Кибернетизированный пастух

- А почему, собственно, необходимо специально выводить «промышленную корову»? Может быть, она сумеет появиться на свет сама собой? Ведь в конце концов человек тоже не был создан для жизни в современном городе, а ведь адаптировался?..

- И остался все тем же Homo sapiens. Однако вы, кажется, считаете, что «принципиально иную» корову кожно «сотворить» одними методами «перевоспитания» Б новых условиях промышленных комплексов? Точка зрения далеко не новая...

В конце прошлого столетия А. Вейсман, профессор зоологии Фрейбургского университета, длительное время был увлечен отрезанием хвостов у едва родившихся мышат. Изуродованным беднягам предоставлялся неплохой стол и возможность производить себе подобных, что они и делали в полном соответствии с законами Природы. И в полном соответствии с ними же на свет появлялись новые и новые поколения хвостатых существ. У двадцати двух поколений мышей после рождения были принудительно отторгнуты хвосты, тем не менее и двадцать третье поколение родилось поголовно хвостатым. Приобретенные при жизни родителей признаки детям не передавались. Что, собственно, и хотел доказать почтенный профессор.

Опыты А. Вейсмана нанесли решающий удар по учению выдающегося французского зоолога Ж. Ламарка, выдвинувшего еще в 1809 году эволюционную гипотезу, согласно которой все биологические виды с целью все более полного приспособления к окружающей среде вынуждены вносить постоянные конструктивные коррективы в свой организм и внешний облик. Например, все не раз, вероятно, задумывались, отчего у жирафа такая длинная шея. Конечно же, потому, что так удобнее дотянуться до верхушек деревьев, кажущихся ему самыми вкусными. Вот Ж. Ламярк и полагал, что в процессе тысячелетней эволюции жираф все время тянулся за вкусными листьями, тянуйсй, тянулся и вытянул в конце концов шею до совершенно гипертрофированных размеров.

Теория эволюции как результат «упражнения» (или его отсутствия) тех или иных органов связывала самыми прочными узами животное и среду его обитания. Это казалось не только более логичным, но и более прогрессивным, нежели генетика Г. Менделя с ее независимой от внешней среды наследственной информацией, заложенной в специально на то предназначенных клетках. Очень «обнадеживал» ламаркизм и животноводов-практиков: он давал им надежду на ничем не ограниченное направленное развитие домашних животных под воздействием «воспитательных .мер», под давлением искусственной среды обитания, создаваемой зоотехниками. Поэтому известный датский животновод профессор Прош писал в 1861 году, что раз уж биологической наукой твердо установлено развитие животных под влиянием внешних природных условий, то в конце концов любую породу можно вывести лишь за счет ухода, содержания и кормления. Следует только очень гармонично и последовательно сочетать эти внешние факторы, чтобы они вызвали у скота вначале незначительные, а потом, по мере постепенного накопления из поколения в поколение, и весьма существенные изменения в особенностях конструкции, которые приведут в итоге к новым, качественным трансформациям.

Не избежал увлечения ламаркизмом и сам великий Ч. Дарвин. Он всерьез верил рассказам миссионеров о том, что индейские (южноамериканские) дети частенько появляются на свет уже вполне татуированными. Рисунок татуировки в точности совпадает с излюбленными орнаментами родителей.

Кибернетизированный пастух

Ламаркистские верования продолжали жить и после того, как были окончены увлекательные эксперименты А. Вейсмана. В середине 20-х годов на заседании Германского животноводческого общества профессор Дюрст утверждал, например, что голые шеи у так называемых семиградских кур - следствие их дурного нрава. Эти куры просто жить не могут без того, чтобы не подраться и не пощипать перья из шеи соперницы. Постепенно, полагал Дюрст, ощипанность наследственно закрепилась, вот и ходят теперь семиградские курочки голошеими.

Очень сильными ламаркистские убеждения были и среди советских ученых - биологов и зоотехников. Некоторым из них учение Менделя - Вейсмана казалось прямо-таки реакционным, поскольку воздвигало преграду между средой обитания живого существа и изменением его наследственности. Ведь если породу нельзя создать «воспитанием», то смысл изменять условия содержания скота вовсе даже как будто теряется. Как говорится, что русской буренке на роду написано, тому и быть: больше молока, чем зафиксировано у нее в генах, все равно не даст. Вывод, согласитесь, очень неприятный.

«Ламаркизм, - писал один известный немецкий зоотехник начала текущего столетия, - является главным стимулом для прилежной и обдуманной работы животновода. Без этой веры увеличилась бы опасность небрежного отношения к животноводческому материалу и его содержанию».

К сожалению, в этом заявлении содержалось зерно истины. Крайние же «вейсманисты-морганисты» не уставали повторять утверждения Гиппократа о том, что «от пигмеев не родятся великаны». А раз так, то ко всем чертям надо послать трудную и кропотливую племенную работу с имеющимся стадом. Опору следует сделать на особо выдающихся животных. За счет правильного выбора одного-единственного «улучшателя» можно коренным образом перестроить все стадо, изменить всю породу, увеличив, скажем, удойность или вес. И все это без особых хлопот по изменению и совершенствованию способов содержания или кормления скота!

Естественно, что практическая результативность подобных теорий была не слишком высока.

В последние десятилетия биологическая наука вновь обратила серьезное внимание на проблему взаимоотношений животного и среды. Произошло это после того, как страсти вокруг «носителей наследственной информации» уже основательно улеглись и ламаркизм стал достоянием исторических архивов. И вот теперь-то и оказалось, что в общем Ж- Ламарк был не совсем не прав. Обстановка, окружающая животных, или, как говорят, экологические условия, действительно обусловливает направление эволюции, но не непосредственно, а как бы направляя, канализируя естественный отбор. Эти условия накладывают весьма жесткие ограничения на характер эволюционного изменения, охраняя одни, полезные, признаки и подавляя, уничтожая, элиминируя другие. Русло, канал, в котором течет река эволюции, необыкновенно сужается...

Упомянутым руслом, в котором протекала эволюция предков наших домашних животных, можно считать пастбище - необозримое море диких трав, некогда покрывавших всю без исключения планету. После одомашнивания эволюционный канал изменился незначительно: вплоть до XVIII столетия вопрос - пускать животных на пастбище или не пускать - не стоял и стоять не мог. Животноводство было целиком и полностью пастушеским и одновременно самым опоэтизированным по сравнению с другими отраслями производственной деятельности человека. В течение многих столетий художники, музыканты и поэты аккуратно платили дань моде на пасторальные пейзажи. В какой-то степени дань эта платится и по сей день, как это видно, например, из книги советского писателя В. Солоухина «Трава». Впрочем, звучали пасторали иногда вовсе недурно. Вот, к примеру, у В. Тредиаковского есть такие строчки, написанные в 1752 году:

Быстрые текут между тем речки; 
Сладко птички по лесам поют; 
Трубят звонко пастухи в рожечки; 
С гор ключи струю гремящу льют.

Следует признать, что уже в начале XIX столетия идиллические картинки сельскохозяйственного производства умиляли далеко не всех поэтов. Что же касается склонных к прозе практиков, то на них пасторали наводили гнетущую тоску. Так, один из деятельных помещиков того времени, некто Н. Муравьев, писал: «Я удивись, что наши археологи так много хлопочут в отыскании предметов древности; что древнее образа хозяйствa нашего? Оно древнее всех преданий и с начала введения онаго ни в чем не изменилось, да и не изменится, пока не обратят истинного и трудолюбивого на оное внимания».

В вышеупомянутой книге В. Солоухина рассказывается об одном «нехорошем председателе колхоза», который, выступая по телевидению, призвал немедленно «распахать, разровнять и засеять культурными травами все природные луга и пастбища. Писатель воспринял этот призыв как «знамение времени». А ведь между тем филиппики против пастбищ раздавались еще тогда, когда люди о телевизорах и представления не имели.

В 1873 году в королевский Пруссии был издан манифест Иоганна Христиана Шубарта «Воззвание к крестьянам».

Хотя автор его вовсе не отличался политическим вольнодумством, сочинение его было написано в достаточно решительных тонах. Оно обличало преступность... пастбищного содержания скота.

«Пастьба скота на полях и лугах и пары - наибольшие недостатки и чума сельского хозяйства, - писал он. - Прежде всего уничтожьте право пастьбы скота на полях, лугах и в лесах... уничтожьте и пары, чтобы иметь возможность разводить необходимые для кормления в хлеву кормовые травы и корнеплоды».

