или просто случайные группировки. Комбинации могут быть самые разнообразные. Зверьки уживаются мирно; следов покусов драк нам в естественных условиях обычно наблюдать не приходилось.

В Беловежской Пуще Б. 3. Голодушко и Е. Е. Падутов специально маркировали лесных сонь птичьими кольцами серий "X" и "F", чтобы проследить их распределение по территории. Оказалось, что участки обитания сонь невелики, радиус их в большинстве случаев не превышает ста пятидесяти-трехсот метров. Наибольшее расстояние, на которое удалился зверек от места кольцевания,- девятьсот метров. На своих участках взрослые сони держатся по нескольку лет, а если учесть, что продолжительность их жизни около четырех лет,- то весь свой век. В весенне-летний период, то есть во время гона, холостые самки более подвижны, они все время находятся в поиске партнера, в связи с чем и участок обитания у них много больше, чем у кормящих.

Мы уже говорили, что на своей территории каждая соня имеет несколько периодически посещаемых убежищ. Иногда все они располагаются на одном дереве, а порой значительно удалены друг от друга. Несомненно, дублирование жилищ повышает безопасность животного - всегда есть куда юркнуть в случае преследования. Не менее важной является и возможность перехода из одного гнезда в другое по мере его загрязнения. Внутри жилища сонь всегда скапливается помет, пищевые остатки, заводятся в подстилке паразиты, от которых зверьки очень страдают. Как правило, все убежища, расположенные по соседству, производят впечатление жилых, хотя обитаемым оказывается лишь одно.

С середины сентября - начала октября лесные сони приступают к подготовке зимовочных гнезд, покидают убежища на деревьях и перебираются под землю. Зимние жилища обычно похожи на выводковые, они состоят из двух слоев, причем внутренний - мягкий и теплый. Располагаются они под землей, под корнями, в кучах хвороста. В Варташанском районе АзССР, по сообщению М. Н. Мейер и Е. Д. Схолль, зимующих сонь иногда находили в навозных кучах. Такие же зимовки указывает для Казахстана А. А. Слудский.

Лесная соня - очень подвижный, быстрый и реактивный зверек. Она раньше других видов пробуждается от спячки весной и позже уходит на зимовку. Весь период активности в центральных частях ареала и в горах Средней Азии у этого вида занимает около шести месяцев. Вблизи северной границы распространения - в Татарской АССР - сони бодрствуют четыре с половиной месяца, в то время как в Передней Азии зимняя спячка у лесной сони вообще отсутствует.

Вскоре после захода солнца лесная соня покидает свое убежище. Уходит на кормежку и возвращается домой всегда по одному и тому же пути

Весеннее пробуждение в районе обитания приурочено ко времени окончательного таяния снега и установления положительных температур. Иногда сони "ошибаются" и просыпаются в свой срок, но в холодную погоду. В таком случае они снова возвращаются в свои подземные убежища и проводят некоторое время в полудреме, пока весна окончательно не войдет в свои права. В апреле-мае зверьки очень возбуждены, много бегают, исследуют свою территорию, надеясь найти запаховые метки сородичей. Первыми всегда просыпаются самцы и, пока самки еще не появились на поверхности, усиленно кормятся, восполняя энергетические потери за время продолжительной зимовки. В период гона самцы отличаются повышенной активностью и должны быть к этому времени достаточно упитанными. Через семь-десять дней пробуждаются самки, уже готовые к размножению. Весенняя внегнездовая активность отличается своей продолжительностью. Зверьки очень рано покидают убежища, часто до захода солнца, и поздно в них возвращаются. В это время их часто можно увидеть и днем. Вообще дневной сон зверьков очень чуток; слегка потревоженные, они моментально выскакивают наружу и стараются скрыться. Несмотря на то, что сони могут совершать довольно большие прыжки без вреда для себя, прибегают они к этому крайне неохотно. Если попытаться стряхнуть соню с дерева, она крепко цепляется всеми четырьмя лапками за ветку и, помогая себе хвостом, изо всех сил старается удержаться. На земле зверек проворен не менее, чем на дереве, и поймать его нелегко. Вечером, вскоре после захода солнца, можно наблюдать ритуал выхода сони на кормежку. В тишине засыпающего леса сперва слышится шебуршание внутри жилища зверька, затем в отверстии появляется остренькая настороженная мордочка, вибриссы "ощупывают" пространство, уши чутко стараются уловить малейшие враждебные звуки. Наконец, убедившись в полной безопасности, хозяин быстро выскакивает наружу и, устроившись на ближайшей ветке или крыше домика, начинает заниматься своим туалетом. Быстрыми точными движениями зверек ладонями, смоченными слюной, умывает мордочку, затем резко проводит за ушами и снова тщательно языком чистит пальцы, ладонные мозоли, коготки. Следующая очередь шубки. Захватив передними лапами кожу на боках, соня подтягивает ее к морде, чтобы можно было достать языком и резцами, и таким образом обрабатываются все участки на боковых и спинной частях тела. Вылизав светлую шерсть на брюшке, животное обращает внимание на хвост. Сидя на задних лапах и перебирая передними хвостовой стержень от основания до кончика, зверек пропускает между языком и резцами каждую волосинку. В этот ответственный момент соня еще успевает время от времени деловито почесывать задней лапой то голову, то бока. Занимаясь туалетом, она ни на минуту не забывает об осторожности, постоянно осматриваясь по сторонам, и, замирая на доли секунды, внимательно прислушивается, действуя ушными раковинами, как локаторами.

Приведя себя в порядок после дневного сна, зверек отправляется на кормежку. Уходит в крону обычно по одному и тому же пути каждый вечер и точно также возвращается на отдых. Почти во всех районах ареала начало вечерней активности лесной сони приурочено к закату. Покидать свое убежище зверьки могут и за полчаса до захода солнца, и некоторое время спустя. Характерно, что в одном районе выход происходит весьма дружно, в течение часа все гнезда оказываются пустыми. В Казахстане, по свидетельству Т. М. Ивановой и А. А. Слудского, сони выходят лишь спустя час-два после заката. Все, кто наблюдал за лесной соней в неволе, говорят о неоднократной смене фаз активности периодами покоя и о возвращении ее время от времени в гнездо. Несомненно, и в природе зверек не всю ночь напролет бегает и кормится, а периодически отдыхает, сидя на ветке, пеньке или забираясь в ближайшее временное убежище, но в свой постоянный дом возвращается среди ночи лишь в очень редком случае и если он достаточно близко. Погода мало влияет на активность сонь, лишь сильная гроза может задержать выход на кормежку и сократить время ночных прогулок. По мере приближения осени взрослые животные заметно меньше времени проводят вне гнезда, они уже не так подвижны, больше сидят, чаще отдыхают, хотя кормятся очень интенсивно. И, наконец, с началом первых похолоданий меняют свои летние жилища на подземные, в которых проводят зимовку.

Пищевой рацион лесной сони чрезвычайно разнообразен и включает в себя плоды и семена практически всех деревьев и кустарников, растущих в месте ее обитания; равное, если, порой, не большее место в отдельных районах занимает и животный корм. Важное значение для этого вида имеют сочные плоды и ягоды; возможно, отсутствие диких плодовых деревьев в какой-то степени ограничивает ее продвижение на север. Естественно, что при таком большом ареале, какой мы наблюдаем у этого вида, пищевой набор весьма отличается в разных частях, различен и по сезонам года. Экологическая пластичность лесной сони выражается и в том, что она легко переключается с одного вида корма на другой, более доступный в этом районе, году или сезоне. В то же время имеются виды корма, везде и всегда присутствующие в ее диете. Это прежде всего желуди, липовые орешки, плоды шиповника, ягоды малины, ежевики, земляники, плоды дикой яблони, орехи лещины на ранней стадии спелости. Там, где в изобилии встречаются фруктовые деревья, их плоды зачастую занимают первое место в питании. На Кавказе - это дикие яблони, груши, алыча, слива, из ягод - дикий виноград, шелковица, а также уже упоминавшиеся малина, ежевика, земляника. В Ферганской долине, поселяясь в садах, сони летом питаются в основном косточками и мякотью урюка, персика, вишни, косточками миндаля, семенами джиды, охотно едят семечки арбузов и дынь. При этом зверьки съедают значительно меньше, чем успевают испортить, погрызть, попробовать и бросить. По данным Л. В. Соколовой, в ферганских садах только в мае было собрано 128 килограммов зеленого урюка, поврежденного соней. В лесополосах Молдавии соня, по свидетельству М. Н. Лозана, явное предпочтение отдает косточкам и мякоти дикого абрикоса, использует также в весеннее время прошлогодние семена белой и желтой акаций. В лесу, как и в других районах ареала, важным кормом служат желуди, буковые орешки, семена других древесных пород, плоды дикой черешни, яблони, груши и различные ягоды. Ядрышки косточек черешни, вишни, сливы, как известно, содержащие довольно много синильной кислоты, для лесной сони всегда служат излюбленной пищей.

В Казахстане, горные районы которого славятся своими яблоневыми садами, сони отдают явное предпочтение этим фруктам. По данным А. А. Слудского, зверек начинает поедать их совсем еще зелеными и кормится ими вплоть до залегания в спячку. Там же важную роль в наборе кормов играют и зеленые части растений, используемые во все сезоны.

Ранней весной зверьки разыскивают прошлогодние семена и очень охотно объедают почки и молодые листья наиболее часто встречающихся деревьев и кустарников, в этот же сезон, несомненно, повышается и значение животных объектов в пищевом рационе лесной сони, о чем мы скажем чуть позже.

Интересно, что сезонная потребность в том или ином корме в какой-то мере сохраняется и у содержащихся в неволе зверьков. Ранней весной и зимой они при наличии большого разнообразия пищи буквально набрасываются на почки и кору побегов ивы, осины, черемухи; летом их больше всего привлекают фрукты и плоды, а ближе к осени они явно отдают предпочтение семенному корму, особенно маслянистым семенам. Мы ни разу не наблюдали, чтобы зверьки ели зеленые листья, хотя они постоянно обгрызали их с веточек, но использовали лишь в качестве подстилки.

Повсеместно на протяжении всего ареала в питании лесной сони важную роль играет животный корм. По плотоядности этот вид уступает лишь садовой соне. Зверек разыскивает и ловит насекомых, выкапывает из подстилки их личинки, собирает и других беспозвоночных, среди них отдает явное предпочтение различным моллюскам. Однако соня не ограничивается поеданием только беспозвоночных. Эта хорошенькая зверюшка является настоящим бичом птиц-дуплогнездников, особенно в тех местах, где для их привлечения развешиваются искусственные гнездовья. Мало того, что соня занимает птичьи домики, она уничтожает их кладки, птенцов и даже взрослых птиц. Не удивительно, что орнитологи, работающие в заповедниках, очень не любят лесную соню и стараются всеми силами избавиться от нее или по крайней мере ограничить ее численность. Основное орудие борьбы с лесной соней в некоторых заповедниках - это утыканная острыми гвоздями палка, которую просовывают в скворечник, занятый грызуном, чтобы уничтожить его. Страдают от этого "орудия пыток" не только виновники разбоя, но и, как правило, ни в чем не повинные другие виды - орешниковые сони и полчки, незаслуженно принявшие на свои плечи вину своих собратьев. В связи с этим, вероятно, стоит изобрести какой-то иной способ борьбы с лесной соней в заповедниках, тем более, что эти интереснейшие представители нашей фауны заслуживают гуманного к ним отношения. В тех районах, где сони живут в естественных убежищах, они в основном ловят беспозвоночных, среди которых встречаются и такие вредители лесонасаждений, как хрущи, бронзовки. Мы неоднократно наблюдали охоту зверька за насекомыми. Обнаружить присутствие жертвы соне помогает острый слух, а уточнить ее местонахождение - обоняние. Стоит только запрятать в подстилку каких-либо жуков, кузнечиков, бабочек, которые начинают там тихо шебуршать, как из убежища тут же появляется голова сони, зверек начинает поворачивать в разные стороны ушные раковины и быстро-быстро двигать носом, затем он выбирается из домика и моментально оказывается около того места, где спрятаны насекомые. Теперь счет идет на доли секунды: соня на мгновение замирает, потом точным движением выхватывает из подстилки объект охоты, прокусывает область надкрыльев и, если насекомое небольшое, то сразу же хватает его и, повертев в лапках, начинает есть. Обычно в пищу используются только брюшко и грудная часть, голова, лапки, надкрылья остаются нетронутыми, именно эти остатки трапезы и удается обнаружить на месте кормежки животного в природе. Лесная соня весьма прожорлива, она съедает за один присест целого жука-оленя, крупного хруща, навозника, бронзовку, более мелких насекомых она уничтожает по нескольку штук. В неволе большим лакомством служат "мучные черви", куколки бабочек, сверчки, тараканы. Что бы мы ни предлагали своим питомцам, какие бы ягоды и фрукты ни клали в кормушку, всегда в первую очередь они набрасывались на насекомых. В литературе часто пишут о каннибализме у лесной сони, порой приходится читать, что при любых условиях содержания они жестоко расправляются со своими сородичами. Так, Г. Ф. Зворыгин пишет: "Взрослые самцы и самки при совместном содержании поедают свое потомство, независимо от изобилия пищи ... они вначале лакомятся головным мозгом"^*. Позднее мы специально остановимся на условиях содержания всех сонь в неволе и их поведении, сейчас же заметим, что у нас за десять с лишним лет много раз появлялось потомство у лесных сонь, содержащихся группами, и все детеныши благополучно вырастали. В условиях клеточного содержания, когда животные в случае конфликта не могут уйти друг от друга достаточно далеко, бывают случаи и покусов, и травм. Погибших же зверьков, как правило, съедают, оставляя лишь вывернутые шкурки и тщательно обгрызенные косточки конечностей. Мы уже говорили, что при групповой зимовке проснувшиеся раньше времени лесные сони часто съедают своих соседей. Однако еще никому не приходилось наблюдать случаи нападения на спящих сородичей, и вовсе не исключено, что съеденными оказываются уже погибшие особи. Вероятно, следует говорить о "ситуативном каннибализме", поскольку он чаще всего проявляется в каких-то необычных для животного ситуациях, а вовсе не как следствие плотоядности лесной сони.

^* (Зворыгин Г. Ф. Биология некоторых видов сонь. - Природа, 1952, № 7, с. 114 - 115.)

Запасание пищи у лесной сони носит случайный характер и никоим образом не связано с зимней спячкой. Скопление пищевых остатков, будь то ягоды, фрукты, семена или насекомые, чаще всего обнаруживают под корнями, в зарослях кустарников, в трещинах, в россыпях камней, в гнездоубежищах. Трудно предположить, чтобы зимой во время случайного, кратковременного пробуждения зверек вышел на поверхность и стал бы целенаправленно разыскивать свои осенние кладовые. Наблюдая за лесной соней в природе и в неволе, убеждаешься, что соня далеко не всегда съедает всю пищу на месте, а постоянно уносит ее в облюбованное место и возвращается за очередной порцией. Даже получая с пинцета "мучников", зверек отбегает с ними в сторону, чтобы через несколько секунд вернуться за следующими. Остатки трапез сонь иногда поражают своим количеством. Л. В. Соколова, на которую мы уже однажды ссылались, находила в дуплах и норах в Ферганской долине от 200 до 1500 косточек урюка.

Обширный ареал и разнообразие условий обитания в его пределах привели к тому, что сроки и продолжительность репродукционного периода у лесной сони отличаются в разных географических районах. Этот вид можно считать достаточно пластичным в отношении размножения и потенциально способным размножаться дважды в году. Длительный период активности на юге ареала, отсутствие зимней спячки в некоторых его частях, казалось, дают животному возможность повторного размножения и появления в конце лета - начале осени жизнеспособного потомства. На самом деле до сих пор нет достаточно убедительных доказательств наличия второго выводка у самок даже на Кавказе и в Средней Азии. Молодняк, обнаруживаемый в августе и сентябре, возможно, появился у молодых особей прошлого года рождения, начинающих размножаться несколько позднее двух- и трехгодовалых животных. Уверенно о повторном размножении можно будет говорить лишь на основании наблюдений за маркированными самками.

Начало размножения приурочено к первым неделям после окончания спячки, то есть к двадцатым числам апреля в Средней Азии и Приднепровье и к концу апреля - началу мая на Кавказе, в Молдавии, Беловежской Пуще, Воронежском заповеднике; на севере ареала, вероятно (точные сведения отсутствуют),- к концу мая. Судя по литературным данным и результатам отловов зверьков в искусственных гнездовьях, самцов всегда несколько больше, чем самок. Первыми начинают размножаться всегда более старые особи, а зверьки, зимовавшие только один раз,- несколько позже. Иногда по каким-то причинам самки впервые участвуют в процессе репродукции лишь в конце лета, этим объясняется нахождение осенних выводков в природе. Правда, как правило, поздние детеныши редко благополучно переносят зимовку и чаще всего обречены на гибель.

