Любимые игры

Все упоминавшиеся дельфиньи забавы далеко не исчерпывают довольно обширный «арсенал» их игр. В нем и игры, изобретаемые самими животными, и игры, которым они обучились после соответствующей дрессировки. Дельфины обучаются им очень легко.

Так, группу, где находились Бэси, Тотоша, Игрунья и два новых молодых самца Клипер и Шалун, решили научить играть в некую смесь водного поло с баскетболом. ( И здесь и в дальнейшем речь идет только об афалинах. Белобочки и азовки оказались крайне бедны в игровой деятельности. ) Первоначально мяч подвесили на длинном шпагате над центром вольера в нескольких сантиметрах от поверхности воды. Некоторое время дельфины знакомились с новым предметом, а затем начали толкать его рострумами. Каждый толчок мы сейчас же поощряли рыбкой. Дельфины с поразительной легкостью усвоили этот элемент игры: вскоре удары сыпались на мяч со всех сторон, и мы едва успевали распределять вознаграждение - можно было подумать, что они только и ждали, когда им устроят такое развлечение или были знакомы с ним ранее.

Через несколько дней игра с привязанным мячом стала любимой забавой всех дельфинов в этом вольере. Удары по нему наносились чаще всего нижней и верхней частью рострума, изредка боковой его стороной, а через несколько занятий по мячу начали бить и хвостом. Иногда, после сильного удара, мячик летел в сторону зрителей, стоявших вокруг вольера. Мне казалось, что это делается намеренно, но дельфины мешали друг другу нанести прицельный удар, и такое случалось не часто.

Когда животные хорошо освоили удар по мячу, его отвязали. Свободным мячом они играли менее активно. Когда он отлетал к краю вольера, наступала пауза. Дельфины осторожно подходили и пытались отбросить его назад, к середине. Но это удавалось редко, так как животные всегда боялись подплывать к ограждениям очень близко. Приходилось вмешиваться и отталкивать мяч от борта. Затем на середине торцевой части вольера был установлен щит с кольцом и сеткой на высоте около метра от воды. Урока два потрачено было на то, чтобы игроки поняли, что мяч надо забрасывать в сетку. Первый раз такой бросок получился случайно. Но поскольку сделавший его был обильно награжден и вообще поощрялись только те удары, которыми мяч направлялся в сторону щита, то вскоре все дельфины наперебой старались забросить «гол». Теперь выуживание мяча из сетки и его перенос к дальней части вольера стали занимать у нас больше времени, чем его обратный путь. Забросив коллективными усилиями мячик в кольцо и справившись с вознаграждением, дельфины высовывались из воды. Заметив, что человек с мячом идет от щита к противоположной стороне, животные быстро направлялись туда и оказывались на месте раньше человека.

Постепенно в этой группе выявились «работяги» и «сачки». «Работяги» рьяно гоняли мяч, первыми появлялись на месте старта и всегда были очень активны. «Сачки» (к этой группе относились Клипер и Шалун, изредка к ним примыкал и Тотоша) с меньшим энтузиазмом преследовали мяч, но когда дело доходило до получения награды за удачный бросок, проявляли огромное рвение. Клипер был уличен даже в «подсиживании»: не принимая участия в игре, он устраивался под щитом и ждал, когда кто-нибудь забросит мяч и прямо на него посыплется вознаграждение. Эти же самцы вскоре начали просто заталкивать мяч под кольцо вместо того, чтобы забросить его сверху,- последнее, конечно, было труднее. Проделав это, они дружно высовывались из воды с открытыми ртами, выпрашивая поощрение. Конечно, они его не получали и, как бы обидевшись, отходили в сторону и некоторое время даже не принимали участия в игре. Потом этой паре вдруг надоело плавать за мячом к тому месту, где мы его бросали в воду. Отойдя немного от щита, они ждали, пока Игрунья или Бэси пригонят мяч поближе. Здесь они перехватывали его, забрасывали в кольцо и поедали рыбу.

В общем же дела с «баскетполом» шли довольно успешно, и уже через месяц после начала занятий на одном из «показательных выступлений» мяч побывал в корзине четырнадцать раз за пятнадцать минут.

Гимнастическое кольцо умудрялись носить на самом кончике хвоста (Фото Э. Губского)

Так же быстро эта пятерка обучилась и проходить через гимнастическое кольцо, наполовину погруженное в воду. На первом «уроке» дельфины занимались его изучением, трогали, пытались утащить. Но затем, соблазненные показываемой через кольцо ставридкой, быстро научились проплывать сквозь него. И здесь пришлось отметить недобросовестность Клипера и Шалуна, предпочитавших ждать за кольцом и подбирать вознаграждение, которое по праву принадлежало другим.