Переход на стойловое содержание означал прежде всего изменение рациона питания животных. Это очень существенный фактор - ведь естественным кормом большинства домашних животных является трава. Сотни тысяч и миллионы лет ни их предки, ни они сами ничего, кроме травы, не ели. Причем, заметьте, круглый год трава: весной и летом - свежая, зеленая и еочная, осенью - пожухлая и даже сухая, зимой, из-под снега, - снова влажная и мягкая от мороза.

Прекрасную книгу о скромной траве написал В. Солоухин. Много, конечно, в ней есть не по времени пасторально-романтического сожаления об уходящем от нас мире диких трав и цветов, много звучащего прямо-таки «по-Тредиаковски» («сладко птички по лесам поют»). Но много и вполне современного...

- Вы знаете, я не лирик. Конечно, можно согласиться с В. Солоухиным, что у «людей теперь голод на красоту, на общение с живой природой». Однако думаю, что чувство «голода на природу» может возникнуть лишь после того, как утолено тривиальное желание чего-нибудь съесть. Поэтому я предпочел бы поговорить о той же траве, но в плане, так сказать, «цифровой прозы».

- Ну, что же... Гёте говорил: «Цифры не управляют миром, но позволяют лучше понять его». Можно перефразировать это высказывание: цифры не управляют миром коров, но помогают лучше его понять.

На хорошем естественном лугу растет примерно 300 ботанических разновидностей. Но только 50 из них могут считаться доминантами, растениями ведущими по своей численности. Половина из них служит кормом для скота, а всего лишь два-три вида из этой половины составляют основу фуража, более 50 его процентов. Отсюда следует весьма многозначительный вывод о малости коэффициента полезного действия естественного пастбища. Из каких же растений составляется ежедневное меню для миллионов голов скота?

В основном это многолетние растения. Однолетние, размножающиеся исключительно семенами и живущие всего один год, обычно на хорошем пастбище составляют меньшинство. Объясняется это целым рядом обстоятельств.

Уже довольно давно установлено, что рост почти любого живого организма можно иллюстрировать некоторой S-образной кривой. В начальный период развития организма из зародыша прирост живого вещества невелик: скрытая в семени энергия расходуется на преодоление качественного барьера, на пробуждение жизни, а не на количественное ее приращение. В следующей фазе набирается темп: росток пробивает поверхность земли и спешит подняться вверх. Начинается период все ускоряющегося прироста. В это время стебель бамбука, например, может вытягиваться на 60 сантиметров за день, а нити тычинок многих злаков растут со скоростью 3 миллиметра в минуту.

Но вот близится решающий период: растение готово эасцвести, дать плод и выполнить извечную обязанность продолжения жизни. И в этот момент рост замедляется и прекращается: всю ранее накопленную энергию, се лучшее, что есть у растения, оно отдает своему семени. Вот откуда эта самая «любовь цветов», о которой так поэтично писал В. Солоухин, вот откуда это буйство красок цветущего луга...

Кибернетизированный пастух-2

И как раз в этот момент на луг приходит корова. Вероятно, цветам действительно больно, когда их срывают и жуют. Может быть, их страдания напоминают страдания ягненка, зарезанного волком. Но такова жизнь. Корова питается цветущей травой. Впрочем, простите: животное предпочитает съесть ее перед моментом цветения. В это время у растения накоплен максимум питательных веществ, и оно еще не успело истратить их на образование завязи будущего плода. Именно такое растение и кажется корове наиболее вкусным, и она, как говорят животноводы, «снимает сливки».

Итак, корова «успевает» позаботиться о растении еще до того момента, как последнее успеет обзавестись потомством. Что же делать ему в таком случае? Ведь продолжать свой род как-то надо Приходится изобретать. И многолетние травы оказываются совсем неплохими изобретателями. Прежде всего не слишком торопятся о детьми. Некоторые многолетние цветут не каждый год, они выжидают удобного момента, например, того благословенного случая, когда корова обойдет его стороной. Другие виды, впрочем, цветут регулярно. Однако и те и другие, помимо обычного способа размножения, развили способность размножаться вегетативно, с помощью новых побегов.

Побеги могут образовываться из почек, расположенных на приземных и подземных стеблях, а иногда и на корнях. В последнем случае многолетние растения принято называть корнеотпрысковыми. Используя последний метод, растение может постепенно превратиться в своеобразный куст, занимающий несколько квадратных метров поверхности, но имеющий общую корневую систему и автономные надземные побеги. В том, что это действительно так, убедиться нетрудно. Частенько, когда, на взгляд агрономов, луг стал «постаревшим», проводится операция омолаживания. Его обрабатывают боронами или специальными культиваторами, которые мелко рыхлят поверхность земли и разрезают корни кустов-сообществ. После разделения корней из каждого отрезка легко развивается новое растение.

Таким образом, многолетние приспособились к трудным условиям сосуществования с травоядными. А что же однолетние?

Они тоже постарались сделать что могли. Но поскольку срок их жизни ограничен и им надо успеть отцвести, постольку они попытались сделать себя невкусными или слишком колючими. Или, наконец, настолько изменить сроки своего созревания, чтобы к моменту появления травоядных уже обзавестись потомством либо как раз в этот период казаться им менее вкусными, чем соседи-многолетние.

Ну а в общем, как видите, многолетние трапы существенно жизнеспособнее однолетних. Характерно еще, чтэ в суровых климатических условиях они могут жить очень долго: на субальпийских лугах некоторые из них живут по нескольку сот лет. Удивительный пример полезности сурового воспитания!

В принципе же все живое на Земле призвано «про-цвесть и умереть». Цветение - это уже признак надвигающейся смерти: после того как трава сбросила на землю семена, тело ее перестает представлять какую-либо ценность для данного биологического вида и обречено на гибель. Полевые культуры, обеспечивающие нас основными растительными продуктами питания, едва ли не наиболее короткоживущие представители флоры. Человек изо всех сил стремился сократить сроки вегетации, заставить как можно быстрее отцвести, Дать плоды и очистить место для следующих зеленых Данников.

Многолетние травы тоже платят дань, но не человеку, а животным. И они отлично приспособились к нелегким условиям жизни.

Всем известно: если ящерица потеряет хвост или рак - клешню, то со временем они отрастут. Способность к регенерации потерянных в результате жизненных неприятностей органов свойственна в большей или меньшей степени всем живым организмам. Но наиболее сильно эта способность выражена у пастбищных растений. Ведь их едят, можно сказать, непрерывно.

В некоторых условиях допустимо объедать их по 8-10 раз за сезон без какого-нибудь заметного урона для здоровья невзрачной травки. Она будет отрастать вновь и вновь, упорно стремясь дожить до вожделенного момента цветения и сбросить семена на землю. Ничего удивительного: десятки тысячелетий совместной жизни растений и животных сделали свое дело. Ученые полагают, что за это время «мирного сосуществования» многолетние травы научились вырабатывать и накоплять специальные вещества - гормоны роста...

А теперь вспомним, что дикие травы, заполняющие пастбище, растут не в одиночестве: число их соседей на коммунальном лугу достигает трехсот. Не следует только думать, чт все они живут здесь «в тесноте, да не в обиде». Многочисленные опыты, проведенные крупным советским ученым-экологом В. Сукачевым, доказали, что если упомянутую коммунальную квартиру расселить, предоставив жильцам индивидуальную площадь, то расти они будут лучше и урожай дадут больше. Однако это не всеобщий закон. Во-первых, есть и исключения из него. Во-вторых, может случиться так, что урожай жителей индивидуальных квартир будет высок лишь в первые год. В-третьих, не стоит слишком упрощать очень противоречивую жизнь естественного растительного сообщества. Конечно, кое-кто из луговых жителей стремится загородить от соседа свет солнца, некоторые пытаются забрать с чужой территории «лишний кусок» нужных ему питательных веществ... Но есть и такие, которые буквально жить друг без друга не могут, и такие, которые периодически поддерживают то приятельские, то неприятельские отношения.

Одним словом, мир трав во многом похож на мир человека: он полон напряженной борьбы и взаимовыгодного сотрудничества. Бесспорно, однако, одно: так же, как и наш мир, мир трав находится в состоянии относительно устойчивого, динамического равновесия, обусловливаемого сложно переплетающимися интересами составляющих его частей. Условия, поддерживающие равновесие этого биогеоценоза, состоящего из почвы, растений и травоядных животных, должны соблюдаться всеми его членами. Это незыблемое и основное правило, обеспечивающее всем им длительное и вполне обеспеченное жизненными благами существование.

- Вы напомнили мне изречение саксонского короля Августа Сильного. О своих усиленно ограбляемых им подданных он любил говорить: «Народ - это трава: чем больше топчешь, тем быстрее растет».