Гон начинается сразу после появления на поверхности самок и происходит весьма бурно. Самцы в это время бегают по веткам, земле, озабоченные поиском партнерш, оставляют индивидуальные метки, обладающие резким специфическим запахом; обнаружить их удается даже человеку. Самки тоже весьма возбуждены, они с характерным высоким щебетанием обследуют территорию, наткнувшись на след возможного партнера, начинают щебетать громче, трутся о веточки, камни и субстрат щекой или областью гениталий, заявляя таким образом о своем присутствии. Встретив другого зверька, первым делом выясняют, с кем имеют дело, внимательно обнюхивая конец мордочки и подхвостье. При встрече однополых особей может произойти конфликт, заканчивающийся чаще всего угрозой нападения и бегством менее уверенного в себе животного. Иногда в результате выяснения отношений оказываются покусанными лапки, хвосты, уши, но в природе слабый соперник всегда успевает скрыться. Спаривание может происходить на земле, на деревьях, реже в убежищах, оно всегда сопровождается громкими специфическими звуками; мы с Л. В. Коротецковой назвали их "пением возбуждения". Вероятно, в природе в период гона у сонь создаются недолговременные пары, которые распадаются уже в первой половине беременности. Происходит это скорее всего по инициативе самки, но не исключено, что стимулом служит и стремление самца отправиться на поиск следующей особи в состоянии течки. В условиях неволи оба зверька часто продолжают жить вместе в одном убежище вплоть до рождения детенышей, а иногда и после. Нередко самка выгоняет самца из выводкового гнезда за несколько дней до родов, и он ютится под домиком или в другом убежище, не пытаясь даже напасть на малышей. Пара лесных сонь, привезенных из Грузии, постоянно жила в одном домике, в вольере, где помимо них находилось еще шесть зверьков. За два дня до появления потомства самка Цитали благоустроила совместное жилище, не прогоняя своего супруга и не проявляя агрессии по отношению к другим особям. Выводок так и появился в общей клетке, из которой позднее вместе с домом и Цитали был перенесен в другое помещение. Последнее диктовалось исключительно соображениями удобства наблюдений. Вероятно, залогом добрососедских отношений зверьков даже в разгар периода размножения служит просторное помещение, обилие разнообразного корма и воды и наличие свободных домиков-убежищ.

Беременность у лесной сони по наблюдениям в неволе длится двадцать семь-двадцать восемь дней; вероятно, в природе она продолжается столько же. В первой половине беременности самки очень активны, много кормятся, во второй они больше времени проводят в гнезде, уделяя особое внимание его усовершенствованию, добавляя подстилку преимущественно из мягкого, нежного материала. Роды чаще всего происходят в ночное время; трудно сказать, с чем это связано, но детенышей в выводковой камере почти всегда (и в природе и в неволе) обнаруживают рано утром.

Мы уже упоминали случаи, когда потомство появлялось у самки, жившей в одном убежище с другими особями. Постоянное опасение наблюдателей, что выводок может пострадать от "кровожадных" соседей, иногда приводит к курьезам. В течение восьми месяцев мы содержали шесть молодых сонь в небольшой клетке, где убежищем им служил узловатый дубовый наплыв, полый внутри и с боковыми отверстиями на месте бывших сучков. Зверьки всегда держались группкой, иногда кто-нибудь ненадолго выселялся под кучки мха или сухой травы, лежавшие в одном из углов клетки. Во время одной из уборок из коллективного убежища неожиданно выпало четверо детенышей в возрасте двух-трех дней. С трудом выявив мать этого выводка среди брызнувших в разные стороны сонь, мы посадили ее вместе с малышами в старое убежище, а остальных зверьков поместили в новый домик в той же вольере. Через несколько часов наплыв с выводком (он стал почему-то намного тяжелее) мы деревезли домой для удобства ночных наблюдений, а остальные сони должны были остаться в своем новом домике в лаборатории. Вечером дома выяснилось, что семья еще в лаборатории незаметно успела переселиться в новое убежище, а старое оказалось занятым холостыми особями. Через двадцать дней история с чудесным убежищем из дубового капа повторилась. Во время уборки из одного отверстия опять выпало на этот раз двое детенышей в возрасте семи-восьми дней. Таким образом, роды и выкармливание малышей происходили в тесном жилище, весьма густо заселенном пятью зверьками. Молодежь так и выросла в этом сборном обществе, причем все члены его ревностно грели маленьких сонь и пытались оказывать сопротивление, когда детенышей брали для взвешивания и описания.

В случае опасности соня перетаскивает свое потомство в другое убежище. Облюбовав дупло для нового жилья, самка сперва перетаскивает туда гнездовую подстилку, а затем и детенышей, по очереди всех до одного

Лесные сони на удивление заботливые матери. Пока детеныши маленькие, мать очень много времени проводит в гнезде, обогревая и вылизывая их. Малыши почти все время сосут ее, тихонько попискивая. На кормежку соня выходит ненадолго и недалеко, закрывая выходное отверстие гнездовым материалом. Вынутый из убежища молодняк она сразу же обнаруживает по характерным звукам (так называемый "плач покинутого детеныша") и начинает водворять на место. Схватив малыша резцами за бок или бедро, самка кратчайшим, заранее проложенным путем отправляется со своей ношей к убежищу. Порой ей приходится прыгать с ветки на ветку. Задачу облегчает то, что все подходы к гнезду оказываются знакомыми в мельчайших подробностях и несут ее запах, распространяемый на лапках. Мы наблюдали, как самка Этери, о которой уже упоминалось ранее, попав в новое помещение, тщательно его исследовала и "разрабатывала" путь следования: гнездо - кормушка. Она обильно смачивала слюной подошвы передних лапок, а затем очень быстро трясла ими, как это делаем мы, когда, не имея полотенца, пытаемся высушить руки. По всей "трассе" оставались и мочевые метки. Таким образом, уже на второй день новое помещение было освоено, и зверек в нем свободно ориентировался.

По мере подрастания малышей Этери все труднее было запрыгивать с ними в подвешенный к сетке домик. В конце концов она однажды отказалась от попытки водворить свое потомство в выводковое убежище и облюбовала укромное место среди группы веток, поставленных в клетку. Сперва она пыталась утащить картонную коробочку (в которую мы складывали детенышей, чтобы спровоцировать реакцию перетаскивания), как это делают сони в природе, перенося в случае необходимости целиком гнездо. После того как эта попытка не удалась, начала таскать по одному своих "наследников" в присмотренный уголок. Перенеся очередного малыша, Этери срезала один-два листочка, которыми его старательно укрывала. Со вторым и остальными детенышами процедура повторялась. После того как четвертый - последний- был унесен из коробочки, Этери прикрывала сверху всю группу новыми листьями и плотно прижимала их носом и лапками, стараясь заодно удержать расползающийся выводок. Закончив наблюдение, мы возвращали всю молодежь в старое гнездо, а вскоре там появлялась и мать. Иногда она делала попытки снова перетащить свой выводок под ветки, считая первое убежище ненадежным. Интересно, что когда коробочка с малышами помещалась выше входного отверстия в домик, Этери несла детенышей в старый дом; если же потомство прятали на полу клетки, она старалась перетащить его куда-нибудь неподалеку, чтобы не подниматься с уже тяжелыми детенышами наверх. Только один раз за все время соня "просчиталась", перенесла троих, а четвертого так и оставила лежать под листиком.

Второй заботой Этери было постоянное совершенствование гнезда. Внутрь убежища перекочевывало все, что мало-мальски походило на гнездовой материал. В течение всей ночи неутомимая труженица появлялась у своего жилища то с травинкой, то с тряпочкой, то с листиком. Вообще забота о выводковом гнезде - это характерная черта всех кормящих самок. Одна из наших лесных сонь - Пенелопа - соорудила в вольере на ветке "классическое" подвесное гнездо из листьев клена и лещины, скрепленных травинками и тоненькими прутиками. Каждую ночь подрастающий выводок разрушал его своими играми и беготней, и все предутренние часы у Пенелопы уходили на ремонт жилища; она добавляла новые зеленые листья, иногда немного меняла его, но за основу всегда брала старый полуразрушенный каркас. Только когда детенышам исполнилось полтора месяца, они вместе с матерью переселились в гнездовой домик, в котором жил их отец Одиссей.

Семья лесной сони около своего гнезда

Детеныши лесной сони появляются на свет голыми, розовыми, слепыми, с ушной раковиной, сложенной "конвертиком" и плотно прижатой к голове. Пальцы на передних и задних лапках плотно соединены между собой. Длина тела новорожденных не превышает 30 миллиметров, а вес - двух с половиной граммов. Они слабо попискивают, шевелятся, пока не остынут, но перевернуться со спины на брюшко еще не могут. Уже на второй день они приобретают серовато-розовый цвет, в лупу заметны вибриссы па слегка припухлых губах. На третий день у них отлипает ушная раковина. На девятый день начинают разъединяться пальчики; малыши к этому времени становятся очень активными, они ползают, работая передними лапками и подтягивая задние. Кожа у них уже пигментирована и покрыта короткими светлыми волосками. На хвосте отчетливо заметны кольца аутотомии. В шестнадцатидневном возрасте маленькие лесные сони прозревают. Ко времени прозревания малыши уже покрыты короткой серой шерсткой; характерная для вида полоса хорошо выражена, имеются нижние резцы и начинают прорезываться верхние. Зверьки очень прыткие, прекрасно лазают, цепко хватаясь за ветки, но гнезда сами не покидают. Самка их уже не перетаскивает, а возбужденно цикает, бегая вокруг и приглашая следовать за собой. На этом заканчивается первый этап постнатального развития молодых лесных сонь.

Молодые лесные сони много играют, бегают, держась поблизости от выводкового гнезда. Самка обычно находится поблизости, наблюдая за ними

В следующей фазе они прибавляют в весе, увеличивают свои размеры и совершенствуются в лазании, прыжках и беге. В двадцать дней они пробуют питаться самостоятельно, подбирая на земле крошки семян, ягоды. Движения их более резкие и стремительные, чем у взрослых животных, так что поймать их намного труднее. Они много играют, преследуя друг друга, иногда пытаются вовлечь в свою возню мать. Из всех самок, содержащихся у нас с выводками, играла со своими детенышами лишь Пенелопа, включавшаяся в так называемый "круговой танец" (выражение немецкой исследовательницы Лилиан Кёниг), имитирующий брачное движение по кругу, характерное для многих грызунов. Зверьки очень пугливы и в случае мнимой или реальной опасности моментально рассыпаются в разные стороны и замирают, прижимаясь к субстрату или каким-либо предметам. К полутора месяцам маленькие сони уже могут вести самостоятельный образ жизни, но, как правило, держатся еще выводком, иногда продолжая жить в семейном гнезде.

В природе детенышей в этом возрасте можно наблюдать в самых различных комбинациях друг с другом и с взрослыми животными. Мы находили группировки, состоящие из одного или двух взрослых самцов и одного или нескольких сеголеток, молодых с самкой, одну молодежь. Начинается период расселения подросших детенышей, и они бродят по территории в поисках будущих собственных участков обитания. Судя по литературным данным и собственным наблюдениям гибель молодняка у лесной сони невелика благодаря в первую очередь высокоразвитому материнскому поведению и миролюбию взрослых особей. С. М. Семеновым за пятнадцать лет наблюдений было обнаружено в дуплянках всего два выводка лесных сонь с погибшими детенышами. В "Кодрах" мы один раз нашли в скворечнике гнездо лесной сони с мумифицированными трупиками четырех малышей в возрасте тринадцати-четырнадцати дней. Половозрелыми лесные сони в природе становятся лишь после зимовки.

Защищаясь и стараясь испугать врага, лесная соня переворачивается на спину, растопыривает передние и задние лапки, открывает рот и громко верещит

По сравнению с другими грызунами таких же размеров лесная соня отличается относительным долголетием, что подтверждается наблюдениями ряда зоологов, содержавших этих зверьков в неволе, и данными кольцевания Б. 3. Голодушко и Е. Е. Падутова. У нас в лаборатории уже известная читателю самка Пенелопа прожила три с половиной года, будучи пойманной в Армении в возрасте не старше одиннадцати-двенадцати месяцев. У С. Л. и А. С. Самарских рекордный срок жизни лесных сонь - четыре с половиной года. Данные кольцевания в Беловежской Пуще подтвердили способность отдельных особей доживать в природе до четырех лет. Средняя продолжительность жизни этого вида, вероятно, все же не превышает трех лет.

Взрослые лесные сони начинают менять волосяной покров сразу же после пробуждения, об этом говорят и результаты вскрытия зверьков в разных частях ареала и непосредственные наблюдения в лаборатории над маркированными особями. По данным Б. 3. Голодушко и Е. Е. Падутова, весенняя линька заканчивается к последним числам мая, осенняя начинается летом и завершается к началу спячки. Общая схема линьки, прослеженная нами на живых особях из трех выводков, вполне согласуется с динамикой топографии линочных пятен на мездре, приводимой Р. Ангерманн для животных Воронежского заповедника. Первая ювенильная смена волосяного покрова проходит в течение трех недель, она начинается на боках и плечах, затем появляется меховой подрост на бедрах и, наконец, эти отдельные участки соединяются на спине и загривке. Прижизненное изучение течения ювенильной и взрослой линьки позволяет уловить индивидуальные отклонения, которые иногда имеют место. Так, три из двенадцати детенышей лесной сони находившихся у нас под наблюдением, демонстрировали заметное несоответствие с общей схемой, проявлявшееся в нарушении последовательности хода линьки. Окончательная смена ювенильного волосяного покрова на дефинитивный (взрослый) происходит в конце лета - начале осени, причем завершение линьки у сеголеток перед спячкой несколько отстает от взрослых.

Лесная соня подвергается преследованию различными пернатыми, среди которых далеко не последнее место занимают сороки. Часто становится она добычей сов. Значительно меньшую опасность представляют для нее наземные хищники, хотя изредка она может стать жертвой различных мелких куньих, а в Молдавии и на Кавказе - дикого лесного кота.

Садовые сони - Eliomys

В настоящее время род представлен двумя видами. Один из них - чернохвостая садовая соня (Eliomys melanurus) - обитатель Малой Азии (север Сирии, Палестина), где населяет горные леса и кустарниковые заросли. Этот вид отличается от широко распространенной садовой сони рядом морфологических признаков и строением мужской генеративной системы, а также окраской. Экология обоих видов очень сходна.

Садовая соня (Eliomys quercinus) - европейско-африканский вид, отличающийся, как и лесная соня, высокой экологической пластичностью и способностью осваивать и завоевывать новые области обитания. Впервые она была описана как вид в 1776 году Карлом Линнеем, назвавшим ее Mus quercinus, и только много позднее, в 1843 году Вагнер выделил род Eliomys, в котором описал чернохвостую соню в качестве типичного представителя рода и к которому была отнесена и садовая соня. Согласно Линнею, ее правильнее было бы назвать "дубовой" соней; кстати, в некоторых районах Европы, где господствует немецкий язык, ее так и называют - "Eichelmaus" (Eiche - дуб), подчеркивая ее связь с дубравами. Вместе с тем название "садовая" (которое в русский язык, вероятно, перешло с немецкого - Gartenschlafer) также не случайно, ибо зверек этот был частым и всегда нежелательным гостем во фруктовых садах Германии и Франции. Именно эта соня досаждала телеграфисту в известном романе А. Дюма "Граф Монте-Кристо", уничтожая в саду персики. Альфред Брэм, описывая садовую соню, замечает, что ее ненавидят все садоводы, разводящие нежные фруктовые деревья. В восточной части ареала этот вид утратил свою связь как с садами, так и, почти всюду, с дубовыми рощами, поэтому у нас его название вызывает порой недоумение.