Большой интерес у дельфинов вызывали различные плавающие предметы. Наибольшей популярностью пользовались две полые пластмассовые кегли, связанные за головки куском капроновой веревки. Их таскали все, иной раз устраивали потасовку, чтобы отобрать игрушку соседа. Кегли носили на ластах, на хвосте, очень ловко перехватывая их на ходу. Координация движений животных была поразительно точна.

Наигравшись с каким-либо предметом, дельфины с ним не расставались. Такое постоянство не свойственно никаким другим животным. И собаки, и обезьяны обычно моментально забывают об игрушке, которой только что забавлялись. Отобрать же у дельфинов полюбившуюся им вещь очень трудно.

Игрунья, которой, пожалуй, больше всех нравились связанные кегли, не расставалась с ними даже во время кормления (за неуемную любовь к играм она и получила свою кличку). Однажды с ней произошел забавный случай. Когда человек с ведром рыбы подошел к вольеру, все дельфины собрались около него. Игрунья, которой сейчас явно мешала подвеска из кеглей, вдруг взяла ее в рот и отнесла на середину вольера. Оставив игрушку там, сама она вернулась кормиться. Мелкой зыбью кегли начало медленно прибивать к борту. Я направился к ним, чтобы вынуть из воды, так как постоянное увлечение дельфинов игрушками мешало другим работам, которые мы проводили с ними. Заметив мое движение и, очевидно, догадавшись о моих намерениях, Игрунья перестала есть рыбу и стремглав помчалась к кеглям. Оттащив их подальше от меня, она снова отправилась есть.

Как-то раз Игорь принес и бросил в бассейн надувной шарик. Собравшиеся вокруг нового предмета дельфины попробовали было играть им, как мячом, но легкий шарик летел недалеко и при ударах часто выскальзывал из-под их рострумов. Затем Марфа, находившаяся в этом бассейне, попыталась утопить шарик, наваливаясь на него сверху передней частью тела. Пару раз это ей почти удалось, шарик скрывался было под водой, но сразу же выскакивал наружу. После нескольких неудачных попыток дельфиниха, очевидно, внесла какие-то коррективы в свои действия и скрылась вместе с шаром под водой. Довольно долго, наверное, около минуты, на поверхности не показывались ни шарик, ни Марфа, и мы с Игорем уже решили, что шар лопнул, как вдруг он всплыл, а за ним появилась и Марфа. Позже ради любопытства я попытался сам повторить этот номер. Признаюсь, что одной рукой я не смог этого проделать - шар все время выскакивал наверх. И даже двумя руками удержать его под водой стоило невероятных усилий, а дельфину, лишенному хватательных конечностей, и подавно трудно было справиться с этой задачей. Оставалось только поражаться ловкости, с которой проделывала это Марфа.

После одного из таких «потоплений» шарик отлетел в сторону и, пытаясь вернуть его к центру, Марфа чересчур сильно придавила его рострумом к краю бассейна. Непрочная резина лопнула, дельфиниха вздрогнула и, потеряв опору, ткнулась носом в стенку. Испугавшись, она буквально отскочила назад, подняла голову над водой и принялась рассматривать место, где только что была ее игрушка. Не обнаружив там шарика, она начала искать его по всему бассейну. Поиски продолжались с полчаса.

Второй шар, брошенный нами, очень быстро попал в пасть Перуна, перехватившего его из-под носа у Марфы. Некоторое время он просто плавал с ним, все сильнее сдавливая челюсти. Очевидно, ему нравилось, что игрушка мягко пружинит. В конце концов, шар, конечно, лопнул у него во рту, что страшно напугало дельфина. Несколько минут после этого Перун возбужденно носился по бассейну.

Вообще дельфинам очень нравились надувные резиновые игрушки (особенно, если они имели отверстие, в которое можно было бы засунуть нос). Игра с ними заключалась в том, чтобы утопить стремящийся всплыть предмет. Когда игрушка оказывалась слишком большой, это было не так-то уж просто сделать. Но зубы у дельфинов довольно острые, особенно у молодых, и обычно максимум через три-четыре часа прокушенная игрушка тонула и сразу теряла всю свою привлекательность.

Играя с человеком, Перун часто выпрыгивал из воды.