- Технологический процесс, осуществляемый коровой на пастбище, не сводится к одному «топтанию». По мнению известного французского луговода А. Вуазэ-на, наиболее полно отвечает ему выражение: «Свидание травы и коровы».

Ч. Дарвин сказал как-то, что «если у дерева есть мозг, то его следует искать в корнях». Великий естествоиспытатель, вероятно, был прав. Во всяком случае, у луговых трав всей жизнедеятельностью управляют корни. Именно они мобилизуют все силы растения, чтобы оно могло отрасти после того, как часть его отщипнет прожорливое травоядное.

Вместе с тем возникает естественный вопрос: что будет, если означенное животное примется слишком энергично и часто откусывать отрастающие побеги? Не утомятся ли в конце концов «травяные мозги», постоянно находясь в состоянии непрерывной мобилизационной готовности?

Понятие «утомление растений» действительно встречается в луговодческой литературе. И не случайно: запасы питательных веществ у пастбищного растения не неисчерпаемы, и чем чаще на лугу коровы встречаются с травами, тем менее охотно и более долго отрастают «возлюбленные». Бесспорно, большое значение при этом имеет и способ «выражения чувств»...

Слова А. Вуазэна звучат истинно по-французски, однако они довольно правильно отражают существо рассматриваемого технологического процесса. Правильно хотя бы потому, что в стойле корова просто ест траву, а на пастбище она ее собирает, причем собирает избирательно.

Коровы, как и люди, обладают вкусом. Конечно, эти вкусы типично коровьи, и вряд ли мы когда-нибудь сможем ощутить практически, что именно вкусно для коровы и что нет. До сих пор этот вопрос решался элементарно: учитывали процент поедаемости ею того или иного корма. Пытались также вычислить число калорий, содержащихся в разных травах, проценты белков, жиров, углеводов и прочих полезных химических веществ. Проделанная работа, безусловно, полезна, но, как остроумно замечает А. Вуазэн, «не играет ли химический анализ в нашей современной агрономической науке, еще столь отсталой (как все науки о жизни), ту же роль, какую играла латынь в медицине времен Мольера? Как анализ, так и латынь представляют собой нечто таинственное, что всегда внушает большое уважение. Не будем создавать себе иллюзий относительно того, что может нам дать анализ трав (или кормовых продуктов): он дает лишь неясные сведения, являющиеся некоторой помощью для исследователя или земледельца, но ни в коем случае не может заменить экспериментальную работу исследователя или наблюдения земледельца».

Кибернетизированный пастух-3

Что касается этих последних, то они свидетельствуют, что если во время пастьбы корова не получает свидания с кормом, который ей нравится, то она начинает выражать некоторые признаки недовольства и бесполезно тратит время и энергию на поиски.

Небезынтересен в связи с этим опыт, проведенный в 50-х годах в научно-исследовательском лугопастбищном хозяйстве в Ренгене (ФРГ). В нем коровам был предложен свободный выбор между участками, засеянными прекрасными селекционными сортами культурных трав, и хорошим пастбищем, покрытым местными разновидностями дикорастущих трав. Именно этому последнему неизменное предпочтение и оказывали все коровы без исключения. Результат вовсе не утешительный, если принять во внимание общее направление развития лугопастбищного хозяйства от дикого состояния к культурному. Чем может определяться подобный выбор?

Вероятно, домашним животным в большей степени, чем людям, свойственно инстинктивное желание питаться правильно. Хотя в принципе никому из них не чужды и некоторые «чисто человеческие» наклонности. Так, проголодавшиеся за ночь или тем более голодные после несытной зимы коровы, попадая на весеннее пастбище, сразу набрасываются на траву и часто объедаются ею без разбора, поглощая малоценные и даже ядовитые растения. В противоположном случае после обильного корма на хорошем злаково-бобовом травостое животные зачастую начинают выбирать разнотравье, содержащее эфирные масла, эстрагоны и другие растения, вызывающие аппетит. Иными словами, корова требует возбуждающих, острых специй, приправ.

Однако о проблемах кормления животных у нас еще будет случай поговорить. Сейчас же вернемся на пастбище и посмотрим, как отражаются вкусы коров на самочувствии трав.

Еще в XVIII столетии, когда по почину французских философов мир охватила «энциклопедическая лихорадка», имевшая целью свести воедино в огромные тома всю накопленную совокупность человеческих знаний, группа шведских ботаников принялась изучать вкусы домашних животных в отношении различных растений. Всего было изучено 583 ботанических вида. Наиболее невзыскательной оказалась коза. Она съела 470 растений из предложенных ей 545. Не особенно разборчивой ?ыла и овца: 422 из 583. Что касается крупного рогатого скота, то здесь «избирательность» была достаточ-га высокой: только 328 разновидностей из предложенных 515 были признаны съедобными.

Из всего этого следует очень простой, но в то же время чрезвычайно важный вывод: поедая нравящиеся ему растения и оставляя ненравящиеся в покое, скот обеспечивает этим последним наиболее привилегированное положение. Сорные пастбищные травы получают возможность более интенсивного развития за счет трав полезных. Конечно, пока животных на пастбище мало или в том случае, когда они остаются на нем недолго, равновесие поддерживается, и «хорошие» растения стойко сопротивляются подавляющим их «плохим». Но как только плотность травоядных на единицу поверхности возрастает свыше природной вместимости биогеоценоза, тотчас же возникают необратимые последствия и... Одним словом, перефразируя известную поговорку, можно сказать, что корова непрерывно грызет тот самый сук, на котором сидит. И хорошо, если скорость его отрастания больше или хотя бы равна скорости перегрызания!

Сейчас в большинстве пустынных или полупустынных районов Азии и Африки кочевое пастушеское скотоводство является единственно практикуемой формой разведения домашних животных. Однако и в Приполярье, и в тропическом поясе эта наименее интенсивная форма животноводства далеко не во всех случаях позволяет поддерживать равновесное состояние у данного биогеоценоза. Пример этому упоминавшееся выше увеличение Сахары из-за неумеренного выпаса скота.

До того как степи и полупустыни познакомились с пастухом, единственными их властителями были стада копытных травоядных животных. Численность этих стад регулировалась автоматически: с одной стороны предельной вместимостью пастбищ, определяемой продуктивностью травяного покрова, с другой - хищниками. В этих условиях (точно так же, как и при умеренной пастьбе животных на культурных пастбищах) «свидание травы и коровы» идет на пользу им обеим. Многочисленными исследованиями показано, что животные увеличивают продуктивность растений: обкусывая побеги, они способствуют их кущению, увеличивают продолжительность жизни...

Но все же это до тех пор, пока свидания не часты я не слишком бурны. Вмешательство в естественный ход дел пастуха даже на самой первой, наиболее примитивной фазе скотоводства, когда роль человека сводится лашь к охране стад от хищников, может привести и постоянно приводит к существенным нарушениям равновесия. Быстрый рост стад - это столь же быстрая «утомляемость» не успевающей отрастать травы. Пастухи знали это давно; еще задолго до времен Чингисхана монголы выработали целый кодекс обычаев, заставляющих бережно относиться к степному травяному золоту... Историки считают, что даже загнутые носки монгольской обуви являются следствием стремления скотоводов как можно меньше портить траву.

Трудно сказать, насколько большой ущерб степям нанесли татаро-монгольские полчища с их огромными табунами лошадей и скота. Б те давние времена ученых-экологов еще не было. А вот катастрофу, постигшую американские прерии, они уже смогли описать...

Сотрудники научных учреждений Оклахомы С. Арчер и К. Банч в своей книге «Луга и пастбища Америки» следующим образом характеризовали процесс «освоения» североамериканских прерий:

«Беспредельные неистощимые прерии, которые своей необъятностью пугали поселенцев до 1870 года-, были доведены до предела истощения и ограблены менее чем за 50 лет. Царство трав, которое могло дать все мясо, молоко и масло, нужное для США, уже неспособна было поддерживать ни людей, ни животных, особенно после засух, наступивших через два поколения после прибытия белого человека. Огромные облака мыли, сдуваемые с опустошенных полей и пастбищ, являлись памятниками жадности и слепоты человека, распахавшего огромные массивы целинных земель для получения нескольких урожаев пшеницы, на которую были высокие цены, или выпасавшего все больше скота на уменьшающихся площадях пастбищ, пока не был уничтожен почти весь травяной покров. Не засуха погубила травы и вызвала пыльные бури. Травы погибли еще до засухи от хищнического отношения к земле».