Садовая соня - один из самых красивых представителей семейства. По своим размерам она уступает лишь полчку, хотя по весу отдельные экземпляры осенью его превосходят. Длина тела колеблется в пределах от 115 до 155 миллиметров, хвоста - от 94 до 121 миллиметра, вес взрослых экземпляров в середине лета около 70 - 80 граммов. У этой сони относительно большая голова и крупные, слегка заостренные на концах уши, покрытые редкими и короткими волосами, через которые просвечивает розоватая кожа. Окраска меха резко двухцветная - верх буро-коричневый, иногда с охристым налетом, особенно в области головы и лопаток, низ туловища светло-серый, щеки почти белые с желтоватым оттенком. Зверька очень украшает интенсивно-черная полоса, идущая от носа через глаз к уху, огибая его сверху и снизу так, что перед ушной раковиной остается светлое яркое пятно. Мордочку оживляют крупные, блестящие, внимательные глаза. В отличие от других представителей семейства хвост покрыт короткими, плотно прилегающими к стержню волосками буро-охристого цвета и заканчивается контрастно двухцветной уплощенной кисточкой, верх которой интенсивно-черного цвета, а низ белый. Усы состоят из неодинаковой длины вибрисс, самые длинные из них достигают 33 процентов длины тела. По своей окраске садовые сони из разных частей ареала могут несколько различаться.

Рис. 15. Ареалы садовой сони (1) и чернохвостой сони (2)

Корсика, Сардиния, Сицилия, Балеарские (Менорка, Мальорка, Ивиса, Форментера). В Англии, Дании и по всей Скандинавии она в настоящее время отсутствует. В начале нашего столетия ее встречали в южной Финляндии, но в последнее время обнаружить там соню никому не удавалось, и вопрос о ее существовании в Финляндии пока неясен. На территории Советского Союза ею заселена вся северная часть Прибалтики, Псковская, Новгородская, Ленинградская, Вологодская и частично Ярославская области. К востоку ареал сужается и характеризуется отдельными находками в Костромской области, обычна она в Горьковской области, обитает в Чувашской АССР, отмечена в Татарской АССР, имеются отдельные находки на Южном Урале. Самые южные встречи на территории нашей страны относятся к смешанно-широколиственным лесам Гомельской и Могилевской областей. Трудно сказать, чем объясняется прерывистость распространения садовой сони в Восточной Европе, возможно, недостаточной изученностью территории. Но даже в Ленинградской области, обследованной нами весьма детально, эта соня встречается далеко не во всех районах со сходными условиями обитания.

На западе ареала численность садовой сони может быть достаточно высокой, так что во Франции она успешно конкурирует с черной крысой, становясь спутником человека. Многочисленна она в ряде районов ГДР и ФРГ, Чехословакии. Мы уже говорили о неравномерности заселения этим видом территории Советского Союза, однако в отдельных участках садовая соня настолько обычна, что обнаружить ее не составляет труда. Выявлению этого грызуна очень помогают развешенные в разных биотопах скворечники, которые она, подобно другим видам, охотно заселяет. Хорошо идет зверек и в различные живоловки: мы неоднократно добывали садовых сонь в ловчие цилиндры с направляющими заборчиками.

Места обитания садовой сони в пределах ее ареала отличаются большим разнообразием. Распространение сонь обычно связывают с областью произрастания широколиственных пород, подчеркивая этим их тесную экологическую связь. В меньшей степени эта зависимость, подмеченная впервые А. Н. Формозовым, может быть отнесена к садовой соне. Даже в южных частях ареала местообитания ее характеризуются присутствием в составе основного древостоя хвойных пород, по большей части это вечнозеленые леса с примесью ливанского и атласского кедра, калабрийской и горной сосны, в Южной Европе - лиственницы. В горных районах юга ареала этот вид заселяет хвойные леса. На Балеарских островах садовые сони поселяются в каменных завалах среди кустарников и участков хвойного леса с преобладанием сосны и можжевельника, на горных склонах, покрытых хвойно-смешанными насаждениями. В Альпах,

Татрах она обычна в дубовых, дубово-липовых, дубово-буковых и грабовых лесах с зарослями лещины, боярышника, шиповника; аналогичные массивы населяет она и на равнинах Средней Европы. В западных частях своего ареала садовая соня нередко тяготеет к поселениям человека, оккупируя чердаки, сараи, охотничьи избушки, фруктовые сады. Благодаря высокой экологической пластичности она проникла на север дальше других видов, почти порвав связь с формациями широколиственного леса. С продвижением на восток повышается роль хвойных пород, в частности ели и сосны, в местообитаниях этого вида. В Эстонии и Финляндии садовые сони добывались в хвойных лесах со значительной примесью широколиственных пород. В Эстонии - в ельниках с дубом, подлеском из орешника, жимолости, волчьей ягоды, альпийской смородины, со спутниками широколиственных лесов в травостое. Кроме такого типа леса в Эстонии, по данным К. Л. Паавера, сони населяют хвойные леса, бедные подлеском, и высокоствольные таежные ельники и сосняки. В Финляндии этого зверька, по сообщению Л. Синвонена, отмечали в хвойных насаждениях по берегам рек, в каменистых россыпях, поросших сосняком, но везде с примесью дуба и липы.

Садовые сони много времени проводят на земле среди пней, коряг, камней. Здесь они нередко прячутся днем, а ночью разыскивают опавшие семена, насекомых, моллюсков

Если взглянуть на карту ареала садовой сони на территории СССР, то бросается в глаза, что почти везде ее местонахождения связаны с бассейнами рек. В Чувашской АССР Г. К. Гольцмайер ловил соню в хвойных гарях, в смешанном лесу, в дубравах. Еще дальше на восток, в Татарской АССР, садовая соня отмечена в спелых или перестойных сосновых лесах, в Башкирской АССР - в сосново-березовых лесах, в остепненных борах и борах-черничниках; в Приуралье она обитает в широколиственных и сосново-лиственных лесах. На территории Ленинградской области садовая соня явно тяготеет к участкам хвойно-смешанного, смешанного и мелколиственного леса, встречали мы ее и на зарастающих вырубках среди хвойных массивов. В то же время она достаточно многочисленна в смешанных лесах в бассейнах рек Луга и Оредеж, где наряду с елью, сосной, осиной встречаются дуб, липа, клен, ясень, а среди кустарников - шиповник, смородина, отдельные кусты барбариса. В Ленинградской области в районе нижнего течения реки Волхов имеются реликтовые дубравы с примесью липы, осины, рябины и дикой яблони в древостое и зарослями шиповника, жимолости, смородины. Как ни странно, но садовая соня здесь отсутствует, а обитает в соседнем, елово-сосновом бору. Большое значение для зверька, несомненно, имеют захламленность угодий и наличие дуплистых деревьев, так же как и густых кустарниковых зарослей и подлеска. Всюду, где соня была многочисленна, имелись спелые ели или сосны, хотя бы единичные. Исключение составлял молодой сосновый борзеленомошник, очень бедный в отношении защитных и кормовых условий, где мы поймали в начале сентября двух молодых сонь. Скорее всего это были расселяющиеся сеголетки.

На протяжении всего ареала с запада на восток прослеживается тенденция к смене местообитаний в зависимости от кормности угодий: широколиственные - вечнозеленые леса с хвойными породами - хвойно-широколиственные леса с господством ели - смешанные леса - сосновые с примесью лиственных пород.

Убежища садовой сони отличаются большим разнообразием и обнаруживают связь с защитными условиями местообитания, временем года и функцией. Грубо их можно разделить на открытые и закрытые, то есть сооружения собственной конструкции, размещенные более или менее открыто, и естественные укрытия, которые зверек перестраивает, усовершенствует или дополняет по своему вкусу. Садовая соня самая наземная из всех своих сородичей, населяющих леса. Она много бегает по земле, обыскивая подстилку, заглядывая в чужие норы, забираясь в кучи хвороста в надежде найти насекомых, слизняков, улиток, схватить зазевавшуюся полевку, обнаружить птичье гнездо, подобрать опавшие семена, полакомиться ягодами. Естественно, что в случае опасности зверек пытается спрятаться в ближайшем укрытии и далеко не всегда забирается на дерево. В разных типах местообитаний на первое место выступает или наземный, или древесный вид убежища, а поскольку эта соня явно предпочитает захламленные участки леса, то открытые гнезда, расположенные на деревьях, для нее не столь характерны, как для других видов.

Возможно, что в Южной Европе и Северной Африке садовая соня не устраивает специальных гнезд в зимнее время даже в том случае, если кратковременная спячка у нее имеется. Скорее всего она просто утепляет свое обычное летнее жилье, находящееся в дупле или трещине ствола. В других частях ареала такого рода жилища для зимовки не подходят, так как в них неизбежно будет скапливаться вода, а в холодные зимы они промерзают, что приведет к гибели хозяина. Французские зоологи Перар и Вуйом считают, что зимние гнезда садовой сони отличаются большей плотностью постройки, толстыми наружными стенами и теплой выстилкой.

На территории нашей страны спячку зверек проводит обычно под землей, в сухом участке леса, чтобы не быть залитым талой водой и близкими грунтовыми водами. Глубоких нор садовые сони не роют, но охотно используют подземные ходы мышей и полевок, увеличивая их размеры и перестраивая по своему вкусу. Внутри сооружается зимовочное гнездо, достаточно большое и теплое. Мы уже писали о паре садовых сонь, устроившихся на зимовку под старым пнем в саду. В углублении под комлем они соорудили шарообразную камеру, сплетенную из сухой травы, войлока и тонких веточек и выстланную шерстью. Вероятно, именно зимнее жилище обнаружила в основании куста орешника Е. Г. Богданова; оно состояло из наружной листовой оболочки и внутренней камеры, представляющей собой плотный шар из мха диаметром в двадцать сантиметров. Такого рода убежища осенью заметаются старыми листьями и трухой, позднее укутываются снегом и, вероятно, служат хорошей защитой спящему зверьку. В более или менее глубоких норах, в каменных грудах, зимовочные камеры, несомненно, всегда присутствуют, отличаясь лишь строительным материалом и тщательностью исполнения.

Наши сони, зимовавшие в ящике с грунтом, вообще не соорудили никакого гнезда, довольствуясь тем, что забрались под слой сена и сухих листьев и проспали всю зиму, лежа прямо на земле. В специальном помещении, оборудованном для спячки, где температура держится в пределах от нуля до плюс пяти градусов Цельсия, садовые сони тоже далеко не всегда устраивали себе гнезда, а сооружали лишь боковые валики, огораживающие место "лежки". Точно так же проспала без специальной зимовочной камеры садовая соня, помещенная на холодный период в деревянное неотапливаемое помещение; до самой весны она лежала, свернувшись в плотный клубок, среди мелко нагрызенной подстилки из листьев, сена и тряпок.

Поселяясь вблизи жилья человека, сони могут зимовать на чердаках, в амбарах, сараях, помещении для скота. Особенна частыми гостями они бывают на лесных кордонах, в охотничьих домиках. Зимой в отапливаемых домах они часто пробуждаются, проникают в жилые комнаты, таскают припасы и ветошь для утепления своих гнезд. Знакомый лесник в Ленинградской области жаловался нам как-то на "лесных крыс", которые по ночам так топочут по чердаку, что своей возней мешают спать. При ближайшем рассмотрении "лесные крысы" оказались садовыми сонями, перекочевавшими из соседнего леса в дом, стоявший на краю деревни.

Летние убежища садовой сони весьма разнообразны по расположению, форме, конструкции и строительному материалу. Они могут принадлежать самке с выводком, взрослым самцам, холостым особям и подрастающей молодежи, уже расставшейся с матерью, но собирающейся на дневки в одном укрытии. В южных частях ареала зверьки часто пользуются открыто расположенными гнездами, строя их из мха и сухой травы и выстилая перьями и шерстью. В горных районах они выбирают для жилья пустоты между нагромождениями камней и расщелины в выступающих скалах, натаскивая туда подстилочный материал из листьев ближайших деревьев и кустарников, мха, лишайников, перьев и шерсти. Такие убежища надежно укрывают хозяев от врагов, предохраняют от ветра и намокания в дождь. В тех местах, где много каменистых россыпей, сони часто селятся группами, образуя подобие колоний, что связано с ограниченностью удобных для поселения мест. Открыто расположенные гнезда чаще всего размещаются в развилках, вблизи ствола на горизонтально отходящей ветке, в мутовках на молодых елочках и сосенках. Выход чаще всего устраивается в нижней части и, как правило, мало маскируется, обычно он бывает закрыт выступающей выстилкой. К такому типу можно отнести жилища сонь, устроенные в старых птичьих гнездах. Принимая за основу покинутое хозяином сооружение, соня добавляет мелких прутиков, чтобы придать ему сферическую форму, и "проконопачивает" щели мхом и сухой травой. В качестве основы чаще всего используются гнезда сорок, ворон, соек, дроздов. Известны случаи поселения сонь в старых беличьих гайнах.

В центральных частях ареала зверьки заселяют дуплистые липы, дубы, на востоке - осины, реже - хвойные породы. В пойме реки Луги мы как-то нашли такое убежище, располагавшееся в осиновом дупле на высоте двух метров. Гнездо принадлежало крупному взрослому самцу, постоянно обитавшему здесь. Зверек обосновался на дне дупла, выстланном толстым слоем древесной трухи, сухой травы и мелких птичьих перьев, явно оставшихся от ночных трапез. "Этажом" выше, в морозобойной трещине, жила целая колония летучих мышей. Часть дупла была отведена под "уборную", о чем свидетельствовало большое количество помета; скопления экскрементов были также у основания ствола. Присутствие садовой сони всегда выдает специфический запах зверька, справедливости ради надо сказать, что садовая соня еще относительно чистоплотна по сравнению с полчком или лесной. Мы наблюдали, как зверек, живший у нас дома, по нескольку раз в день осторожно выбирался из своего домика и, осмотревшись, пробирался в угол клетки, где им самим было отведено место под "туалет", а затем быстро возвращался в гнездо, чтобы продолжить прерванный отдых. У других видов сонь мы никогда не наблюдали таких отлучек во время дневного сна.

Охотно занимают сони и искусственные гнездовья для птиц, отдавая явное предпочтение скворечникам. Для заселения искусственных убежищ большое значение имеет высота, на которой они развешены. В хвойно-смешанном лесу в Ленинградской области, заселенном сонями, мы как-то развесили около двадцати скворечников на елях, соснах и осинах в надежде, что уже в начале мая мы обнаружим там зверьков. Каково же было наше разочарование, когда единственные пойманные нами животные были добыты живоловками. Только после того, как скворечники были спущены значительно ниже и установлены на высоте не более двух с половиной-трех метров, они стали привлекать сонь. Кстати, и открытые гнезда всегда располагаются не выше трех метров, а чаще - на высоте полутора-двух метров. В ящичных убежищах сони почти всегда устраивали мягкое гнездышко, в редких случаях ограничивались просто слоем подстилки из "подручного" материала. На крыше скворечника часто можно обнаружить помет зверька, выдающий его присутствие или частые посещения. Время от времени хозяин перебирается в новое жилище, спасаясь от блох, скапливающихся в подстилке. О привлекательности для сонь закрытых убежищ говорят и случаи поселения зверьков в старых ульях, полуразвалившихся пнях. На юге Ленинградской области А. С. Мальчевский нашел гнездо одиночной сони, сооруженное из мха и расположенное в полом выгнившем изнутри еловом корне, другое (семейное) - в дупле старой сосны на высоте двух с половиной метров от земли. На крайнем востоке распространения (Башкирский заповедник, предгорья Урала), где отсутствуют деревья, животные поселяются под корнями, в расщелинах выступающих скал.

Садовые сони ведут в основном одиночный образ жизни, только на зимовках можно обнаружить значительные скопления зверьков. Так, во Франции Бусси нашел зимой группу из четырнадцати особей, занимавших одно гнездо. Такую же картину можно наблюдать и ранней весной, когда зверьки уже покинули зимние убежища и начинают обживать новые - летние. Чаще всего в этот период можно обнаружить по нескольку самцов, закопавшихся в подстилку в дневное время. Но такие общества носят случайный характер и, вероятно, больше одного дня не сохраняются. Мы однажды обнаружили в одной дуплянке восемь молодых, на первый взгляд одного возраста. Дело было в середине июля, и скорее всего нам попалась объединенная группа расселяющегося молодняка. Самка с выводком занимает одно убежище не более полутора месяцев, затем они расстаются и подыскивают себе новые "квартиры". В условиях неволи садовые сони обнаруживают значительно меньше стремления к скучиванию и заселению общего домика, нежели другие виды.