Чаще всего дельфины забавлялись игрой с мертвой рыбешкой. Игра начиналась всегда после кормления, когда животные уже были сыты. Рыба подбрасывалась вверх и вперед, затем имитировалась ее поимка. Поносив схваченную «добычу» в зубах, животные снова бросали ее. Так продолжалось до тех пор, пока рыбка не превращалась в лохмотья. Интересно отметить, что так играли и только что отловленные афалины в первые дни их содержания в неволе, когда они еще не начали есть корм.

Часто, обычно после кормления, мы наблюдали в бассейне непонятную и странную картину: на поверхности неожиданно возникал дельфиний хвост. Медленно, слегка покачиваясь - чувствовалось, что животное балансирует, пытаясь удержать вертикальное положение,- поднимался он из воды, приблизительно до одной трети туловища животного, и, проторчав так десять - пятнадцать секунд, скрывался под водой. Иногда все находившиеся в бассейне дельфины принимали эту позу, и со стороны было очень забавно видеть пять-шесть хвостов, торчащих из воды. Было ли это элементом какой-то игры или являлось каким-то актом, связанным с пищеварением, остается загадкой. Судя по тому, что такое положение дельфины принимали, как правило, после еды, более правдоподобно, очевидно, второе предположение.

Непонятно и то, зачем время от времени животное начинает плавать по кругу, ритмично хлопая хвостом о воду. Эта форма игры наблюдалась и в других океанариумах. Исследователи рассматривают ее как элемент своеобразного танца (Мак-Брайд и Хебб, 1948).

Подобные «аплодисменты» устраивала у нас и белобочка Люся, находясь в одиночестве. Как мне кажется, во всех случаях это было вызвано просто стремлением животных почесать хвостовой плавник ударами о поверхность воды.

К играм дельфинов между собой, исключая брачный период, относятся погони друг за другом с резкими поворотами и выпрыгиванием из воды. Падения после прыжка бывают шумными, с фонтаном брызг. Но дельфины способны входить в воду и, как хорошо натренированные прыгуны с вышки,- тихо, почти без всплеска.

С человеком прирученные животные играют более разнообраз­но. Помимо уже упоминавшегося «экзамена» на задержку дыхания, устраиваемого новым пловцам, я часто наблюдал, как дельфин пытается прижать ко дну и придержать там нырнувшего человека, придавливая его своим телом. Марфа иногда пыталась проделать этот номер и со мной. Ощущение огромной навалившейся туши было не из приятных, но мне всегда удавалось вовремя выбраться из-под нее (как, впрочем, и всем, кто попадался на этот прием).

Перун любил, когда его кружили за хвост.

Как-то раз, почесывая ей хвост, я решил развернуть его к себе другой стороной. К моему удивлению, дельфиниха начала послушно поворачиваться. Я продолжал крутить ее за хвост, и она сделала несколько переворотов. Этот трюк Марфа потом часто повторяла, а позже ему научилось еще несколько афалин. (Такой «танец» можно видеть в фильме «Язык животных».)

После неудачного знакомства с Посейдоном Игорь, несмотря на мой запрет, часто наведывался к нему в гости. Когда дельфин подплывал к нему, мальчик иногда в шутку, как бы здороваясь, брал рукой его правый грудной плавник и легонько тряс. Каково же было наше удивление, когда через несколько дней Посейдон начал «здороваться» с подошедшими сам протягивая им правый ласт! Эта привычка у него закрепилась без всякого особого поощрения - поощрением, очевидно, служило уже само прикосновение руки к его телу. Стоило любому человеку спуститься на дощатый мостик у его вольера, как он тотчас же появлялся и, повернувшись боком, выставлял из воды плавник, дожидаясь, чтобы его взяли и слегка потрясли. После этого он отходил и ласта больше не протягивал.

Иногда Посейдон, особенно в тех случаях, если с ним долго никто не плавал,- пытался стащить человека с мостика в воду, осторожно надавливая рострумом на руку, а случалось, и более действенным способом - «садясь на шею», а то и попросту наваливаясь сверху всем телом на наклонившегося к нему человека.

С каждым часом и днем мы замечали что-то новое в играх наших пленников. Но у тех из них, которые содержались в неволе уже продолжительное время (два-три года), наблюдалось некоторое угасание игровой активности. Происходило это, очевидно, из-за довольно однообразного режима содержания и вызванной этим некоторой угнетенности нервных процессов у животных. Тем не менее, в вольерах всегда было шумно, весело, и скучать с нашими подопечными нам не приходилось.