Б начале 30-х годов пыльные бури заставили американцев пересмотреть свое отношение к практике земледелия и животноводства. Наибольшее место в разработанной программе борьбы с эрозией заняли посевы трав, залужение мест, подверженных действию эрозии и восстановление травяного покрова там, где он был утерян из-за неправильного выпаса скота и бессистемного хлебопашества. Широкое осуществление ее произвело своего рода «зеленый переворот» и обеспечило в конечном итоге получение миллионных прибылей. Во всяком случае, в ряде черноземных районов страны под сеяными травами, используемыми как пастбище или сенокос, оказалось чрезвычайно эффективным держать многие тысячи гектаров земли. Подобные массивы созданы в штатах Алабама, Техас, Оклахома и ряде других и занимают зачастую 40-60 тысяч гектаров непрерывной протяженности. На месте этих массивов в сравнительно недалеком прошлом лежала совершенно истощенная бессменным возделыванием хлопчатника и кукурузы земля, истощенная до такой степени, что весь основной черноземный верхний слой был утрачен совсем и под ним обнажилась желтовато-коричневая известково-глинистая подпочва.

А. Вуазэн писал по этому поводу: «Американские земледельцы эксплуатировали землю подобно тому, как эксплуатируют рудник, забывая удовлетворять потребность травянистых растений. Они заставляли их работать как рабов; они перегружали растения работой, не давая им необходимого отдыха. После гибели изнуренных растений наступила гибель почвы. Почва, унесенная эрозией в реки, заснула последним сном в Мексиканском заливе».

Очень серьезное положение с естественными пастбищами складывается и в некоторых районах Советского Союза, где природно-климатические условия делают необходимым существование так называемого отгонного скотоводства. Выступая в Алма-Ате на торжественном заседании, посвященном 20-летию освоения целины, Леонид Ильич Брежнев поставил перед казахстанскими животноводами задачу увеличения численности овечьих стад с 32 до 50 миллионов голов. Выполнить эту задачу за счет простого наращивания поголовья овец совершенно невозможно. Овцеводам предстоит огромная работа по укреплению кормовой базы, по освоению новых естественных пастбищ и улучшению старых. Что это действительно так, показывают многочисленные факты. Так, например, по данным киргизского ученого К. Абдымаликова, только за послевоенные годы поголовье овец в Киргизии выросло в 3 раза. Показатель как будто вполне победоносный: овец стало намного больше. Однако площадь пастбищ за тот же период увеличилась мало. Расчеты академика П. За-харьева свидетельствуют, что при существующей урожайности горных лугов эта площадь может по-настоящему прокормить только 45-60 процентов от того количества овец, которым сейчас располагает республика. Другими словами: нагрузка на естественные горные пастбища в два раза превысила их предельную вместимость!

В 1940 году средний по Союзу урожаи сена с гектара природных сенокосов составлял 9 центнеров. В середине 60-х годов он едва достигал 6,5 центнера и продолжал медленно снижаться до начала 70-х годов. Безусловно, в значительной степени эти цифры объясняются «перевыпасом». Но не только! Определенный «процент вины» и за отсутствием... всякого выпаса. Еще в 1938 году профессор А. Шенников писал, что «наши луга делаются пустынными не потому, что испорчены выпасом, а потому, что на них нет выпаса». Луговые травы и травоядные, поедающие их, - это один-единый биогеоценоз, сообщество. И изъятие одного из его членов может привести к гибели других. Например, вредные сорняки, такие, как белоус, луговой мох, и многие другие не выносят пастбищного режима и погибают под копытами животных. Значит, прекращение выпаса автоматически ведет к улучшению их условий жизни, к их разрастанию и подавлению полезных пастбищных растений. В результате луг превращается в пустошь.

А вот данные профессора Ш. Агабабяна из Армении. Выступая в 1968 году на Всесоюзной конфен-ренции по горному луговодству, он заявил, что с 1948 года за 20 лет урожаи сена на горных пастбищам упали с 16 центнеров с гектара до 10-12, что объясняется исключительно большой перегрузкой пастбищ растущими стадами скота. И это при том условии, что в стране еще очень много неосвоенных пастбищных земель. Так, например, плодороднейшие альпийские угодья, прилегающие к Главному Кавказскому хребту со стороны Чечено-Ингушетии, до недавнего времени оставались почти совершенно нетронутыми. В 1970 году здесь было 100 тысяч гектаров совершенно не затронутых выпасом пастбищ! И 55 тысяч практически выведенных из эксплуатации за счет чрезмерного выпаса! Сейчас наше животноводство переходит на промышленные рельсы. В современных условиях существование «старинного» отгонного скотоводства многим кажется анахронизмом. В результате мы забываем о богатейших природных лугах, на которых можно и нужно выращивать миллионы голов скота. Анахронизмом, таким образом, является не пастбищная система, а старое отношение к ней, основывающееся на том, что луг, пастбище не требуют никакой заботы, как и вся окружающая нас природа вообще. Нет! Чтобы луг мог кормить, его надо окружить заботливым вниманием. Чтобы скот мог попасть на альпийское пастбище, нужны доро-: ги, удобные тропы, мосты, водопои,..

Природа слишком давно кормит человека бесплатно. Теперь пришла пора платить по счетам...

- Или нужно придерживаться старой пословицы: «Не держи скота больше, чем можешь прокормить».

- Правильнее было бы сказать: «Хорошо кормить скот - дорого, кормить плохо - разорение». Корова на скверном пастбище - все равно что тот же Сизиф: работает она «в поте лица», а в результате одна усталость...

В 1940-1943 годах профессор Джонстон-Уоллес из; Корнеллского университета (США) провел серию замечательных наблюдений над коровой, «работающей на пастбище». Результаты оказались прямо-таки поразительными.

Для коров выбрали несколько различных по обилию трав участков, на которых они могли свободно пастись вместе со своими телятами неограниченное время. Их никто не беспокоил, наблюдение за ними велось все 24 часа в сутки с удаленной вышки с помощью хорошей подзорной трубы.

Оказалось, что независимо от типа пастбища процесс пастьбы у коров занимал всегда около 8 часов. Дольше этого в-ремени коровы не паслись независимо от того, сколько травы они успевали съесть; остальное время расходовалось на «холостые» перемещения по полю и пережевывание жвачки. На последнюю операцию, кстати, за сутки коровы тратили в общей сложности 17 часов. Правда, это время сильно варьировалось в зависимости от качества травы: более одревесневшая (содержащая больше клетчатки) требовала больше времени на пережевывание.

Время, оставшееся от еды и жвачки, коровы посвящали отдыху. Делать это они предпочитали в лежачем положении, и некоторая часть времени отдыха затрачивалась опять-таки на жвачку, которая, как полагает А. Вуазэн, занимает очень большое место в жизни коров и доставляет им истинное наслаждение.

Кибернетизированный пастух-4

Описанное удивительно стабильное расписание для заставило профессора Джонстона-Уоллеса юмористически заметить, что, «по-видимому, профсоюз коров ввел для своих членов столь строгий устав, что нарушать его не осмеливается ни одна корова». Что же касается серьезных выводов из этих наблюдений, то они сводятся к тому, что крупный рогатый скот на пастбище отказывается питаться дополнительное в.ремя. И это независимо от того, получает ли он с ежедневным пайком достаточное количество калорий или нет.

В чем же причина столь строгого соблюдения расписания рабочего дня?

Процесс стравливания травы крупным рогатым скотом состоит в срезании листьев и стеблей с помощью беих челюстей, ширина которых колеблется у взрослых животных от 6 до 6,5 сантиметра. Ряд зубов жижей челюсти, опираясь на валик верхней, срезает траву ниже, чем нa высоте 12 миллиметров над почвой.

Существенную роль во всем этом играет язык. Во время срезания травы он непрерывно работает: высовывается вперед и, перемещаясь из стороны в сторону, помогает животному забирать определенное количество корма и направлять его в глотку. Как увидим далее, этот уникальный случай «болтания языком» означает «трудиться до изнеможения».

В процессе пастьбы корова почти непрерывно движется вперед, поворачивая шею и голову по дуге окружности на 60-90 градусов и совершая при этом в среднем от 30 до 90 движений челюстями каждую минуту. По-видимому, голодная корова делает этих движений больше, чем сытая. Однако суммарная длительность этих движений никогда не превышает 30 минут. После этого корова должна некоторое время передохнуть.