Садовые сони из разных районов обитания весьма отличаются по характеру сезонной активности. На юге своего ареала зверек жизнедеятелен в течение круглого года, лишь в особо холодные зимние ночи становясь вялым и малоподвижным. Настоящая спячка у обитателей Северной Африки и Южной Европы отсутствует. Продолжительность бодрствования снижается в направлении с запада на восток с шести-семи месяцев во Франции до четырех с половиной в Ленинградской области. К осени животные сильно жиреют, удваивая, порой и утраивая свой вес; они все меньше и меньше времени проводят на поверхности, выходят на кормежку порой задолго до захода солнца и уже через три-четыре часа снова забираются в свои убежища. Все население данной местности уходит в свои зимовочные жилища довольно дружно: во Франции, по наблюдениям Бусси, залегание в спячку происходит в течение двух недель, на северо-востоке и востоке ареала этот процесс происходит в еще более короткие сроки. Первыми засыпают крупные и старые особи, последними - сеголетки. В теплую осень сроки ухода на зимовку могут сместиться даже на месяц, как это часто наблюдается в Западной и Средней Европе. На территории нашей страны последние встречи садовых сонь относятся к середине - концу сентября. Данный вид очень чутко реагирует на понижение температуры, впадая в кратковременное оцепенение. Вообще непрерывный сон у этих животных и в зимнее время длится не более месяца, а чаще всего - две-три недели. Просыпаются они ненадолго, иногда всего лишь на сутки и снова погружаются в спячку, в редких случаях перебираются внутри гнезда на новое место, но обычно засыпают тут же. Как мы уже говорили раньше, наиболее крепкий сон у садовых сонь в феврале. На западе ареала первый выход из зимовочного убежища может происходить и в конце февраля - начале марта, но частые возвраты холодов вынуждают зверьков вновь прятаться в свои зимовочные квартиры и в дремоте дожидаться начала настоящей весны. В северных районах обитания - в Восточной Европе - садовые сони окончательно выходят на поверхность в конце апреля - начале мая, в зависимости от установления теплой погоды. В этот период они активны даже в светлое время суток, много бегают по земле, разыскивая корм, тщательно обнюхивают поверхность стволов, камней и других выступающих предметов, надеясь обнаружить следы присутствия своих сородичей. В летнее время начало активности у них совпадает с темнотой: убежища сони покидают сразу после захода солнца или незадолго до него, а возвращаются под утро, обычно до зари. Изредка зверька можно встретить и днем, скорее всего кем-то побеспокоенного в своем жилище.

Садовая соня много времени проводит на земле в поисках корма. Однако это не мешает ей отлично лазать по деревьям и кустам, ловко перебираясь с ветки на ветку. Прыгает она крайне неохотно и даже в случае опасности старается скрыться среди сучков или ветвей одного и того же дерева, не прибегая к прыжку.

Питание садовой сони отличается широким ассортиментом кормов. Она поистине всеядна, легко переходит от одного вида пищи к другому, что позволило ей продвинуться далеко на восток и север и в некоторых районах даже стать в какой-то степени синантропной формой. Мы уже говорили, как страдают от ее соседства жители лесных кордонов, сторожек, охотничьих избушек и хуторов. Все сони не чуждаются животной пищи, но пальма первенства принадлежит именно садовой соне, особенно в восточных частях ареала. Растительные корма в ее рационе никогда не занимают ведущего места, даже в лесах вечнозеленых и широколиственных. Правда, немецкий зоолог Эрна Моор считает, что этот вид в основном питается семенами лиственных пород, отдавая предпочтение желудям, а животный корм играет роль второстепенного, добавочного. Однако полуручная садовая соня, жившая у нее дома, постаралась доказать своей хозяйке обратное, забравшись в клетку с канарейкой и растерзав несчастную птичку.

Растительная диета садовой сони отличается и по районам обитания и по сезонам года; очевидно, главное место в рационе занимают те виды растений, которые преобладают в данной местности и добывать которые не стоит особого труда. В той или иной степени соня ест желуди, буковые орешки, семена липы, вяза, орехи лещины, по мере продвижения на север и восток возрастает роль семян хвойных пород - ели и сосны. В Средней и Южной Европе этот зверек охотно селится вблизи фруктовых садов, поглощая в больших количествах персики, яблоки, груши, вишни, виноград, используя в пищу как мякоть, так и косточки. Существует период, когда в питании зверька большое место занимают ягоды малины, черники, ежевики, земляники, особенно если ягодники обильны и находятся поблизости. Мы никогда не наблюдали, чтобы садовая соня употребляла в пищу листья деревьев или кустарников, но Холизова пишет, что в Чехословакии они играют некоторую роль в питании этого вида, так как в желудках добытых сонь были обнаружены листья бересклета. По наблюдениям Е. Г. Богдановой в Ленинградской области, садовая соня ест и ягоды черемухи, косточки которых найдены в больших количествах во многих убежищах. П. Мюллер-Шнайдер, изучавший питание этого вида в условиях эксперимента, насчитал 16 видов растений, мякоть плодов которых использовалась в пищу. Попав в помещение, где хранятся продукты, зверек не брезгует ничем. А. Н. Формозов в одной из своих статей красочно описывает разбой, который учиняет этот грызун, поселившись на лесном кордоне: "С ловкостью белки и пронырливостью мыши сони проникали всюду, грызли позабытые корки хлеба, портили хранившуюся на снегу рыбу и дичь, сдвигали крышки с горшков, наполненных молоком, чтобы полакомиться сливками и сметаной".

Пристрастие садовой сони к животному корму отчетливо прослеживается во всех частях ареала. Основой питания, безусловно, служат насекомые и другие беспозвоночные, являясь легкой и доступной добычей. В хвойно-смешанных и смешанных лесах сони собирают насекомых, в первую очередь жуков, среди которых предпочитают навозников, бронзовок, хрущей, щелкунов. Остатки хитина и лапок всегда в изобилии встречаются в гнездах зверьков. Охотно ловят и едят они кузнечиков, кобылок, ос, ночных бабочек. Используются в пищу и пауки, гусеницы, личинки насекомых, муравьи, мухи. Вообще соня очень чутко реагирует на любой движущийся предмет и стремится схватить его. Л. И. Езерскас наблюдал охоту на мух, которых зверьки очень ловко хватали передними лапками. Для наших сонь всегда большим лакомством были крупные кобылки, они буквально вырывали их из рук, а затем, удобно усевшись на задние лапы, начинали есть с головы. Крылья и лапки всегда выбрасывались, а брюшко съедалось с видимым удовольствием. Расправившись с одной кобылкой, соня тут же тянулась за следующий, а закончив "завтрак", тщательно умывала мордочку и вылизывала лапы. В природе саранчовые, вероятно, редкая, но желанная добыча. Обследуя дупла, зверьки находят осиные гнезда, выедают из сот личинки и мертвых насекомых. Делают это они очень ловко: засунув острую мордочку в ячейку, вытаскивают личинку, перехватывают ее передними лапками и затем уже съедают. В лесах Западной Европы и в наших пойменных чернолесьях в рационе большое место занимают различные улитки; самого моллюска грызун достает через небольшое отверстие, проделанное им в раковине. Роясь в подстилке, сони выкапывают многоножек, червей.

Мелкие позвоночные животные тоже становятся добычей садовой рони. В убежищах постоянно встречаются птичьи перья, шерсть и остатки шкурок грызунов, в Северной Африке она ловит ящериц, вытаскивая их ночью из каменных груд и расщелин. Особенно страдают от них птицы-дуплогнездники, убежища которых нередко облюбовывает себе зверек. Проверяя скворечники, мы часто находили сонь, устроившихся на остатках птичьего гнезда. Проделав дырочку в скорлупе, маленькие хищницы выпивают содержимое яйца, съедают птенцов. В одной из дуплянок мы нашли растерзанного скворца и уничтоженную кладку; помет и специфический запах, исходивший от уже натасканного мха, выдавал виновника разбоя. Мы уже говорили, что птицы часто становятся жертвой и лесной сони, садовая же специализируется и на добыче мелких грызунов, по сообщению Е. М. Снигиревской, и землероек. В свое время, еще плохо зная повадки наших подопечных, мы подсадили совсем молоденькую садовую соню к двум взрослым лесным и очень опасались за ее жизнь. Опасения были напрасными, так как утром в клетке сидела очень "довольная собой" садовая соня и лежали тщательно обработанные шкурки хозяев.

Наблюдения Е. Г. Богдановой показали, что полевки хорошо знают своих врагов и стараются избегать мест, где те наиболее часто появляются. Среди грызунов, вероятно, в первую очередь "на стол" садовой сони попадают рыжие полевки и значительно реже лесные мыши, скорее всего молодняк. Криг, наблюдавший охоту сони за лесной мышью, правда, в клетке, считает, что аналогичная расправа может произойти и в природе. Мы были свидетелями умерщвления в считанные секунды целого выводка двенадцатидневных рыжих полевок. Садовую соню Гамму поместили в большой загон, где жили полевки - самка с выводком, причем последние сидели в добротно свитом гнезде, находящемся наполовину в грунте. Мы едва успели опустить соню на землю, как она стрелой метнулась к гнезду и прокусила затылок одному из детенышей. Остальные вместе с самкой бросились врассыпную, но "хищница", несмотря на наши активные попытки помешать ей, успела расправиться с остальными малышами. Спаслась только самка и то только потому, что удалось накрыть ее рукой. Спасенную полевку отсадили; Гамма же, не обращая ровно никакого внимания на присутствие возмущенных ее поведением людей, приступила к трапезе. В первую очередь у своей жертвы соня выедает головной мозг, затем начинает объедать мышцы таким образом, что в конце концов остается только вывернутая наизнанку и начисто объеденная шкурка и кости конечностей. В неволе сони охотно едят свежую рыбу, сырое и вареное мясо. О роли животного корма в жизни садовой сони говорят эксперименты, проводившиеся группой французских ученых. Они показали, что зверьки, лишенные белковой пищи, но получающие семенной корм и фрукты, уже через неделю впадают в оцепенение, причем оно наступает при достаточно высоких температурах среды.

Как и другие виды сонь, садовые запасов не устраивают, хотя и затаскивают в убежище излишки корма. Мы специально оставляли около дупла "знакомого" самца садовой сони различный корм (сухари, ягоды, яблоки), который всякий раз наутро обнаруживали в дупле частично съеденным. В неволе сони прятали только особо лакомую добычу: тушки грызунов пли птиц и кусочки рыбы, да и то, вероятно, с одной целью - съесть без помех в укромном месте.

Потребность в жидкости у садовой сони по наблюдениям в неволе достаточно велика. Зверьки за сутки выпивали около 30-40 миллилитров воды или молока, даже при обилии сочного корма. Трудно сказать, как ведут себя в этом отношении зверьки в природе, потому что до сих пор такие наблюдения не проводились. Возможно, они довольствуются росой пли находят на участках обитания лужицы, канавы, какие-либо водоемы. Во всяком случае животные явно тяготеют к сырым или пойменным участкам леса.

Известны случаи каннибализма, но здесь, как и в отношении лесной сони, также следует учитывать ситуацию, в которой он проявляется. Чаще всего это бывает, когда животные содержатся в очень неблагоприятных условиях - в тесноте, с ограниченным количеством пищи и воды. Поедание сородичей может иметь место и во время групповых зимовок, когда одна или две особи просыпаются раньше других и, не найдя другой пищи, нападают на спящих соседей.

Садовую соню, несомненно, следует отнести к полициклическим видам. Однако повторная репродукция осуществляется лишь у особей, населяющих область Средиземноморья с его продолжительным теплым периодом года. Так, в южной Италии, южной Франции, на Балеарских островах сони имеют ежегодно по два выводка, причем число детенышей в помете у островных форм выше, чем у континентальных. Сезон размножения в этих районах продолжается с апреля по сентябрь. Более или менее продолжительная спячка садовых сонь в других районах обитания сокращает период активности, и у животных буквально не хватает времени на повторное размножение. Потомство, появившееся в конце лета, не успевает набрать соответствующий вес, иначе говоря, запастись энергетическими резервами, которых бы хватило на долгий зимний сон. В связи с этим оно оказывается нежизнеспособным и не доживает до весны. Получается, таким образом, что все затраты на вынашивание и выкармливание детенышей повторной репродукции произведены организмом впустую.

Одноразовое размножение садовых сонь в восточных и северных частях ареала является ответной реакцией организма на более суровые условия существования вида. В какой-то степени сказанное подтверждается наблюдениями Е. Г. Богдановой над меченой самкой, принесшей повторный выводок; несмотря на хорошее гнездо и материнскую заботу, все детеныши погибли в первую неделю жизни. На нашем стационаре в Ленинградской области в условиях, близких к естественным, взрослая соня в начале сентября родила четырех детенышей. Самка мало обращала на них внимания, не грела и не вылизывала; детеныши погибли через три дня. Возможно, что стереотип материнского поведения был нарушен в связи с клеточным содержанием, но обычно садовые сони благополучно выращивали свое потомство, рожденное в неволе в начале или середине лета.

Спячка у этого вида заканчивается относительно рано; по крайней мере в Ленинградской области, где даже в мае возможны незначительные снегопады, животные активны уже с середины апреля, хотя живут еще в своих зимовочных убежищах. Сразу же после пробуждения начинается гон, сопровождающийся, как и у других видов, сильным возбуждением, повышенной подвижностью и активным поиском партнера. Зверьки всячески стараются дать о себе знать, оставляют запаховые метки, кучи помета на видном месте, много бегают по поверхности даже днем. В этот же период можно слышать "брачное пение" самок. Готовая к размножению особь издает довольно громкий резкий свист или целую серию свистящих звуков, часто следующих один за другим. Свистнув, соня настораживается, поводит ушами, иногда садится столбиком, опираясь на задние лапки, прижав передние к груди, и явно ждет ответной реакции на свой призыв. Свист одной особи часто служит сигналом для других и зверьки начинают вторить друг другу. У нас дома самка садовой сони постоянно пересвистывалась весной с бурундуком, находившимся неподалеку. Эрна Моор, изучавшая садовую соню, считает, что свист - наиболее редко встречающаяся голосовая реакция данного вида. Объясняется это ситуативностью сигнала - свистят только самки и лишь в период половой активности. Находящиеся поблизости самцы отвечают низким бормотанием. Этот звук Эрна Моор образно сравнивает с шумом закипающего чайника. Бормочут только самцы.

Некоторые исследователи считают, что гон у садовой сони проходит бурно, сопровождается жестокими драками между самцами, в результате которых более слабые оказываются съеденными. На наш взгляд, кровожадность сонь несколько преувеличена. Действительно, в этот период они обычно менее уживчивы, и конфликтные ситуации возникают чаще, чем в другие сезоны года. Но, как правило, зверьки ограничиваются угрозами, ворчанием, стуком зубов и стремлением прогнать соперника. Преследование никогда не бывает длительным, а покусы - серьезными. В природе же все конфликты разрешаются много проще, так как неудачливому претенденту достаточно отбежать подальше или скрыться в ближайшем убежище. В вольерах между животными довольно быстро устанавливаются иерархические отношения, и каждая особь ведет себя соответственно своему рангу. Нередко и в период гона сони, населяющие одну клетку, живут очень мирно, группируясь соответственно своим привязанностям. Иногда создаются кратковременные пары, которые занимают совместное убежище, гоняются друг за другом, вместе кормятся. Однако "семейная идиллия" длится недолго, и вскоре самка начинает избегать самца, отвергая его назойливые ухаживания, и в конце концов прогоняет его из домика или уходит сама. С этого момента все поведение ее определяется заботой о будущем потомстве. Самцы же отправляются па поиск новых предметов для ухаживания.

Беременность у садовой сони длится около 23 дней, более продолжительный срок (до 28 дней) связан с незначительной задержкой имплантации оплодотворенной яйцеклетки в стенки матки. На ранних стадиях вынашивания детенышей поведение самки существенно не меняется, она спокойно переносит соседство других особей, иногда даже днюет в коллективном убежище. В это же время она начинает готовить выводковое жилье, причем гнездостроительная деятельность особенно усиливается в последние дни беременности. Самка стаскивает в свое жилище мягкий материал, который может служить подстилкой; иногда по какой-то непонятной причине тщательно подготовленное гнездо оказывается в последний момент забракованным, и зверек переселяется в новое. Одна из содержавшихся у нас садовых сонь - Альфа - трижды меняла перед родами свой дом, каждый раз начиная заново строительство внутренней камеры. В конечном счете выводок появился под большой корягой на подстилке из мха. Незадолго до родов самка становится менее подвижной, больше времени проводит в "доме", время внегнездовой активности заметно сокращается. После появления на свет детенышей соня может проявлять агрессивность по отношению к соседям, особенно к самцам, не подпускать их близко к своему убежищу, отпугивать предупреждающим "стрекотанием" и угрожающими бросками в сторону не в меру любопытных. Вместе с тем известны случаи, когда молодые выращивались "сообща" в одном убежище несколькими самками.

Гнездостроительная деятельность у садовой сони не прекращается и во время выкармливания детенышей. Некоторые самки оказываются в этом отношении особенно беспокойными и суетливыми и часто без видимой причины меняют убежище. Так, уже упоминавшаяся Альфа, произведя на свет потомство в дуплянке с выстилкой из сухой травы и листьев, уже через два дня перетащила весь выводок в другой домик, где малыши лежали просто на кучке древесной трухи. Еще через два дня неугомонная мамаша начала рыть нору в дерне, устилавшем дно вольера, куда перенесла из первой дуплянки старый гнездовой материал, добавила мха, сухой травы и создала шарообразное гнездо диаметром в 15 сантиметров. После того, как новое жилище было достроено, Альфа поселилась в нем вместе с семейством. И, наконец, когда детенышам было уже шестнадцать дней, то есть незадолго до прозревания, семья перебралась в четвертое по счету жилье, представлявшее собой поверхностное гнездо из старой подстилки. Уходя на Кормежку, Альфа закрывала уже подросших малышей гнездовым материалом, а возвращаясь, залезала под него. В описанном случае гнездостроительная деятельность самки, очевидно, была спровоцирована нашим вмешательством: вытаскивая из гнезда малышей для взвешивания, мы невольно нарушали его целостность. Но здесь выступают и индивидуальные особенности животного, поскольку особи оставались в своих выводковых убежищах, несмотря на то, что и их детенышей регулярно забирали для осмотра.

В общей цепи материнского поведения (гнездостроение - вылизывание - обогрев - выкармливание - обучение) перетаскивание следует рассматривать как ситуативную реакцию, которая в оптимальных условиях может и выпасть (отсутствие беспокойства, постороннего вмешательства). Мать переносит детеныша, держа его резцами за бок или за загривок; если опасность внезапная, то она сразу хватает его зубами, если же перенос малыша "запланирован", то самка очень часто сперва берет его передними лапками и подносит ко рту, устраивая поудобнее. Во время транспортировки детеныш молчит, но оставленный один в гнезде, дает о себе знать высоким писком. В природе мы ни разу не наблюдали садовую соню, переносящую свое потомство, но в больших вольерах, меняя убежища, она никогда не пробегает открытыми участками, а старается пробраться под защитой веток, кустиков, коры. Каждая пробежка от старого жилья к новому в точности повторяет предыдущий маршрут. Прежде чем отправиться за очередным оставленным детенышем, самка обычно долго сидит на ветке или пеньке, внимательно осматривает все вокруг, прислушивается. Оказавшегося вне гнезда малыша соня, как правило, сразу же хватает и водворяет на место. Такая же реакция на детеныша вне убежища проявляется и после их прозревания, затухая после того, как молодняк становится "нетранспортабельным". Подросший выводок соня переводит караваном: каждый последующий детеныш держится зубами или передними лапками за шерсть на спине, боку или около хвоста впереди идущего, первый обычно цепляется за мать. Иногда семья идет не караваном, а гуськом, следуя друг за другом почти вплотную, но не держась. Караваны у этого вида наблюдали Эйбл-Эйблсфельд и Сиивонен, так же как и мы, при содержании животных в неволе.

Пока детеныши маленькие, самка проводит с ними много времени, но постепенно все дальше отходит от гнезда и все реже среди ночи в него заглядывает, проверяя молодняк. В лабораторных условиях выводок с матерью остается дольше; по нашим наблюдениям, уходит от детенышей самка, а малыши еще долго держатся вместе. Альфа первый раз не вернулась утром в выводковое гнездо, когда ее детенышам исполнилось два месяца. В природе мы находили в дуплянках молодых зверьков примерно в этом же возрасте, явно ведущих самостоятельный образ жизни, но не расставшихся еще друг с другом. По наблюдениям немецких зоологов Эйбл-Эйблсфельда, Каамана и Штанденмайера, самостоятельными садовые сони становятся по достижении пятидесяти - шестидесяти дней. Половозрелости животные достигают только после первой зимовки.

Новорожденные детеныши садовой сони внешне почти не отличаются от других представителей семейства. Вес их не превышает трех граммов, а длина тела - сорока миллиметров. У них красновато-розоватая кожа, через которую просвечивают внутренние органы. На хвосте уже в первый день жизни хорошо заметны кольца аутотомии. На мордочке по обеим сторонам носа отчетливо прослеживается вибриссное поле. В лупу можно заметить отдельные светлые волоски, покрывающие голову и спинную сторону туловища. Темные глазные яблоки видны сквозь кожу, ушные раковины, как и у детенышей других видов, свернуты "конвертиком" и плотно прижаты к голове. Пальцы всех конечностей соединены между собой. Вынутые из гнезд и положенные на спину малыши хаотично двигают в воздухе лапками, перевернуться на живот не могут и тонко пищат, подтягивая задние конечности к животу. Они очень быстро переохлаждаются и тогда неподвижно лежат на боку.

На четвертый день отлипает и встает ушная раковина, на глазах становится хорошо заметной полоса, разделяющая будущие веки, появляется слабая пигментация на спине, голове и верхней части хвоста. В этом возрасте малыши способны самостоятельно переворачиваться со спины на живот.

На одиннадцатый-двенадцатый день жизни маленькие сони уже равномерно покрыты короткими волосками, причем темная спинка резко отличается от светлого брюшка. Глаза и слуховые проходы еще закрыты, а пальчики соединены между собой. Передвигаются, высоко приподнимаясь на передних лапках и активно ими работая, задние все еще заметно слабее передних. Цепляются за протянутый палец или веточку буквально мертвой хваткой и обычно повисают вниз спиной. Нижние резцы хорошо заметны, верхние же просвечивают сквозь десны. На тринадцатый день у некоторых детенышей начинают разъединяться пальцы на передних лапках.

В возрасте пятнадцати дней у малышей уже хорошо видна видоспецифичная полоска, идущая от носа к уху, в окраске отчетливо выражены бурые тона и двухцветность хвоста. У отдельных зверьков открываются слуховые проходы, что предшествует прозреванию. Разъединяются пальчики на обеих парах конечностей.

В возрасте семнадцати-девятнадцати дней детеныши прозревают. Этот процесс может растягиваться по срокам даже внутри одного выводка, но к двадцатому дню маленькие садовые сони уже всегда зрячие. На этом заканчивается первый этап постнатального развития. В последующие дни малыши начинают интенсивно расти, прибавляют в весе, совершенствуются в лазании и движении по земле. Детеныши еще не покидают гнезда, но уже пытаются есть мелкие семечки и другие остатки пищи взрослых животных, которые случайно находят в подстилке.

Молодые сони очень подвижны, они могут подолгу гоняться друг за другом, бегая по веткам, по сеткам вольера, при этом в отличие от взрослых животных часто спрыгивают на землю с довольно большой высоты. Движения зверьков резкие. Терморегуляция их еще несовершенна, при понижении температуры они охлаждаются и становятся вялыми, поэтому в гнезде собираются группами, сбиваясь в тесные кучки. Двухмесячные сеголетки начинают осваивать новую территорию в поисках будущих участков обитания. Мы никогда не находили в дуплянках остатков молодых зверьков, умерщвленных и объеденных старыми особями, как об этом иногда приходится читать в литературе. Скорее всего, отношения разновозрастных животных вполне миролюбивые, тем более, что период гона давно прошел и общее возбуждение и напряжение спало.

Первая смена волосяного покрова у детенышей садовой сони начинается в возрасте около месяца и продолжается в среднем двадцать-двадцать пять дней, так что ко времени подготовки к спячке этот процесс уже полностью закончен. В Западной Европе, по материалам Г. Каамана, молодые одеваются во взрослый мех до зимовки, но успевают сменить при этом два ювенильных наряда. В Ленинградской области, по наблюдениям Е. Г. Богдановой и нашим, детеныши до зимовки только один раз меняют шерстяной покров, а после первой спячки у них проходит и первая взрослая линька. У взрослых животных, вероятно, имеется одна смена мехового покрова в году, но по срокам она сильно растянута и линяющие особи могут встречаться в лесу с мая по август. Впрочем, не исключено, что у взрослых садовых сонь смена меха происходит дважды: весной и осенью. Причем весенняя линька может быть частичной, растянутой по срокам, а осенняя проходит дружно по общей схеме У содержащихся в неволе зверьков, не имеющих зимней спячки, нередко нарушается и сам процесс линьки. В самый разгар зимы у зверьков бывают полностью лишенными шерсти большие участки тела. Подрост шерсти в зимний сезон почти не происходит, и сони остаются в таком неприглядном виде вплоть до весны.

Врагов у садовой сони немного, не так просто поймать и схватить этого проворного лесного зверька. Успешно охотятся на него лишь совы, а из наземных хищников соня порой становится добычей куньих; поздней осенью ее может выкапывать из неглубоких зимовочных убежищ лисица. Поселившись вблизи жилья человека, садовая соня сильно страдает от кошек и серых крыс, конкуренции с которыми, как правило, не выдерживает.

Мышевидные сони - Myomimus

Род мышевидных сонь включает в себя три вида (по мнению некоторых систематиков, один), относящихся к самым редким в семействе. Впервые мышевидная соня - М. personatus была описана С. И. Огневым в 1923 году по единственному экземпляру, добытому энтомологом Б. Б. Родендорфом в Западном Копетдаге вблизи реки Сумбар под камнями во время поиска насекомых. Через одиннадцать лет, в 1934 году участники экспедиции Академии наук СССР обнаружили остатки этой сони в погадках филина также в бассейне Сумбара, недалеко от поселка Кара-Кала. Длительное время эти две находки оставались единственными свидетельствами существования мышевидной сони не только на территории Советского Союза, но и вообще на земном шаре. Правда, в 1935 году в Болгарии была поймана соня, много позднее признанная мышевидной, но в то время по ошибке определенная как Eliomys, из-за чего интересная находка долго не была известна. В 1959 и 1960 годах сведения об этом зверьке были дополнены болгарскими зоологами, которым посчастливилось добыть двадцать экземпляров в юго-восточной и южной Болгарии. В 1964 и 1965 годах четыре мышевидные сони были пойманы американскими зоологами в северо-восточном и северо-западном Иране. И, наконец, в 1974 году московские зоологи добыли шесть экземпляров этого вида в Копетдаге, опять на правобережье Сумбара, на окраинах поселка Ай-Дере.

Таким образом, в настоящее время можно говорить о существовании рода Myomimus в двух изолированных друг от друга районах - европейском и азиатском, причем последний, в свою очередь, разделен на два участка хребтом Копетдага (рис. 16). Изучение коллекционного материала позволило О. Л. Россолимо усомниться в принадлежности всех экземпляров к одному виду М. personatus; она выделила два новых вида - М. bolgaricus из Болгарии и М. setzeri из Ирана.

Рис. 16. Ареалы закаспийской мышевидной сони (7), иранской мышевидной сони (2) и болгарской мышевидной сони (3)

Размеры тела закаспийской мышевидной сони - М. personatus несколько больше, чем у орешниковой. Длина тела ее до 108 миллиметров; окраска верхней стороны палево-серая, иногда с небольшим охристым налетом, по спине вдоль всего хребта проходит размытая темная полоса. Нижняя сторона тела и дистальные отделы лап чисто-белого цвета. Свое название "мышевидная" она получила не только за серый цвет шерсти, но и за хвост, похожий на мышиный: он покрыт редкими короткими волосками, так что сквозь шерсть просвечивают чешуйки, кисточки на конце нет. У мышевидной сони относительно маленькие и округлые уши, равномерно покрытые волосками (рис. 17).

Этот вид (как и два других) самый наземный, о чем свидетельствует и строение конечностей - пальцы одинаковой длины, а подушечные мозоли выражены незначительно. Живет мышевидная соня в предгорной каменистой пустыне Копетдага среди кустарников и кустиков солянок Обитает она также на склонах неглубоких оврагов, покрытых довольно густым травяным покровом, среди зарослей невысокого миндаля Судя по тому, что 13 и 14 мая В. С. Никольским и М. И. Молюковым были добыты две беременные самки (с шестью и девятью эмбрионами по 17 миллиметров), размножаются мышевидные сони, вероятно в последней декаде апреля, то есть вскоре после пробуждения. На эти же сроки указывает и поимка в начале июня молодых экземпляров с молочными зубами. Экология этого вида совершенно не изучена.

Рис. 17. Мышевидная соня (рисунок А. Н. Формозова)

Болгарская мышевидная соня - М. bolgaricus, по данным О Л Россолимо, отличается от предыдущего вида более крупными размерами тела (до 112 миллиметров) и строением коренных зубов. Кроме того у нее более жесткий волосяной покров, размытая продольная полоса выражена четче и заходит в виде пятна на голову, окраска брюшной части серая, а у основания хвоста с боков имеется по небольшому охристому пятну. Помимо внешних имеются еще и отличия в строении зубной системы.

Этот вид обитает на открытых участках степного характера. Он населяет пустоши или окраины сельскохозяйственных угодий, засеянных овсом, пшеницей, кукурузой, заброшенные виноградники, посадки миндаля. Болгарским зоологам удалось найти и раскопать одно убежище этой сони (рис. 18). Оно представляло собой несложно устроенную нору, основной ход которой длиной 130 сантиметров имел несколько ответвлений диаметром три сантиметра и заканчивался гнездовой камерой, располагавшейся на глубине 17 сантиметров. Болгарская соня, вероятно, растительноядна, так как желудки добытых зверьков содержали семена и ости пшеницы, а жившие в неволе животные охотно ели арбузные, дынные и тыквенные семечки. На кормежку сони выходили лишь ночью. Болгарские зоологи предполагают, что на зимовку зверек уходит в сентябре. Пробуждаются сони, вероятно, в конце мая - начале июня, и к этому же времени приурочен сезон размножения. На эти сроки косвенно указывает добыча в середине июля молодых особей с молочными зубами.

Рис. 18. Схема норы болгарской мышевидной сони (по Ц. Пешеву, 1960)

Иранская мышевидная соня - М. setzeri описана по четырем экземплярам из Ирана, хранящимся в коллекциях Национального музея естественной истории в Вашингтоне. От номинального вида иранская соня отличается окраской и строением черепа, а также большими размерами тела (длина тела 142 - 148 миллиметров). Она пепельно-серого цвета, размытая полоса на спине отсутствует, глаза окаймлены нечетко выраженными темными кругами. Сведения по ее биологии полностью отсутствуют.

Полчки - Glis

В этот род входит единственный вид - полчок, или соня-полчок Glis glis. Это самый крупный представитель соневых. Длина тела зверьков колеблется от 130 до 180 миллиметров, масса - от 70 до 100 граммов. По данным В. В. Мартино, самые крупные особи характерны для Италии, самые мелкие отмечены в Югославии. Полчок впервые описан Карлом Линнеем в 1766 году по экземпляру, добытому в Германии, под названием Sciurus glis, и таким образом был отнесен к роду белок (Sciurus - латинское наименование рода белок), а позднее к роду Glis, еще ранее описанному Бриссоном.

Полчки окрашены практически однотонно, во всяком случае в окраске меха преобладают лишь два тона: серый или буровато-серый спины и белый брюха. Вокруг глаза обычно имеется темное кольцо, иногда оно настолько тонкое, что почти незаметно. Мех у полчков очень пушистый, хотя и невысокий, состоит по большей части из пуховых волос, направляющих остевых относительно мало, что придает ему пышность. Вообще это на редкость красивый зверек, очень живой, подвижный, "разговорчивый". Возбужденный полчок часто подергивает своим серебристо-серым хвостом, длинные волосы которого лежат по обе стороны от хвостового стержня. У взрослых, особенно у двух-трехлетних и более старых особей, кончики остевых волос приобретают серебристый оттенок, что придает шерсти особенно нарядный вид. Крупные черные почти круглые глаза отчетливо выделяются на серой мордочке, они блестящие и очень внимательные. Вибриссы усов у полчка черно-бурого цвета, часто с белыми кончиками, сгруппированы в пучки, расположенные по сторонам носа, концевая часть их несколько опущена. Усы двигаются независимо один от другого, так же как и пучки. Они могут быть направлены вперед, назад и в стороны и почти всегда в движении. Длина их около 60 миллиметров - рекордная для всего надсемейства.

Мы уже говорили о популярности полчков еще в античном мире из-за их гастрономических качеств. Интересно, что именно эта черта нашла отражение и в названиях зверьков на некоторых языках. В частности, венгры именуют его "съедобная соня" (Megehete pele), англичане- "жирная соня" (Fett dormouse). Однако чаще всего имя, данное этому грызуну, отражает его основное свойство - способность погружаться в спячку. Немецкое название полчка - Bilch или Siebenschlafer, последнее указывает на продолжительность зимнего сна, хотя на самом деле зверьки далеко не всегда спят семь (sieben) месяцев. В России, на Украине, на Кавказе он известен, как "сонливая белка", "сонуля", "мышиная белка", "соня".