Интересно также, что максимальная продолжительность непрерывной работы наблюдалась на пастбище, где высота травы равнялась в среднем 10-12 сантиметрам. Более низкорослые растения не обеспечивают животных достаточным количеством корма, а слишком высокорослые вызывают осложнения. Если корова стравливает траву высотой 25-35 сантиметров, то она в состоянии скусывать только ее верхний ярус высотой 6-8 сантиметров, остальное она вытаптывает. Правда, животное может поступить и по-другому: погрузив морду в траву, срывать ее пучками длиной до 30 сантиметров. Но такой пучок без предварительной обработки уже не проглотишь: его приходится сначала измельчать, приподняв голову вверх. На это затрачивается примерно полминуты, в течение которых корова, находящаяся па пастбище с травой длиной 10 сантиметров, успеет проглотить 30 пучков и получить большее количество питательных веществ. Таким образом, производительность коровы зависит от высоты травы. Может оказаться, что скот, находящийся на пастбище с более «роскошным» травостоем, нагуляет мяса или молока значительно меньше, чем тот же скот, но на пастбище с более низкой травой. И действительно, в исследованиях профессора Джонстона-Уоллеса оказалось, что одна и та же корова смогла за один день собрать всего 32 килограмма травы на пастбище с высотой стеблестоя 25 сантиметров и 68 килограммов травы на пастбище, где эта высота равнялась всего 10 сантиметрам.

Дальнейшие исследования убедили ученых в том, что не только коровы, но и все остальные жвачные затрачивают на сбор и пережевывание травы огромную работу. После «законного» 8-часового рабочего дня корова, буквально обессиленная своими занятиями, не в состоянии посвятить им ни одного часа сверхурочных даже и в том случае, если она не заработала за это время минимума, необходимого для поддержания собственной весовой категории.

Оказалось также, что у различных пород крупного рогатого скота длительность или, точнее, «интенсивность свидания» с травой варьирует. Более продуктивной является та корова, которая может интенсивнее шевелить челюстями. Отсюда и знаменитая поговорка, известная буквально всем народам: «У коровы молоке на языке». Итак, если, например, какая-нибудь Чернушка способна за свой 8-часовой рабочий день сделать 30 тысяч движений челюстями, а Буренка - все 40, то последняя наверняка окажется и более удойливой. При этом, что особенно характерно, максимально возможное число жеваний передается по наследству.

Совершенно очевидно, что дикие предки нашего домашнего скота тоже имели свой «порог жеваний». На самочувствии пастбищных растений это обстоятельство отражалось положительно: потрава их была вполне умеренной, при небольшой плотности животных на единицу поверхности луга они вообще были не в состоянии вытравить всю траву, а поедали ее только местами. В среднем каждый многолетний кустик за сезон обгладывался едва ли один и очень редко два раза.

Положение резко изменилось, когда человек был вынужден ограничить пастбищные пространства для своего скота. С этого времени и до сегодняшнего дня он непрерывно мучается над проблемой рациональной пастьбы, которая, как видите, является одной из многочисленных редакций более общей и мало разрешимой проблемы «и волки сыты, и овцы целы». Ведь пасти стадо следует в соответствии именно с этим принципом: недокормишь - план сдачи молока не выполнишь, перекормишь - луга лишишься и все равно плана не выполнишь... Не случайно поэтому даже самые «отчаянные» сторонники пастбищного содержания скота, исписавшие стопы бумаги высотой в несколько хороших стогов сена, и те вынуждены признать, что без допол-ительного подкармливания коров на пастбище привоз-концентрированным кормом или бобовыми сеяными травами в современных условиях не обойдешься.

Слишком много энергии приходится затрачивать животИ ным на самостоятельный сбор корма и его предварительное измельчение с помощью жевательного аппарата. Возможно, что для буренки из прошлого столетии проблема ежедневного многаверстовога моциона не быв ла слишком острой. Сейчас же дело идет к тому, что современная корова все с большим трудом таскает за собой собственное вымя. Кроме того, селекция скота на лучшую «оплату» корма приводит к необходимости более концентрированного, чем раньше, питания...

Ну и, наконец, не мешало бы вспомнить о том, С чего мы начали эту книгу, - о той персональной площади размером с футбольное поле, которой вы фактически владеете в качестве полноправного жителя планеты Земля.

Что бы вы хотели сделать со своим личным стадионом? Построить дом, конечно? Городам следовало бет еще более интенсивно расти в высоту, а не в ширину:. уже сейчас они занимают слишком большую часть вашей спортивной площади. А тут еще соседям заблагорассудилось кинуть свою городскую квартиру на 23-м этаже (лифт часто портится, да и дышать в городе стало трудновато) и построить индивидуальное модерновое бунгало на лоне природы. Вы соглашаетесь с те«Я что это уже непозволительная роскошь? Но, конечно, вы настаивает на регулярных туристских поездках за город, ибо вам очень нужно общение с природой и все любите поваляться на зеленом лугу, полежать во ржи (об этом так хорошо написано у В. Солоухина)... По-стойте, постойте, но ведь мы, кажется, забыли про ваши личную «условную» голову: где вы собираетесь ее пасти? Среди пустых консервных банок, оставленных вашими неаккуратными друзьями после очередного пикника?

- Вот и правильно - какая уж пастьба в наше время... Шубарт, видимо, бал прав...

- А вот это как сказать... В середине шестидесятых годов текущего столетия на родине Шубарта, в самом центре еще более, чем в его времена, густонаселенной Европы, под пастбища было занято всего-навсего... тридцать девять процентов всех сельскохозяйственных земель. В то же время в ГДР возникла и до настоящее го времени процветает система пастбищных комбинатов. Видные немецкие ученые-животноводы Крейль й Берг считают в связи с этим «бытовавшее до сих пэр мнение, что пастбищное содержание несовместимо с современными интенсивными культурными приемами: ведения сельского хозяйства, устаревшим».

В 1971 году, выступая в журнале «Наука и жизнь», заведующий кафедрой луговодства Тимирязевской сельскохозяйственной академии профессор Н. Андреев писал:

«За последние десятилетия наши луга значительно поубавились в размерах. Стремясь любыми средствами увеличить количество посевных площадей, кое-где распахивали все, что только было возможно. Склоны пашни засаживали однолетними культурами, а потом ливни смывали землю. Люди распахивали ценнейшие пойменные луга и тратили громадные средства, чтобы выса-стить, скосить и подвезти к фермам зеленую массу. Так же, не учитывая последствий, были зарегулированы стоки почти всех больших и малых рек. Одну реку перегородила плотина гидроэлектростанции, воды другой пошли на орошение пашни, а в обоих случаях сократилась площадь пойменных и заливных лугов, самых богатых травами. Что греха таить, и сейчас еще приходится порой встречаться со- стародавним отношением к естественным кормовым угодьям как к земле «второго сорта»... Пастбища запущены, поросли кустарником, покрыты кочками. Таков результат неправильного, бессистемного использования естественных лугев и пастбищ и отсутствия какого бы то ни было ухода за ними».

Крупнейшие советские и зарубежные специалисты считают, что, несмотря на острую нехватку земель, даже в наиболее густонаселенных районах Европы пастбище еще не сказало своего последнего слова. Однако для того, чтобы оно давало продукции не меньше культурной пашни, следует прежде всего отказаться от укоренившихся представлений, будто трава растет сама. В современных условиях сама она расти уже не может. А чтобы она росла и давала обильный корм животным, нужно совсем «немного»...

Во-первых, при каждом очередном «свидании» коровы и травы следует учитывать, насколько последняя Успела восстановить свое здоровье после предыдущей Дружеской встречи.

Мы уже говорили о S-образном характере прироста биомассы. Так вот, животных на пастбище следует выгонять лишь тогда, когда дальнейшего бурного приращения ее не ожидается. Тогда травоядные получат максимум пищи оптимального качества.

Кибернетизированный пастух-5

Следует еще учитывать, что в разные периоды года скорость отрастания травы различна. Значит, и периоды отдыха «съеденного» пастбища должны быть различными: весной и в начале лета они могут быть меньшими, осенью обязательно большими.

Во-вторых, периодически не мешает производить подсев семян трав на вытоптанном и очень стравленном пастбище. Подсевать лучше травосмеси: животные, как и люди, предпочитают разнообразный стол (вспомните опыт в Ренгене). Кстати, не напоминают ли они вам ваших приятелей, утверждающих со знанием дела, что рябчик вкуснее индейки? Что-то в этом все же есть: дикие травы, как и дикие птицы, вырастая на не тронутой человеком земле, достают из нее такой «букет» разных микроэлементов, какой и «не снился» культурной люцерне.

Подбор высеваемых травосмесей - целая наука! Необходимо, чтобы они были высокоурожайными, привлекали животных своим внешним видом (ведь умело накрытый стол возбуждает аппетит), чтобы компоненты: давали оптимальную композицию питательных веществ и не мешали жить друг другу.