Из всех представителей надсемейства соневых полчок наиболее тесно связан с деревьями, а соответственно и приспособлен к древесному образу жизни лучше других. Все четыре пальца задней конечности почти одинаковой длины. Ступни довольно широкие, мозоли крупные, высокие. Отчетливо выражены они и на концах пальцев. Когти крепкие, острые, и весьма сильно изогнуты. Пясти развернуты наружу. Полчки - обладатели самых подвижных ушных раковин, которые могут поворачиваться, улавливая звук, независимо одна от другой. Слух у полчков развит великолепно, пожалуй, лучше всех остальных чувств.

Зверьки очень проворны и быстры на земле, так же ловко они бегают по тонким веткам. Иногда они срываются на значительной высоте, но, не долетев до земли, успевают схватиться за ветку или сучок, подтянуться и убежать в крону. Мы видели, как убежавший из вольеры полчок ловко взбирался по гладкой наружной стене старого дворцового здания, где помещается наша лаборатория. Добравшись до украшающего фасад завитка, зверек преспокойно уселся, умылся и стал с интересом наблюдать за поднявшейся по его вине суматохой. Садовые сони в аналогичной ситуации, наоборот, никогда не стремились вверх, а искали убежища под клетками.

Ареал полчка занимает большую часть Европы, Кавказ и Малую Азию (рис. 19). Западная граница проходит по Пиренеям, восточная - по правобережью Волги, северная - через северную Францию, Бельгию, ФРГ, ГДР, южную Данию, затем идет вдоль побережья Балтийского моря, захватывая Польшу и советскую Прибалтику, затем, через Тульскую и Горьковскую области и правобережье Татарии доходит до Волги. Южные области распространения охватывают страны Средиземноморья, Малую Азию, Кавказ и небольшой участок Передней Азии вдоль южного побережья Каспийского моря. В пределах СССР ареал представлен тремя несоединяющимися между собой участками - это область широколиственного леса на западе от государственной границы до Приднепровья (назовем его Западным участком), затем Приволжский участок и Кавказский участок. Помимо указанных районов имеются отдельные, порой неповторенные находки в Белоруссии, Литве, Латвии, Одесской области и тому подобные, указанные на карте. Наиболее обычен и многочислен полчок в Западном и Кавказском участках. В первом случае он населяет широколиственные леса Молдавии, Карпат, Львовской области, островные дубравы северной Украины и Черкасской области, изредка встречается в брянских и смоленских лесах. На Кавказе численность полчка велика и на северных облесенных предгорьях, и на прилегающих равнинах, в горы он поднимается до границы смешанного леса. В Поволжье полчок сравнительно часто встречается в дубравах правобережья, однако численность его никогда не бывает так велика, как на Кавказе или в Молдавии. В Западной Европе полчок достаточно многочислен и в настоящее время. Делаются попытки интродукции его в страны, где он отсутствует в природных биотопах. Его неоднократно завозили в Англию и выпускали в парках Лондона, где он заселяет искусственные убежища.

Рис. 19. Ареал полчка

Полчок, вероятно, больше других видов привязан в своем распространении к широколиственным и смешанно-широколиственным лесам, хотя в ряде районов и он обнаруживает достаточную пластичность в выборе местообитаний. Основное требование, предъявляемое зверьком к стации, заключается в разнообразии лиственных пород, наличии диких плодовых деревьев, ягодников. В старых буковых лесах ФРГ, например, он отсутствует, что, видимо, связано с однообразием древесной растительности. Охотно заселяет полчок холмистые, доступные солнечным лучам участки, заросшие смешанным или широколиственным лесом. Приуроченность его ареала в основном к районам теплого или умеренного климата объясняется и произрастанием здесь растений, листья и плоды которых служат ему пищей.

На островах Крит, Корсика и других, типичных для Средиземноморья, полчки обитают в хвойных лесах, преимущественно сосняках, где питаются семенами сосны, а также грецкими орехами и плодами фруктовых деревьев. В Южной Европе оптимальные условия существования они находят во фруктовых садах и виноградниках, а также в субтропических вечнозеленых лесах. Здесь зверьки нередко поселяются вблизи жилья человека, в качестве жилища используя дупла, чердаки, подвалы, полноценным же кормом их обеспечивают пальмы, фиговые, ореховые и гранатовые, а также оливковые рощи.

На Кавказе основные местообитания полчка - это широколиственные и смешанно-широколиственные леса с большой примесью как диких, так и культурных фруктовых деревьев. Все деревья, плодами которых питаются полчки, находятся именно в этой зоне. В верхнюю границу леса зверек поднимается довольно редко, пределом его вертикального распространения в районе Кавказского заповедника являются последние буковые рощи. Вместе с тем в Восточном Закавказье его можно встретить и на высоте двух тысяч метров, на границе с альпийскими лугами. Полчки явно отдают предпочтение густому спелому лесу, кроны деревьев в котором образуют сплошной полог, открытых мест они избегают. Максимальное количество зверьков обычно отмечают в сплошных насаждениях фруктарников и буковых лесах с примесью дуба, граба, ясеня и липы. В течение сезона активности полчок перекочевывает из одного типа леса в другой в зависимости от обилия корма. Так, в июле он чаще всего держится там, где есть спелая черешня, в августе - среди посадок грецкого ореха, в зарослях лещины, в садах с яблоней, грушей, персиками. В Ленкорани полчки весной могут заселять даже на первый взгляд совершенно нетипичные для них стации. Е. П. Спангенберг встречал их в затопленных лесах и искусственных насаждениях ветлы, где верхушки деревьев перевиты лозами дикого винограда и плющом, что дает возможность ловкому зверьку обследовать большую территорию, не спускаясь на землю. Помимо кормности угодий большое значение имеет и наличие дуплистых деревьев, где животные находят приют для дневного отдыха, выводят детенышей.

В молдавских 'Кодрах' полчок заселяет высокоствольники с преобладанием дуба, бука, граба и ясеня и богатым подлеском

Полчки - обладатели самых подвижных ушных раковин, которые могут поворачиваться, улавливая звук независимо одна от другой

В Молдавии участки, заселенные полчками, сходны с кавказскими. Это высокоствольники с преобладанием дуба, бука, граба, ясеня и богатым подлеском из кизила, лещины, жимолости и боярышника. Нередко они поселяются по окраинам вырубок, где сохранившиеся по краям старые дубы дают приют и достаточное количество желудей, а обильные в таких участках шиповник и ежевика обеспечивают сочным кормом. Если поблизости от леса имеются посадки грецкого ореха или фруктовых деревьев, то сони могут посещать их во время кормежки, а порой и остаются там до поздней осени. Наибольшая численность полчков в дубово-грабовых лесах с богатым подлеском, особенно если по соседству находятся сады и виноградники. На таком участке М. Н. Лозан отловил двадцать одного полчка при плотности заселения десять зверьков на гектар. Редко встречаются полчки на пологих склонах холмов в грабово-буково-дубовых лесах, бедных подлеском и подростом. Деревья здесь стоят на значительном расстоянии друг от друга, что затрудняет передвижение в кроне, да и сочные корма практически отсутствуют. На таких участках, по данным М. Н. Лозана, плотность населения не превышает пяти особей на гектар. Полчков не смущает близость человека, и они могут селиться рядом с домами, в скворечниках, дуплистых деревьях. В заповеднике "Кодры" три зверька жили в дуплянке, повешенной в десяти метрах от здания лабораторного стационара Зоологического института Академии наук Молдавской ССР. Животных не пугали человеческие голоса, смех, музыка, они регулярно, вовремя, покидали свое жилище и кормились тут же поблизости, нередко даже в полосе света, идущего из окон. Точно так же вели себя полчки и на Кавказе, регулярно появляясь на облюбованной ими яблоне, находившейся в центре экспедиционного лагеря рядом с нашими палатками. Зверьков не смущали ни яркий луч фонаря, ни наблюдатели, расположившиеся тут же под деревом.

В течение всего активного периода полчок охотно ест листья осины, которые обгрызает по краям

Старые дубы дают полчкам приют и корм

В условиях лесостепной Украины, по наблюдениям А. С. и С. Л. Самарских, полчок также предпочитает старые и средневозрастные плодоносящие широколиственные леса с хорошо выраженным подлеском. Зверьки охотно селятся на возвышенных и прогреваемых солнцем участках. Численность полчка здесь доходит до пяти-шести особей на гектар. Обычен этот вид и в смешанных насаждениях с примесью сосны, березы, осины, однако предпочитает занимать места, где много старых лиственных деревьев с дуплами и густыми кронами.

На северо-востоке своего ареала полчки также отдают предпочтение широколиственным формациям, населяя липово-дубовые леса с примесью клена, вяза, осины, орешника с ежевикой и малиной в нижнем ярусе. Встречаются они но каменистым волжским берегам, где живут в расщелинах скал.

Полчки очень разборчивы в выборе убежищ для дневного отдыха, а тем более для выведения детенышей. Убежища должны быть достаточно скрытыми, надежно защищенными от дождя, иметь, как правило, два входных отверстия и располагаться на высоте четырех-пяти метров (на Кавказе нами обнаружено выводковое дупло на высоте около шести-семи метров). В местах, где имеются в изобилии дуплистые деревья, зверьки поселяются в сухих и не слишком глубоких дуплах. Очень часто используются как естественные полости в старых стволах, так и выдолбленные дятлом.

В Закавказье и на Кавказе полчки особенно многочисленны в буковых лесах, устраивая в дуплистых деревьях свои убежища и питаясь буковыми орешками. Под каждым буком, посещаемым полчками, можно обнаружить остатки их трапезы

На Кавказе зверьки часто поселяются в дуплистых буках, дубах, ветлах, шелковицах, липах, яблонях и грушах. Нередко даже заселение того или иного биотопа зависит от наличия дуплистых деревьев. Там, где развешиваются гнездоубежища, полчки очень охотно их заселяют. В Молдавии в заповеднике "Кодры", как мы уже говорили, во всех участках леса, на просеках и опушках вывешены разного рода искусственные гнездовья для птиц. Зверьки предпочитают заселять скворечники или дуплянки, причем выбирают только целые и с крышами. В облюбованный дом сони начинают таскать подстилку, которой устилается дно скворечника. Чаще всего это зеленые листья, сорванные поблизости, обычно с того же дерева; предпочтение отдается дубу, грабу, буку, реже используются кустарники. В тех случаях, если гнездоубежище оказывается занятым птицей, полчки начинают строить свое гнездо поверх птичьего, ничуть не заботясь о судьбе хозяев. Мало кто из дуплогнездников может оказать достойное сопротивление пушистому завоевателю. Полчок достаточно силен и ловок, к тому же он быстро переходит в нападение, нанося "противнику" серьезные раны. На начальных стадиях насиживания птица просто покидает скворечник, а кладка ее оказывается разбитой и затоптанной. Сомнительно, чтобы эти сони выпивали яйца и съедали самих птиц, как об этом часто пишут. По характеру питания полчок - вегетарианец, и животный корм для него большого значения не имеет. Другое дело лесная соня, которая целенаправленно разыскивает объекты питания. Не исключено, что полчок поселяется в убежище, разгромленном своим более мелким сородичем, невольно принимая на себя вину за учиненный разбой.

В скворечниках обычно живет по нескольку особей, мирно спящих днем друг на друге. Тенденция к скучиванию проявляется у них так же, как и у других сонь. Мы извлекали из одного убежища порой по пять-шесть зверьков. Подстилка может и отсутствовать, чаще всего это бывает в жилищах самцов или в мало используемых убежищах. У жилых скворечников леток всегда обгрызен, даже если он достаточно велик. Настоящих шарообразных камер, сплетенных из травы, шерсти, листьев внутри искусственных гнездовий и дупел, которые делают другие виды сонь, полчки не устраивают. Они довольствуются чашеобразным сооружением, дно которого выстилают мягким материалом, причем такая забота о собственном комфорте присуща обычно самкам. Самцы могут жить вообще без всякой подстилки, иногда они вполне удовлетворяются одним-двумя листиками, положенными на дно.

Там, где дуплистых деревьев мало, а гнездоубежища не развешиваются, полчки строят открытые гнезда, сооруженные из сухих веток и выстланные изнутри мхом, травой, шерстью. Диаметр таких жилищ порядка пятнадцати-тридцати сантиметров, в зависимости от числа обитателей и предназначения. Размещаются они на деревьях с раскидистой кроной, но без сучков в нижней части ствола, на высоте около двух-трех метров, иногда выше. В некоторых случаях полчки поселяются в норах, трещинах, старых трухлявых пнях, брошенных беличьих гнездах. В Италии, изобилующей следами античной древности, зверьки обосновываются в руинах, каменных проломах. Фитингофф-Риш считает, что именно эти любители старины чаще всего проявляют склонность к синантропизации. Вообще в Западной и Южной Европе сони чаще заселяют жилые постройки, охотничьи домики, сараи, чем в восточных районах ареала. Возможно, это связано с резким сокращением на западе площадей сплошных лесных массивов, обилием парков и садов, где охотно поселяются полчки.

Прикорневые пустоты - места зимовки полчков

Гнездостроительная деятельность у полчков особенно заметна после выхода из спячки. Проснувшись, самцы строят временные гнезда, часто меняя их и мало заботясь о подстилке. На одном участке на зверька иногда приходится по нескольку убежищ, причем все они сохраняют признаки недавнего пребывания хозяина: скопившиеся желудевые оболочки, косточки, полуобгрызенные листья, остатки хитина насекомых; около входа в дупло или на крыше домика всегда имеются кучки помета. Самки пробуждаются позже и сразу же приступают к постройке или усовершенствованию гнезд, недостроенных самцами, иногда за одну ночь создавая большие постоянные жилища, напоминающие шар или цилиндр. Вход в них хорошо замаскирован, а сами они тщательно укреплены в развилке или около ствола, либо посажены на ветки, перевитые хмелем, диким виноградом, плющом. Выводковые гнезда обычно постоянны и обитаемы до тех пор, пока молодняк не подрастет. Они отличаются прочностью и тщательностью постройки, и в них всегда присутствует мягкая выстилка. Чаще всего они располагаются в дуплах, иногда под корнями, в середине поваленных полусгнивших стволов.

Полчки мирно уживаются по нескольку особей в одном жилище, образуя тесное 'переплетение' лап, голов и хвостов

Особой привязанности к своим временным убежищам полчки не обнаруживают. Населять их могут самые разные группы, причем члены этого своеобразного общежития могут после кормежки не возвращаться домой и несколько дней жить отдельно, а затем снова обосноваться в первом жилище. Смена убежищ у холостых особей диктуется их большей подвижностью, меньшей аккуратностью. Вопреки мнению многих зоологов, зверьки уживаются на редкость мирно, а спящая группа являет собой настолько тесное переплетение тел, хвостов, лап и голов, что порой даже трудно разобрать, кому что принадлежит. Так же точно ведут себя животные и в неволе, если помещение достаточно просторно, а пища обильна. Одиннадцать полчков, живших в одной вольере, занимали, как правило, лишь два из пяти предоставленных им домиков; бывали случаи, когда они все набивались в одно из убежищ так, что крышка оказывалась сброшенной и во все стороны торчали пушистые хвосты.

Внегнездовая активность полчка приурочена к темному времени суток. Днем они спят в своих убежищах, собираясь иногда, как мы уже говорили, группами. Вскоре после захода солнца зверьки покидают свои жилища, причем выход на кормежку происходит почти всегда в одно и то же время. Там, где полчки живут в птичьих домиках или дуплах, очень легко наблюдать за ними, тем более что при всей своей осторожности они совсем не боятся яркого света фонаря.

Выход полчка из убежища - процесс длительный. Сперва из жилища доносится шорох, затем в отверстии появляется мордочка зверька, который словно из амбразуры наблюдает за окружающей обстановкой. Полчок еще не высовывается из убежища, а просто готовится к выходу, словно решая "пора или не пора". Так может продолжаться несколько минут, затем очень часто мордочка исчезает в глубине "дома" и все вокруг снова затихает. Через некоторое время в рамке отверстия опять появляются кончик носа, усы и резцы, виднеющиеся из полуоткрытого рта, но самого хозяина по-прежнему не видно. Наконец, высовывается голова, усы двигаются в разных направлениях, округлые уши также шевелятся, пытаясь уловить подозрительные шорохи. Вот в отверстии уже появились передние лапки, судорожно уцепившиеся за край изгрызенного входа. Нередко проблема "идти - не идти" решается положительно благодаря нетерпеливым соседям, которые тоже стремятся добраться до "окошка" и напирают сзади. В таком случае все компаньоны появляются один за другим, но каждый последующий обязательно прежде, чем покинуть свое надежное убежище, некоторое время осматривает из "амбразуры" окружающий мир. Вообще-то такая нерешительность и "задумчивость" характерны для полчков только в первые минуты активности, затем зверька словно заменяют на шустрое, чрезвычайно подвижное и бойкое существо.

Выйдя из гнезда, соня забирается на ближайшую ветку и приводит в порядок свой пышный мех, расчесывает хвост, вылизывает лапки, умывает мордочку. Все это делается чрезвычайно обстоятельно и деловито. Почесав в заключение бок или голову, зверек прыгает в крону, и дальнейшее его продвижение можно уловить лишь по шороху листвы и хрусту обгрызаемых листьев. Обычно в одном месте кормится несколько зверьков, производящих много шуму прыжками, беготней, своеобразным "хрюканьем", выражающим недовольство. То и дело раздаются чириканье, свист, покашливание, пофыркивание, слышится звук падающих веток и плодов. Становится понятным, почему суеверные крестьяне Крайны были уверены в связи этих сонь с нечистой силой. Кормится зверек всю ночь и в свое постоянное убежище не возвращается до утра, хотя нередко подбегает к нему и даже заглядывает внутрь.

Ночная деятельность, как мы уже говорили, тесно связана с темным периодом суток, вот почему продолжительность ее различается по районам обитания и сезонам года. В начале лета, то есть вскоре после пробуждения, полчки вне убежища проводят не более семи часов, а перед уходом на зимовку - около одиннадцати-двенадцати. У нас в лаборатории зверьки, которых не беспокоили днем, покидали свои домики примерно в то же время, что и на воле, что говорит о четком биологическом ритме их активности. Всю ночь они кормились, бегали, много времени проводили в специальных тренажерных колесах, умудряясь крутиться даже по трое: один внутри колеса, два - снаружи. Вообще потребность в движении у них очень велика, и часто можно наблюдать, как зверьки гоняются друг за другом, прыгают с ветки на ветку, причем поведение это не связано ни с гоном, ни с агрессией, ни с кормодобывающей деятельностью.

Вечером, прежде чем выйти из своего убежища, полчок долго осматривается и прислушивается

В дождливые ночи активность полчков заметно снижается, в сильные грозы они могут подолгу оставаться в гнезде, пережидая непогоду. За теплую сухую ночь зверек успевает обследовать большую территорию, побывав на нескольких деревьях. В кронах он порой совершает прыжки до семи-десяти метров, причем всегда поражает точность его финиша. Заканчивая "полет", полчок ловко цепляется за ближайшую ветку или сучок, добегает до ствола и стрелой взмывает вверх, чтобы продолжить свои головокружительные акробатические упражнения.

Возвращается в свой 'дом' полчок обычно незадолго до восхода солнца

С конца августа животные начинают готовиться к долгой зимовке. Полчки, как и другие виды сонь, на зиму перебираются под землю, где погружаются в спячку. В качестве зимовочных убежищ им могут служить норы грызунов, слегка расширенные и углубленные прикорневые пустоты, ямки под пнями, грудами камней. На этом был основан старинный способ отлова этих сонь, практиковавшийся в Крайне. В землю закапывали набитый сухими листьями ящик, плотно закрытый со всех сторон. В одной из боковых стенок имелось небольшое отверстие, куда вставлялась того же диаметра трубка, имитируя ход убежища. В стенки трубы были вбиты под углом небольшие гвозди, направленные своими остриями в сторону гнезда. Такое положение не препятствовало входу зверьков в ящик, но сильно затрудняло их выход. Иногда в ловушку клали еду и гладкие камешки для конденсации влаги. Попавшийся зверек обычно через несколько дней засыпал и нередко спал там до весны, пока охотник не приходил за своей "добычей". Порой в одну ловушку набивалось до десятка полчков.

Е. П. Спангенберг нашел в Ленкорани зимовочное убежище полчка, которое помещалось в основании старой с прогнившей сердцевиной ветлы. Летом в дупле этого дерева жил полчок, который осенью прорыл в трухлявой древесине вертикальный ход, соединяющий гнездовую камеру с приземной частью ствола, и осенью переселился в новое убежище. Известны случаи зимовки зверьков в жилье человека. Мы уже говорили о том, как два полчка перенесли суровую ленинградскую зиму на чердаке. В. Шрайтмюллер приводит забавный случай, произошедший в 1939 году в одном из загородных домов Германии. Приехавший среди зимы хозяин обнаружил в своей постели мирно спавшего полчка. Зверек проснулся после того, как в комнате затопили печь и температура повысилась. Напуганный присутствием человека, он убежал, но уже через два дня появился снова и как ни в чем не бывало забрался в ту же постель, где спал до приезда хозяина. Похожая история произошла в начале нашего века в северной Франции. Спящего полчка обнаружили на обеденном столе в глиняном горшке среди измельченных тряпок и кусков шерсти, куда он забрался еще с осени, воспользовавшись необитаемостью загородного дома.

На зимовку первыми уходят старые самцы, за ними следом - взрослые самки, наконец, последними - детеныши. Спячка у этого вида есть на протяжении всего ареала, хотя в Южной Европе в поясе вечнозеленых лесов она непродолжительна и прерывиста. О зимней спячке полчка хорошо знал Аристотель, для своего времени достаточно подробно описавший ее. Правда, он считал, что зверьки зимуют в дуплах, кроме того, Аристотель был глубоко убежден, что жирными сони становятся именно в период покоя. Полчки действительно увеличивают свой вес на 25 - 40 процентов, но, естественно, не за счет полного зимнего покоя, а благодаря питанию осенью такими калорийными кормами, как лещина, грецкие орехи, а на юге ареала - съедобные каштаны, маслины, инжир. В общей сложности спячка у них занимает около восьми, а в северо-восточных районах - и около восьми с половиной месяцев.

Пробуждаются полчки несколько позже, чем другие виды сонь. В Западной Европе время выхода из спячки определяется погодными условиями и колеблется от начала апреля до третьей декады июня. В Молдавии, по данным М. Н. Лозана, первых бодрствующих зверьков можно увидеть во второй половине апреля; разгар весенней активности приходится на конец мая, когда на поверхности присутствуют уже все возрастные группы и у взрослых животных начинается подготовка к размножению. На Кавказе, по наблюдениям С. С. Донаурова, массовое пробуждение приходится на вторую половину июня, то есть на месяц позже других районов ареала. Е. П. Спангенберг, изучавший полчка в Ленкорани, связывает столь длинное зимнее оцепенение с отсутствием в весенние месяцы сочных кормов. В Восточном Предкавказье зверьки окончательно возвращаются в свои летние местообитания во время появления зеленых плодов дикой и садовой алычи.

Основу питания полчка во всех районах ареала составляют растительные корма - плоды, семена, ягоды, листья, в меньшей степени почки и побеги. Животная пища выступает как дополнение к основной диете. Зверьки предпочитают сладкие спелые фрукты и ягоды незрелым, поэтому во время кормежки часто пробуют плод, а затем неудовлетворенные его вкусовыми качествами бросают. Последнее часто создает неверное впечатление об объеме корма, поглощаемого животным. В питании полчка четко выражена сезонность, связанная с постепенным появлением и созреванием излюбленных растительных объектов.

Сразу же после пробуждения зверьки разыскивают под старой листвой на земле прошлогодние буковые орепгки, желуди, лещину. В это же время они обгрызают (за неимением более лакомых объектов) нежную кору и побеги ивы, дикой вишни, скусывают почки, выкапывают проростки бука, изредка употребляют в пищу даже хвою. Хессе-Бек наблюдал, как полчок обгладывал ветку молодой пихты, используя не почки, а хвою. Фитингофф-Риш считает, что кору молодых деревьев (осины, березы, канадского тополя) зверьки грызут с момента пробуждения и до ухода в спячку, принося этим немалый вред молодым лесопосадкам. Однако все эти виды корма употребляются полчком в основном из-за недостатка основных, и как только появляются листья и плоды, сони полностью переключаются на них.

Как уже говорилось, к моменту пробуждения полчков на Кавказе в лесах и садах уже зреют плоды алычи и шелковицы, которые в первой половине июня составляют основу питания зверьков. В это же время сони, по свидетельству С. С. Донаурова и В. К. Попова, собирают слизняков, улиток, жуков. По сообщению Фитингофф-Риша, в Западной Европе в весенний период полчки охотятся на птиц, хватая их ночью на ветках или дуплах, большую роль в их питании в это время играют и июньские хрущи, моллюски, осы и шмели. Вообще немецкие зоологи считают, что все первые кладки чрезвычайно страдают от этих сонь и на счету каждой пары по крайней мере одно разоренное гнездо. Вышедшие из спячки зверьки уничтожают кладки и птенцов зябликов, скворцов, горихвосток, мухоловок-пеструшек. Хензе утверждает, что в радиусе двад-цати-тридцати метров полчок истребляет все выводки в дуплянках, которые потом занимает, взрослых же птиц убивает укусом в голову. М. Н. Лозан сообщает о нахождении среди пищевых остатков в убежищах этого вида остатков мухоловок, поползней, большой синицы, а также насекомых (шмелей, бронзовок, хрущей) и даже желтогорлой мыши. У нас нет оснований ставить под сомнение реальность фактов, приводимых этими исследователями, но крайне удивительно то, что в неволе полчки обычно отказываются от животной пищи, особенно от теплокровных, почти никогда не едят они и яйца, сырые или вареные. Возможно, что употребление животных объектов связано с недостатком пищи в природе в весенний период, чего в неволе зверьки, естественно, не испытывают.

К середине июня на Кавказе появляются ягоды калины, которая охотно употребляется в пищу зверьком в течение всего лета. Наши полчки также с удовольствием ели калину, но всегда придирчиво выбирали лишь совсем спелые ягоды. По мере появления зеленых яблок, груш, винограда, созревания вишни, черешни, земляники сони переключаются на них. Черешню и вишню животные едят только спелыми, в то время как яблоки и груши начинают обгрызать еще зелеными, соблазняясь по большей части семечками.

В июле полчки в основном питаются сочными плодами и спелыми ягодами вишни, груши, сливы, абрикоса. С вишней или черешней полчок расправляется за две-четыре минуты. Под этими деревьями в местах кормежки всегда много сброшенных косточек, которые в пищу не используются. Съев сладкую липкую ягоду, соня всегда тщательно вылизывает передние лапки, прежде чем взяться за другую. В груше или инжире зверек выгрызает глубокую борозду, плоды с такими следами говорят о заселенности сада полчками. Большое яблоко ему не удается удержать, и, сбросив лакомый плод, грызун спускается следом на землю. Обхватив яблоко передними лапками, полчок начинает выгрызать в нем сперва небольшую ямку, а затем все больше и больше погружает туда свою мордочку, при этом не забывая выравнивать яблоко так, чтобы грызть все время сверху. Работает зверек в основном нижними резцами и языком, причем так быстро, что во все стороны летят мелкие кусочки мякоти.

Под яблоней, на которой кормились полчки, всегда много полуобгрызенных яблок, из которых выбраны семечки

В начале августа в широколиственных лесах появляются желуди, буковые орешки, зеленые грецкие орехи, неспелая лещина, в это же время в изобилии представлены летучки клена, ясеня, семена ильма, граба. Последние, по мнению Фитингофф-Риша, в Западной Европе служат переходным видом корма от весенних объектов питания к осенним. Особой любовью у полчков пользуются буковые орешки, желуди и лещина. Зверьком затрачивается довольно много труда, чтобы разгрызть скорлупу ореха и извлечь ядрышко, первая операция занимает у него около семи минут, в то время как сердцевину он съедает за три минуты. Лещину полчки предпочитают спелую, со сформированным ядром. Охотно лакомятся и полуспелыми грецкими орехами, скорлупа которых еще недостаточно тверда. У специализирующихся на этом виде корма сонь подушечки пальцев всегда коричневые от красящего сока кожуры.

У облюбованного яблока полчок перегрызает черенок, а самый плод старается утащить в наиболее удобное для кормежки место: в развилку, на толстую ветку, поближе к стволу

В Молдавии, на Кавказе, в Южной и Западной Европе в конце лета в рационе полчков заметное место занимает виноград. По наблюдениям Е. П. Спангенберга, виноград, оплетающий деревья в лесах и садах, порой начисто объедается соней, причем используются в основном косточки. Сами ягоды усыпают землю, они словно прооперированы знающим свое дело хирургом, в качестве скальпеля и пинцета которому служили острые резцы.

Обхватив яблоко передними лапками, полчок сперва выгрызает в нем небольшую ямку, а затем все больше и больше погружает туда свою мордочку. Работает зверек в основном нижними резцами и языком

Конец лета - начало осени характеризуются деятельной подготовкой зверьков к долгой зимовке. В пище преобладают орехи, желуди, плоды бука, доля сочного корма становится незначительной. Единственное, что по-прежнему охотно употребляется в пищу - это листья. Предпочтение всегда отдается осине, реже - дубу и яблоне. Зверек перегрызает черенок, берет лист в обе лапки и, устроившись поудобнее на ветке или крыше домика, начинает равномерно обгрызать лист по краям, так что в конце концов остается лишь срединная более жесткая, богатая жилками часть. За ночь полчок съедает до тридцати листьев и довольно много затаскивает в убежище, используя их в качестве подстилки. Перед самой зимовкой сони становятся настоящими "домоседами", орехи и желуди затаскивают в убежище, где спокойно съедают. Питание высококалорийным кормом обеспечивает интенсивное жиронакопление. В случае же неурожая семян широколиственных пород полчки уходят в спячку малоупитанными, что зачастую приводит к гибели. А. Мейкснер, изучавший этих сонь в 1909 году в лесах Крайна, пишет, что в тот год был необычайный урожай буковых орешков и полчки были очень жирными, боевыми, с отличным мехом и превосходны в жареном виде.

Во время вечернего выхода из убежища кормящие самки особенно осторожны

Многие исследователи пишут о полчке, как об очень кровожадном, злобном и неуживчивом зверьке - истребителе птиц-дуплогнездников. Есть указания и на необычайную прожорливость зверьков, съедающих за ночь двадцать одно яблоко, или пятьдесят пять груш, или двадцать девять орехов лещины. Вероятно, следует говорить в таких случаях не столько о съеденных, сколько о поеденных плодах. После трапезы зверька на месте кормежки всегда остается много неиспользованных кусочков, а поскольку он очень разборчив и редко съедает крупный плод целиком, то и создается впечатление о его необыкновенном аппетите. В неволе полчок при наличии семенного корма и воды за сутки съедает одно среднее яблоко, но зато перепробует все предложенные. В. Г. Гептнер, а следом за ним и многие другие, считал зверька не только прожорливым, но и настоящим хищником, говоря, что неуживчивость характера побуждают его (полчка) к постоянным дракам, а побежденного врага он нередко съедает. Так же характеризует эту соню и Г. Ф. Зворыгин, который утверждает, что "при совместном содержании полчки обязательно поедают своих меньших собратьев - лесных и орешниковых сонь, не щадят и своего потомства. В этих случаях они вначале разгрызают череп и поедают головной мозг, а затем части туловища". Для того чтобы не вызвать у читателя резко отрицательного отношения к полчку, забегая несколько вперед, скажу, что за более чем десятилетний опыт общения с полчками мы никогда не были свидетелями не только ужасного разбоя, но даже и отдельных случаев каннибализма!

Выводок полчка, состоящий из восьми детенышей. На фотографии маленьким полчкам пять дней

Запасов полчок не устраивает, в дуплянках, когда-то им обитаемых, мы часто находили остатки желудей, полуобгрызенных, листьев, буковых орешков. Все это свидетельствует лишь о том, что часть корма зверек съедает в убежище.

Первыми после спячки появляются самцы. Размножение начинается через неделю-две после выхода из спячки самцов, поскольку самки появляются на поверхности позже и почти сразу же приходят в состояние активности. Зверьки прошлого года рождения участвуют в репродукции позже, а иногда лишь после второй зимовки. Период гона проходит у полчков весьма бурно, сопровождается беготней, выяснением отношений, пением. Лес, в котором живут полчки, наполняется ворчанием, бормотанием, хрюканьем, свистом, шумом потревоженной листвы и падающих веток. Зверьки много бегают и по веткам, и по земле, тщательно обнюхивая все вокруг в надежде получить подробную информацию о своих соседях. В период гона у полчков очень выражено маркировочное поведение, которое впервые наблюдала Л. Кёниг. Оно характерно для обоих полов. На прошлогодней листве, на бугорках, на сучках, наростах, камнях - всюду сони стараются оставить капельки мочи, содержащей специфический запах и включающий в себя сведения о поле, возрасте, эмоциональном и гормональном состоянии животного. Метки обнюхиваются, внимательно изучаются, и если информация заинтересовывает, то зверек отправляется по следу, попутно маркируя маршрут.