В-третьих, пастбище следует удобрять точно так же, как и пашню, н теми же самыми удобрениями с помощью специальных машин. Правда, проблему удобрения отчасти решают сами животные. Однако в правилах ухода за пастбищем вы непременно встретите требование разравнивать по лугу коровий помет. При этом разравнивать следует в хорошем темпе, пока коровьи лепешки еще не засохли. Дело в том, что ввиду повышенного содержания в них азотистых и прочих едких веществ, а также из-за отсутствия воздуха растения, попавшие под означенный предмет, выгорают. Да и вообще корова отличается брезгливостью и не станет есть траву с этого самого места... А теперь подсчитайте: желудок у коровы срабатывает весьма регулярно 8-10 раз в сутки. Умножим это число на количество коров на лугу и средний диаметр лепешки... Подсчитали? А теперь не кажется ли вам, что корова не столь уж совершенный навозоразбрасыватель?

Теперь в-четвертых. Большинство исследователей и практиков считают полезным при выпасе делить животных на несколько групп. Основания для этого довольно веские.

Как уже говорилось выше, наши домашние четвероногие - животные стадные. И это обстоятельство существенно влияет на их поведение. Вот, например, прежде чем лечь, коровы непременно собираются вместе. Поодиночке эту операцию они делать не любят. Похоже на небольшое производственное совещание, проводимое с максимальными удобствами. Если вы заметили, что одна из буренок не принимает участия в «огоньке», знайте - она новенькая и еще «не принята в общество».

Работают коровы также сообща, в строго определенном ритме ощипывая траву. Если небольшая часть их перестанет пастись и примется пережевывать жвачку, а другая, большая, не последует их примеру и будет продолжать пастись, то в конце концов первая, меньшая группа поймет, что ее «предложение» не принято, и присоединится к общей массе. Несмотря на подобную «коллегиальность» решений, стадо обычно Имеет своего «лидера» или группу «лидеров», которые как бы задают тон.

А в то же время все животные достаточно индивидуальны как по характеру, так и по способности жевать корм и продуцировать молоко. Неудивительно, что в стаде противоречия между «коллективом» и «личностью»- явление частое. И тем более частое, чем разнороднее стадо по своему составу.

Ко всему сказанному относительно поведения коров на пастбище следовало бы добавить несколько слов относительно их порочных наклонностей, как, например, сосание друг друга, лягание, а также разрушение оград. Все эти с детства укоренившиеся дурные привычки лечатся с помощью специальных намордников, колец, продеваемых в ноздри, обрезания рогов и прочих воспитательных мер. Иногда, несмотря на длительный курс, лечение оказывается безрезультатным, и тогда лучше всего развести проявляющих взаимные антипатии врозь.

Американцы Гендерсон и Ривз, долго изучавшие поведение крупного рогатого скота на пастбище, полагают, что страсть разрушать ограды - порок самый трудноизлечимый, и вообще, «если уж корова проказлива, то, кроме хорошего забора, вряд ли ее что-нибудь остановит».

Практический вывод из всего этого тот, что коровы тоже требуют к себе индивидуального подхода. Однако делить животных по совокупности индивидуальных признаков - занятие очень сложное. Поэтому немецкие сторонники загонной системы считают достаточным делить стадо на следующие группы: 1) коровы с очень большими удоями, 2) низкими и 3) недоящиеся коровы, телята, жеребята, овцы и пр.

В-пятых... Боюсь, что вы уже завыли, о чем мы говорили «во-первых». Приходится напоминать: речь идет о методах улучшения пастбища, о придании ему культурного вида. Так вот, в-пятых, следует поговорить о только что упомянутой загонной системе пастьбы. При этой системе пастбище стравливается не как попало, а делится на определенное число участков, загонов, на которые стадо выпускается по очереди. И пока животные не объедят до заданного уровня первый участок, на второй не попадут. А чтобы они не пробрались на него самостоятельно, в прежние времена участки отделяли друг от друга валами, лесополосами, рвами и разнообразными изгородями. В наше время всем этим сооружениям предпочитают металлическую проволоку, по которой пропущен электрический ток (не слишком опасный для жизни, конечно) и которую называют электрическим пастухом.

Такая изгородь очень легко переносится с места на» место, и отгораживаемые участки поэтому могут иметь самую разнообразную и к тому же изменяющуюся время от времени форму. «Пасет» же электропастух совсем неплохо: достаточно корове пару раз попытаться преодолеть преграду, чтобы утихли самые сильные страсти. Впрочем, крупный рогатый скот вообще отличается изрядной сообразительностью. Например, японские животноводы провели успешные опыты управления коровами по радио. Коровы всего за 4 дня очень быстро научились распознавать звуковые сигналы, передаваемые по динамикам, расставленным на пастбище: «Идите домой», «Сюда, здесь корм», или «Вы приглашаетесь на ветеринарный осмотр» и т. п.

Культурное пастбище требует выполнения обязательно программы по уничтожению сорняков (это уже в-шестых). Ведь травоядные истребляют исключительно хорошие травы и отвергают сорняки, которые, таким образом, оказываются в выгодном положении и с течением времени захватывают большие жизненные пространства. Для борьбы с ними используют разные методы. Например, после стравливания пастбища животными на него выпускают косилки. Это для того, чтобы скосить все несъеденное и поставить сорняки в одинаковые условия с пастбищными травами. Или рекомендуется просто-напросто выпалывать сорняки на лугу. С помощью- специальной узенькой лопаточки, так сказать, индивидуально. Не очень производительный труд, не правда ли?

Конечно, можно в конце концов вообще перепахать все пастбище и сызнова засеять его одними лишь хорошими травами. Но это уже другая область; получаемое таким способом пастбище уже не является естественным. Правда, почвообработка кое-что может дать и обычному, «дикому» лугу. Мы уже говорили, что если специалисты ставят диагноз: луг постарел, то проводится операция по его «омоложению». С этой целью на •луг выводят дисковые бороны, культиваторы или другие специальные машины, которые с поверхности слегка Рыхлят почву, разрезают многолетние застаревшие корни на множество кусков, иногда подсевают семена трав. В результате луг становится продуктивнее, из каждого отрезка корня многолетних трав образуется новый побег, растительность становится гуще... Однако далеко не каждый луг можно легко обработать даже такой простейшей машиной, как борона. В альпийскую зону трудно и очень дорого забрасывать тракторы щ технику. Да и не всякая техника пройдет по крутым горным склонам. Поэтому, безусловно, проще прибегнуть к испытанным химическим методам борьбы. Опрыскайте луг гербицидами - и сорнякам конец. Вот только нужно, чтобы ядохимикат убивал только «плохие» травы. А при очень слабой биологической разнице между ними и травами полезными это задача трудная. Но и это еще не все.

За время жизни многих поколений предков корова приобрела ряд прекрасных инстинктов. Например, она никогда не тронет ядовитое растение, как будто знает, что оно опасно для жизни. Так, крупный рогатый скот, пасущийся на естественных пастбищах США, всегда обходит ядовитый сумах. Но вот луговоды опрыскали, луг гербицидом, и корова перестает, различать своего врага, поедает его и гибнет.

Нам остается совсем немного добавить к списку мероприятий по улучшению природных лугов и пастбищ...

В-седьмых, если пастбище расположено в засушливой зоне, то вовсе нелишними были бы мероприятия по его обводнению и орошению. На худой конец можно рекомендовать хотя бы небольшие земляные работы по обвалованию полей в целях задержания талых вод весной. Вместо насыпей допускаются также глубокие (до метра) щели в земле.

В-восьмых, если пастбище заболочено, то следует его осушить (нарезать канавы, сделать дренаж...).

В-девятых...

- ...Послушайте, а не легче ли действительно все «распахать, разровнять и засеять»?

- Может быть, и легче. Но дороже. Одна кормовая единица трав культурных пастбищ стоит около двух копеек, а та же единица, получаемая с пашни, - уже 4,5 копейки. Корнеплоды и того дороже-16 копеек. Неудивительно, что себестоимость центнера молока на культурном пастбище вдвое меньше, чем при стойловом содержании. Не говоря уже о вкусовых качествах молока - о них совсем неплохо написал В. Солоухин.

Однажды знаменитый М. Фарадей предпринял путешествие во Францию. На родине, в Англии, знаменитый физик, частенько выезжавший на деревенские пикники, привык к прекрасному внешнему виду породистого английского скота. По приезде же во Францию он был настолько удивлен экстерьерными особенностями тамошних свиней, что вынужден был внести свой личный вклад в развитие французского животноводства, оставив следующее историческое изречение: «То, что я на основании наружного вида счел за борзую собаку, при ближайшем рассмотрении должен был признать свиньею».