Полчки в возрасте десяти дней покрыты короткой шерсткой, все пальчики уже разъединены, начинают прорезываться резцы

О начале гона говорят и специфические голосовые реакции самцов и самок, которые можно услышать вечером и ночью. Прежде всего это резкий крик высокого тона, нередко заканчивающийся свистом; звук этот может повторяться с разными интервалами в течение всей ночи. Мы неоднократно слышали его и в лаборатории в период гона полчков. Зверек сидит на одном месте, часто даже в дуплянке, но обязательно так, чтобы был хороший кругозор. При каждом крике полчок вздрагивает, напряженно поворачивает ушные раковины, шевелит вибриссами усов. Несколько минут прислушивается и снова издает звук, который можно передать, как "уюийиии", он продолжается полсекунды; иногда это может быть серия звуков в течение двух-трех секунд. По нашим наблюдениям, так кричат самки. В это же время можно услышать и пение - серию громких ровного тона последовательностей, что-то вроде "тциии-тциии-тциии". По наблюдениям Л. В. Коротецковой, пение может длиться непрерывно до десяти минут, затем зверек замолкает, пытаясь определить реакцию соседей. Если поблизости имеется самка в течке, то пение может перейти в щебетание и заканчивается спариванием. Если самка почему-либо не реагирует на песню, то самец часто делает очень характерное движение - трется щеками о ветку, а затем снова начинает петь. Такое поведение предшествует выбору партнера. В это время между самцами возможны драки, но чаще всего им предшествует весьма красноречивое демонстрационное поведение, предотвращающее в природе столкновения. В неволе зверьки находятся в замкнутом пространстве, и при недостатке места и убежищ между ними могут происходить и стычки. На воле более слабый соперник просто-напросто убегает.

Самка почти все время проводит с выводком

Самка на первых порах настроена весьма воинственно по отношению к ухаживающему за ней самцу. Она принимает оборонительную позу, располагая кисти с крючковато согнутыми пальцами по обе стороны от широко раскрытого рта, стучит зубами; иногда, лежа на спине, отбивается всеми четырьмя лапами, не переставая ворчать. Безответное ухаживание в лабораторных условиях может продолжаться несколько суток, в природе же самец довольно быстро переключается на другую самку. Если между партнерами устанавливается согласие, то у них начинаются брачные игры, заключающиеся в беготне, преследовании и так называемом "круговом танце" (терминология Л. Кёниг). Последний состоит в том, что оба зверька, встав рядом, начинают кружиться на одном месте, прижимая нос к хвосту партнера. Все время ухаживания зверьки живут в одном убежище.

Оборонительная реакция двенадцатидневных полчков, проявляющаяся лишь в отсутствие матери

Брачные отношения у полчков после спаривания не сохраняются. Самка чаще всего остается в своем убежище, самец уходит. Беременность длится около двадцати пяти дней. За несколько дней до родов самка начинает совершенствовать свое гнездо или строит новое из листьев сухой травы, шерсти. В родовом убежище всегда имеется мягкая выстилка, оно хорошо защищено от дождя и тщательно охраняется.

В пятнадцать дней детеныши еще слепы, у них уже хорошо оволосены хвосты, открылись слуховые проходы. В этом возрасте наряду с молоком матери они получают прямо из ее рта измельченную и размягченную пищу

Детеныши могут появляться на свет в любое время суток, их может быть от одного до девяти, но чаще всего пять или шесть. Новорожденные полчки очень активны; вынутые из гнезда начинают громко пищать, изгибаться, работая позвоночником, но переворачиваться со спинки на живот не могут. Масса новорожденных около двух с половиной граммов, длина тела не более тридцати миллиметров. Они появляются на свет голыми, непигментированными, с закрытыми глазами и слуховыми проходами. Пальчики плотно соединены между собой. На хвосте можно различить слабо выраженные перетяжки на месте будущих колец автотомии. Даже в неволе самка ведет себя обычно очень беспокойно, старается собрать под себя весь выводок, громко стучит зубами и сердито ворчит, часто делает попытку броситься на "обидчика", но тут же возвращается к малышам. Вынутого из гнезда детеныша стремится сразу водворить обратно, буквально вырывая из рук. В случае постоянного беспокойства она перетаскивает потомство в новое место, держа детенышей за загривок или бок и придерживая время от времени передними лапами.

Полумесячные полчки быстро ползают, работая всеми четырьмя конечностями

В семнадцать-двадцать дней полчки прозревают (процесс этот может быть растянут внутри одного выводка) и самые активные делают первые попытки обследовать дупло

Развитие молодых полчков идет довольно медленно, как это вообще характерно для семейства в целом. Десятидневные полчки покрыты волосками длиной шесть миллиметров, спина и голова пигментированы, коготки темного цвета, а пальчики разъединены. У них уже прорезываются нижние резцы. Бороздки, разъединяющие будущие веки, отчетливо выражены, и в лупу хорошо видны короткие черные реснички. Хвост по-прежнему неоволосен и кольца автотомии отчетливо выражены. На пятнадцатый-семнадцатый день открываются слуховые проходы, и детеныши начинают четко реагировать на посторонние звуки. В этом возрасте у них особенно хорошо выражена оборонительная реакция, причем проявляется она во время отсутствия в гнезде матери. Внезапно испуганные или потревоженные детеныши начинают одновременно, словно по команде, ритмично вздрагивать и издавать звук, типичный для рассерженных взрослых полчков, - "хр-хр-хр". Через несколько секунд детеныши затихают, а затем все повторяется снова. В общем такая коллективная оборонительная реакция, условно названная нами "вздрагиванием", может длиться около получаса, с четким чередованием действия и отдыха или замирания. С появлением самки малыши успокаиваются и затихают. У других видов сонь подобной оборонительной реакции мы не наблюдали ни разу. В этом же возрасте, то есть незадолго до прозре-вания, самка начинает подкармливать детенышей прямо изо рта мелко-нагрызенной мякотью плодов и ягод. Шестнадцатидневные полчки очень подвижны, быстро переворачиваются со спины на живот и с боку на бокг продвигаясь вперед, подобно лягушке, отталкиваясь практически одновременно всеми четырьмя лапками, внезапно испуганные замирают, прижимаясь к земле, а при попытке взять в руки кидаются в разные стороны, издавая довольно громкие звуки.

Самка заботливо вылизывает и чистит детенышей, крепко держа их передними лапами и энергично поворачивая во все стороны

Прозревают маленькие полчки на восемнадцатый-двадцать первый день. Процесс этот несколько растянут даже внутри одного помета. Часто можно наблюдать, как в прорези одного глаза уже поблескивает зрачок, другой же еще плотно закрыт. В первый день прозревания малыши еще "щурятся" подслеповатыми щелочками, на второй день на мордочках уже блестят черные бусинки глаз. На этом заканчивается первый этап постнатального развития. Следующий этап характеризуется интенсивным ростом и несколько замедленным прибавлением в весе.

Прозревшие детеныши полчка сами занимаются своим туалетом. Особенно тщательно вылизывают они пальчики и коготки

Пропорции тела маленьких сонь носят ювенильный характер - болынеголовость, большелапость. Зверьки очень подвижны, прекрасно лазают, цепляясь за малейшие неровности и выпуклости. В двадцать пять дней детеныши начинают сами есть, подбирая сперва крошки корма, а затем уже грызут яблоки, мягкие ядрышки орехов. Несмотря на попытки питаться самостоятельно, полчки еще сосут мать. Лактация продолжается в общей сложности около месяца. Но и по окончании ее выводок еще около двух недель продолжает жить вместе с матерью в одном гнезде. Достигнув возраста полутора месяцев, молодые полчки уходят из родительского убежища и отправляются на поиск собственного.

Стремление уйти в определенном возрасте от матери настолько сильно, что никакие преграды не могут остановить подросший молодняк. У нас в лаборатории было два случая такого "неотвратимого" мигрирования полчков в возрасте сорока трех и сорока пяти дней. Первый раз это произошло в самой лаборатории, когда по недосмотру дверца клетки оказалась недостаточно плотно закрытой. За одну ночь исчезли все детеныши, а самка Геба, несмотря на раскрытую дверь, преспокойно сидела в своем домике, "наслаждаясь" тишиной и одиночеством. Из пяти полчков четверо не ушли дальше лабораторного помещения, пятый же умудрился спуститься с третьего этажа и проникнуть к нашим соседям ихтиологам, озадачив и напугав их утром следами своей деятельности. Остальпые четверо расселились: в рукав ватника, в ящик письменного стола, в книжный шкаф и в коробку с инструментами. Второй раз точно такая же история произошла на нашем стационаре в Ленинградской области. Наученные горьким опытом с детьми Гебы, мы бдительно ждали сорок третьего дня, чтобы предотвратить нежелательную для нас миграцию. Когда детенышам исполнилось сорок пять дней, утром мы обнаружили небольшую дырочку в сетке, самку Афину в своем домике и одного из четырех детенышей, мирно спавшего в дополнительном убежище. Трое полчков бесследно исчезли. Одного из них мы через месяц нашли на чердаке соседнего дома, двое остальных, как мы уже говорили, пришли сами на следующий год и обосновались на крыше полчковой клетки под куском рубероида.

В трехнедельном возрасте полчки обладают замечательной цепкостью

Некоторое время после выселения из выводкового убежища молодые полчки держатся вместе, занимают одно гнездо и регулярно туда возвращаются. В "Кодрах" в этот период мы неоднократно наблюдали такие совместные поселения молодых зверьков.

Маленькие полчки способны прыгнуть на расстояние 15 - 20 сантиметров

В литературе иногда встречаются сообщения о повторном размножении у полчков. Скорее всего, это ошибочное мнение, связанное с растянутостью данного явления. Молодые самки начинают размножаться много позднее старых, и именно они могут быть встречены беременными в конце августа. Что же касается одновременного наличия и плацентарных пятен и эмбрионов в матке у вскрытого животного, то следует помнить, что маточные пятна сохраняются у зимоспящих грызунов с прошлого года. Наблюдения за половыми циклами у полчков показали, что у них в течение года бывает всего один эстральный цикл. В условиях лаборатории при отсутствии спячки новый репродуктивный период может наступить несколько раньше, чем в природе. Л. Кениг отмечала в течение зимы даже ложный гон и ложное спаривание, так как беременности следом за этим не было.

Вскоре после захода солнца из дупла показываются заспанные мордочки месячных полчков. Оглядевшись вокруг, малыши нередко тут же засыпают снова

Линьку полчка специально изучал Е. П. Спангенберг, установивший у этого вида две смены волосяного покрова - весеннюю и осеннюю. В первом случае происходит смена зимнего наряда на летний, во втором - летнего на зимний. В основу заключения был положен анализ так называемых пятен линьки (которые можно обнаружить на внутренней стороне шкурки зверька), различий в цвете и густоте меха. Однако С. С. Донауров с соавторами считают, что у полчков всего одна линька в течение года, причем проходит она в июле-августе. Согласно этим исследователям, зверьки уходят в спячку, не закончив смены меха, а сам процесс растянут во времени, так что схему хода линьки установить трудно. Из спячки все животные выходят с признаками линьки и в таком состоянии остаются до конца лета. Максимум линяющих взрослых особей приходится на сентябрь. Таким образом, получается, что животные находятся в состоянии линьки весь активный период, в том числе и репродуктивный. Последнее вызывает некоторые сомнения, поскольку смена мехового покрова у грызунов практически никогда не совпадает с репродуктивным процессом. Трудно говорить об истинном течении линьки в условиях неволи, но все наши полчки в апреле демонстрировали бурное течение этого процесса. Вместе с тем зимой подрост новой шерсти зарегистрирован не был ни разу. Вероятно, прав был все-таки Е. П. Спангенберг, предположивший, что волосяной покров у полчка сменяется дважды за активный период жизни - весной и осенью.

Просидеть в полусонном состоянии они могут около получаса, пока окончательно не проснутся

У сеголеток смена ювенильного волосяного покрова на взрослый - дефинитивный - проходит очень четко. Начинается она сразу после выхода молодняка из гнезда и заканчивается во времени первой зимовки.

Самые нетерпеливые и бодрые вылезают из дупла по головам и спинам своих сонных собратьев

Несмотря на обилие хищников, которые могли бы питаться полчками, ни один из них (лесная куница, каменная куница, дикий кот, рысь, лисица) на сонь специально не охотится. Остатки полчков в экскрементах этих зверей составляют ничтожный процент. Несомненно, могут добывать полчков совы, но в густых кронах деревьев, где проводят ночь зверьки, достать их не так уже просто. Майкснер считает, что в лесах Западной Европы на полчков успешно охотится филин, что послужило основой для народного суеверия о сопровождении чертом зверьков на пастбище. Охота филина сопровождается щелканьем клюва, криком и писком полчков, что вызывало в воображении крестьян образ нечистой силы.

Прежде чем окончательно покинуть на ночь убежище, зверьки порой долго лазают около входа, изучая окружающую обстановку

В отличие от других видов сонь полчок далеко не безразличен для человека. В тех районах, где основной отраслью хозяйства является садоводство и виноградарство, он может наносить серьезный ущерб фруктовым и ореховым посадкам. Мы уже говорили, что зверек способен за ночь перепробовать огромное количество фруктов, сбрасывая их на землю или объедая прямо на ветках. Неудивительно, что в этих местах его не любят и всяческими способами стараются от него избавиться. До сих пор кое-где еще заготавливают его шкурки, но планомерный промысел полчка не ведется, так что причислить его к пушным видам можно лишь условно. И, наконец, третья особенность зверька - его гастрономические свойства - в наше время всерьез не принимается. Отошли те времена, когда тушки жареных полчков украшали пиры римской знати, и даже те времена, когда их сотнями заготавливали впрок, набивая солеными тушками бочки. Как бы ни относились к нему орнитологи и садоводы, полчок, несомненно, должен населять леса нашей планеты, его незатейливые весенние песенки служат украшением ночного леса, как и сам веселый и неугомонный зверек.

Японские сони - Glirulus

Род состоит из единственного вида того же наименования - Glirulus japonicus. Это самые мелкие представители семейства. Длина тела взрослых особей не превышает 80 миллиметров. Зверьки населяют Японские острова - Кюсю, Сикоку, Хонсю, поднимаясь в горы до 1800 метров (рис. 20). Внешне японская соня напоминает мушловку, отличаясь более тупой мордочкой и окраской. Цвет шерсти у нее оливково-серый, однотонный, по всей спине от головы до хвоста тянется несколько размытая черная полоса. Брюшная часть светлая. Позади глаза имеется небольшая кисточка из жестких торчащих волосков.

Японская соня населяет хвойно-смешанные и смешанно-широколиственные леса. Один раз ее обнаружили на высоте 2900 метров в коттедже среди альпийских лугов. Как и все ее сородичи, японская соня деятельна в сумерки и ночью. Она бегает по веткам деревьев, разыскивая корм: различные фрукты, ягоды, семена, насекомых. Среди кустарниковых зарослей японская соня устраивает свои маленькие шарообразные гнезда, искусно сплетенные из веточек и листьев. Они, как и у орешниковой сони, составлены из двух слоев. Наружная оболочка представляет собой сложное и довольно прочное переплетение из сухих и зеленых листьев, веток и мелких сучков. Внутренняя камера - это плотный мягкий шар, свитый из мягкого луба, травы, шерсти. В наружную стенку часто вкраплены кусочки мха, лишайника, что прекрасно маскирует убежища в кустарнике. Поселяются японские сони в дуплах, и в птичьих гнездах, н в скворечниках, и в жилых домах. Зиму они проводят в спячке, спускаясь в ущелья и лощины, где зимуют под землей или под грудами камней, а также в чужих норах. У этого вида отмечено оцепенение и летом, при резком понижении температуры. Летняя летаргия кратковременная, продолжается всего несколько дней.

Рис. 20. Ареал японской сони

Период размножения сильно растянут, беременные и кормящие самки встречаются с июня по октябрь. До сих пор неясен вопрос, сколько выводков может принести за активный сезон японская соня. Одни исследователи склоняются к одноразовому размножению у этого вида, другие предполагают наличие повторного размножения. Беременность длится около месяца. В выводке может быть от двух до семи детенышей, но чаще всего их бывает три-пять.

Японская сопя - обитатель горных лиственных и хвойно-смешанных лесов Японии.