Существеннейшей причиной непрезентабельности французской свиньи являлась принятая тогда система так называемого «желудевого откорма». В соответствии с методикой этой «системы» свиньи выгонялись в леса сразу же после созревания желудей. Площадь дубовых лесов измерялась в особых единицах - «свиньях» - по числу животных, которых могла прокормить данная дубрава. Крупные феодалы и даже короли в средневековую эпоху не брезговали сдавать леса в аренду свинопасам, с которых, взимали порядочный, куш. Неурожайные на желуди годы неукоснительно отмечались летописцами как годы народных бедствий.

Описываемый способ откорма практиковался и в значительно более позднее время. Так; в 1915 году в отчете о деятельности Доно-Кубано-Терского сельскохозяйственного общества отмечалось, что в области Войска Донского «содержание свиней в большинстве случаев ведется самым примитивным способом; так, например, в селеньях, вблизи которых имеются общественные леса, в особенности по берегам реки Дон, свиньи ранней весной отгоняются хозяевами в лес, и там они остаются до осени на произвол судьбы, питаясь травой, кореньями, желудями и пр.; там они растут и размножаются без всякого присмотра. Осенью, когда уже начнутся хорошие заморозки, хозяева ловят свиней и перегоняют домой. При этом многие хозяева, чтобы не оставаться в убытке, ловят не только своих свиней, но чужих, отчего часто случаются ссоры и побоища меж соседями».

Кибернетизированный пастух-6

Бывая на Кавказе, вы, наверно, видели бродящих по дорогам невзрачных свинок, на шее которых красуются три скрещенные жерди: ярмо не позволяет животному пробраться сквозь дыры в изгородях на вож» деленный огород. Кров над головой и дополнительное питание они обретают лишь в зимнюю непогоду, во время родов и в течение раннего дошкольного возраста. Не думайте только, что упомянутые свиньи - «последние из могикан» желудевого откорма, В 1973 году один из сельскохозяйственных кооперативов округа Магдебург (ГДР) откормил в лесу... 15 тысяч свиней. Для этого потребовалось огородить электрической изгородью лесной участок площадью 40 гектаров и поставить внутри его простенькие сооружения для отдыха свиней и самокормушки. Свиней, находившихся на 90 процентов «на самообслуживании», лишь слегка подкармливали картофельными отходами, закладывая их в самокормушки. Результаты откорма оказались отличными как по привесам, так и по «естественному отходу» - падежу свиней.

Конечно, это не означает, что будущее свиноводства - «желудевый откорм». Опыт немецких крестьян свидетельствует лишь о том, что, увлекаясь созданием громадных промышленных предприятий для производства продуктов животноводства, мы зачастую проходим мимо колоссальных резервов, лежащих буквально на земле, у наших ног. Об этом свидетельствуют, в частности, постановления партии и правительства о развитии овцеводства в восточных районах страны.

Неприхотливость овцы и ее склонность к длительным путешествиям, воспитанная в ней в течение многих веков, сделали свое дело. «Каракульская овца, - пишет советский ученый А. Мовсисянц, - неповторимое создание пустыни. Оторвите ее от этой специфической, суровой среды, и вы потеряете завиток и блеск каракульского смушка».

С середины прошлого столетия начался и до сих пор продолжается процесс вытеснения овцеводства из районов интенсивного земледелия на окраины степей и в полупустыни. В 1913 году журнал «Вестник животноводства» в редакционной статье писал: «Тесно и голодно становится русскому человеку в прежних хозяйственных рамках. Распахивать пришлось тот степной и луговой простор, которым до сих пор держалось и жило российское скотоводство. Скот жил исключительно пастбищем. Задача хозяина сводилась лишь к тому, чтобьз как-нибудь подешевле, попроще сохранить скот от пастбища до пастбища. Тает овцеводство, тает и коневодство, степное скотоводство забивается все дальше в глубь азиатских степей, отступая перед натиском разрастающегося зернового хозяйства».

Но отгонное скотоводство находится в полной зависимости от капризов природы... Одной из страшнейших бед для него всегда была засуха. В 1911 году обозреватель газеты «Новое время» писал: «За Уралом травы еще весной были жалкие, редкие, низкие, и эти травы сухое, засушливое лето окончательно погубило. Нет дождей и нынешней осенью, когда в этих широтах обычно оживает растительность и дает богатый корм рогатому скоту. В результате нет кормов. Крестьяне еще с августа своих лошадей, чтобы спасти их от бескорми-Цы, угнали кто в сторону Кустаная, «то к Омску на прокорм; что же касается рогатого скота, то он еще по теплу вырезается, чтобы дать возможность сохранить хотя Пятую часть на будущий год для расплода. В таком же, если не более худшем положении находятся киргизы, Угоняющие свои стада кто куда только может из неблагополучной местности по урожаю трав. А вместе с разгоняемым стадом разносится по обширным киргизским степям и болезнь скота...»

Сроки и длина кочевья были различными и зависели от местных географических и климатических условий. В Долинах Тянь-Шаня, Памира и Кавказа перегоны скота в один конец обычно не превышали 200-300 километров, в степных районах Казахстана стада проходили до 1000 и более километров за год. Весьма причудливыми зачастую были и маршруты, выбираемые пастухами. В Туркмении кочевали по кольцу, делая остановки у колодцев; казахи из Приаралья весной гнали скот на север, казахи, жившие в предгорьях, поднимались в горы, и все руководствовались одним и тем же правилом: весной догоняй снега, осенью уходи от них.

Нелегкое, а главное, не всегда надежное дело - гнать скот по горам и пустыням. Ведь сезонные пастбища образуют своего рода многозвенную цепь. Гонит ли пастух стадо по бесплодной пустыне к очередному оазису или поднимается в горы, переходя из долины td долину, он ежечасно взывает к небу: не приведи аллах, чтобы горный сель смыл начисто прошлогоднее угодье, оставив на нем лишь щепы бревен да ободранные скалы, не допусти, Магомет, засухи и не высуши воду в колодце, что в 10 днях пути... А если не внял бог, надо бу- . дет гнать дальше, к следующим оазисам и колодцам. А около них соберутся соседи-пастухи и будут пасти 1000 голов там, где в прошлом году едва хватало корма на 100, и будут споры и даже, возможно, резня: скоту нужен корм и вода ежедневно.

Случайные сокращения сезонных территорий пастбищ или неблагоприятные климатические условия очень часто приводили к полному истощению скота. А в таких случаях - подобно действию оброненной спички в сухой степи - достаточно одной больной овцы, чтобы начался страшный мор - джут...

С 1903 по 1928 год Киргизию опустошили 5 сильнейших эпидемий скота. Погибло колоссальное число животных. В 1903 году пало 16 процентов всего поголовья лошадей, 18 процентов крупного рогатого скота, 14 процентов верблюдов и 35 процентов овец и коз. В 1912 и 1913 годах от джута пало 25 процентов крупного рогатого скота и 30 процентов овец. Очень показательные данные приводятся в статье заместителя министра сельского хозяйства СССР П. Морозова, опубликованной в «Литературной газете» 4 октября 1972 года. Отвечая писателю В. Солоухину, он указывает на слабость кормовой базы отгонно-пастбищного скотоводства: «В начале 30-х годов многие аулы Казахстана потеряли почти весь скот, и население спасалось от голода бегством на север - в Омскую, Тюменскую и Новосибирскую об-ч части. Немало бед принесла и суровая зима 1969/70 года. Потребовалось принятие специальных мер со стороны правительства, чтобы не допустить полной гибели скота, находящегося на отгонных пастбищах».

И несмотря на все это, отгонно-пастбищное животноводство еще не сказало своего последнего слова. Вот некоторые примеры.

В США территория, занятая только частными сельскохозяйственными владениями, распределяется следующим образом: 31 процент - пашня, 31 процент - лес и 33 процента занято пастбищами, значительная часть которых относится к естественным. Помимо этого, США дополнительно имеют еще 400 миллионов гектаров естественных пастбищ, принадлежащих государству, подавляющее большинство которых используется для отгонного скотоводства.

В настоящее время горные пастбища Армении занимают 39 процентов общей территории республики. Хозяйства почти без всякой подкормки получают на них 65 процентов годового надоя молока и 75 процентов мяса. Установлено, помимо этого, что удой на горных пастбищах увеличивается па 2,5-3 килограмма молока в сутки, а жирность молода - на 0,5-0,6 процента по сравнению с продуктивностью «равнинной коровы». И это не только за счет отличного корма альпийских лугов, но и чистого горного воздуха!

Конечно, у современного отгонного животноводства очень много проблем. Вот, к примеру, проблема прикармливания скота в зимний период. На зиму, а также на случай недобора урожая на естественных пастбищах отгонное животноводство обязано иметь резервы кормов. А где их взять? Сенокосов в Туркмении и Казахстане мало. А главное, они низкоурожайны. Гонять по пустыне сенокосилки - занятие не слишком рентабельное. Возить сено и солому за тысячи верст? Не станут ли они золотыми?

Прибавьте к этому проблемы перегона скота с зимних на летние пастбища и обратно. Казалось бы, чего проще: ведь все рогатые животные - и крупные и мелкие- имеют собственные самоходные приспособления. Никаких расходов - гони да погоняй!..

Пастухи Северного Кавказа дважды в год перегоняют свои стада в горы па летние пастбища и в степи - на зимние. Общая протяженность скотопрогонных трасс составляет 15 тысяч километров. Площадь их достигает без малого 200 тысяч гектаров. Ежегодно здесь проходит около 10 миллионов голов разного скота. Умножьте 10 миллионов голов на 15 тысяч километров, и вы получите астрономическую цифру, характеризующую общий «грузопоток»: сто пятьдесят миллиардов «голов-километров»! А теперь задумайтесь об организации прогона скота: учтите расстояние и скорость его передвижения, посчитайте, сколько раз следует его кормить в пути и сколько поить, определите пункты кормежки и количества корма. Далее учтите, что скот проходит по густонаселенным земледельческим районам. Позаботьтесь о том, чтобы не было потрав полей. И, кстати, подумайте о переправах через реки, о наведении мостков и мостов, о ветеринарном обслуживании животных и культурном обслуживании пастухов...

Неправильно организованный перегон овец (а что значит правильно организовать, вы уже немного представляете) только по Дагестанской АССР приводит к ежегодным средним потерям их живого веса на 14,5 процента и падежу 5,5 процента.

А вот данные по Киргизии. Естественная убыль скота при перегонах туда-сюда обходится республике ежегодно в кругленькую цифру: 19750 тонн мяса (в живом весе - с шерстью и копытами). В том числе на прилавки магазинов не попадает: баранины 13956 тонн, говядины 4110 и конины 1684 тонны.

Так, может быть, дешевле будет не гонять все эти многомиллионные стада самоходом, а возить, скажем, по железной дороге? Не лучше ли проложить рельсы вдоль всех главных тянь-шаньских хребтов и развозить овец по их пастбищам со всеми возможными удобствами? В равнинных условиях перевозка железной дорогой оказывается безусловно выгодной. В горах, к сожалению, электровозов еще мало. Здесь будущее, по-видимому, за автотранспортом - большими многоэтажными трайлерами и автопоездами. Кстати говоря, таким образом скот перевозят не только у нас, но и в Австралии, Новой Зеландии, Франции и Югославии.

Отгонное животноводство на современном уровне - это уже не древнее кочевье с его примитивным укладом и жизни и хозяйства. Оно требует очень серьезных технических усовершенствований и, главное, больших капиталовложений, а также применения самых современных транспортных средств, включая самолеты и вертолеты.

Итак, машины штурмуют горные альпийские луга. В горах разворачивается интенсивное строительство. Меняется облик гор, меняется и характер отгонно-паст-бищного животноводства, появляются стригальные передвижные пункты, мобильные доильные установки. Уже появились первые горные тракторы и самоходные установки, способные обрабатывать достаточно крутые склоны и засевать их высокоурожайными травами...

Но позвольте, скажете вы, раз речь зашла о сеяных травах, то куда же девалось ваше альпийское джайляу?

Альпийские луга, безусловно, останутся: никогда, наверное, не наступит такое время, когда окажется выгодным все перепахать и здесь. Однако это не означает, что горы вовсе не нуждаются в заботах человека. И конечно, там, где это экономически эффективно - в предгорьях или на равнине, там, где есть влага и - тепло, везде сеяный луг неизбежно заменит естественный.

В настоящее время основная часть зеленых кормов в США получается за счет сеяных трав, то есть па искусственных травостоях. Так же обстоят дела и в Европе. Очень большие площади под сеяными травами заняты в нашей стране.

Естественные заливные луга (самые лучшие среди лугов) дают травы 80-120 центнеров с каждого гектара, а суходольные (то есть не заливаемые весной реками) - всего 10-12 центнеров. Что же касается улучшенных (удобренных и подсеянных культурными травами) лугов, то они в тех же условиях дают до 460- 180, а сеяные многолетние травы - еще больше - до 800 центнеров. Канадские экономисты считают, что сено с одного гектара многолетних трав дает тот же доход фермеру, что и пшеничное поле площадью 2,5 гектара. Таков эффект «культурной травы»...

- И все-таки, что ни говорите, пастбище - это прошлое. Слишком уж архаична в наше время фигура пастуха!

- А вот это еще как сказать. Все зависит от того, что вы понимаете под словами «пастух» и «корова». Вот, например, как один из современных зарубежных животноводов определяет, что есть корова: «Корова представляет собой самоходную уборочную машину, снабженную косилкой и размалывающим устройством на одном конце и навозоразбрасывателем на другом. Между этими двумя крайними точками расположена чрезвычайно сложная фабрика, занятая превращением больших количеств сырья - пастбищной травы, силоса, сена в наиболее совершенную пищу - молоко».

- Отлично! Но в таком случае пастух теперь уже не пастух, а водитель коровы?!

В современном мире профессия пастуха действительно сродни специальности шофера. В Мексике кандидаты в пастухи подвергаются специальному экзамену по правилам уличного движения. После этого им вручается «удостоверение пастуха» с фотографией владельца и снимками... подопечных животных.

Надо сказать, однако, что многие специалисты не верят в действенность подобных средств повышения пастушеской квалификации и считают, что идеальный пастух - это старая бабушка, вяжущая традиционные теплые носки для внука. Во время вязания ее корова ходит на привязи вокруг вбитого на пастбище кола. В принципе можно было бы таким же способом «приколоть» все стадо. Это было бы рационально, так как здесь ограничивается не только площадь, предоставляемая стаду в целом, но и площадь, находящаяся в индивидуальном пользовании каждого животного. Кроме того, данный метод не позволяет развиваться дурным наклонностям коров: они не могут бодать, лягать или сосать друг друга. Вряд ли, однако, вышеупомянутая бабушка, вяжущая чулок, в состоянии правильно пасти стадо. От пастуха, выпасающего коров на привязи, требуется большое искусство: он должен очень точно определить размеры участков для каждого животного, которые не должны быть больше определенного максимума, чтобы все остальное не было без толку истоптано. Очень важный вопрос представляет собой вычисление промежутков времени, отделяющих одно перемещения кола от другого: оно зависит и от индивидуальных черт ч коровы, и от состояния травостоя на пастбище.

Конечно, большое стадо можно пасти описанным способом разве что в том случае, если кол превратится в самодвижущееся электронно-вычислительное устройство, в кибернетизированного пастуха, выполняющего функции вышеупомянутой бабушки.

По природным пастбищам, особенно в полупустынных, пустынных местностях или по альпийским лугам, ежегодно движутся многотысячные стада. Использование кибернетизированного кола для привязки в этих условиях, каких бы вершин научно-технического прогресса вы ни достигли, никогда не станет экономически выгодным занятием. Для пастьбы этой колоссальной массы животных еще долго будут требоваться люди. Едва ли, однако, можно предположить, что люди эти могут иметь запас специальных знаний меньший, чем у кибернетизированного пастуха. Современная техника выпаса далеко не проста.

Правильная техника пастьбы скота на неогороженных пастбищах предусматривает выпас животных развернутым фронтом «из-под ноги». Первое означает, что овцы, например, должны двигаться, будучи правильно построены: отношение расстояния от первых рядов животных до последних к ширине полосы, захватываемой стадом, должно быть примерно 1:2,5-1:3, при этом число .рядов не более трех. Термин «из-под ноги» означает, что пастух находится на расстоянии 8-10 метров перед стадом лицом к нему, В таком положении ему максимально удобно умерять пыл отдельных животных, стремящихся вырваться вперед. Подобные особи, полагая, что «за морем телушка полушка», не успевают воепользоваться тем, что есть у них под ногами, и больше вытаптывают траву, чем поедают ее. Итак, медленно, спокойно, постепенно, отступая назад, пастух дает возможность стаду наилучшим образом использовать травостой. В это время подпасок, находящийся позади последних рядов, подгоняет отстающих и не позволяет животным разбегаться в стороны. В этой работе неплохую помощь оказывают хорошо обученные собаки.

Кибернетизированный пастух-7

Очень важна скорость движения стада. Всесоюзный институт кормов установил, что при скорости 11 метров в минуту овца в течение минуты успевает ущипнуть траву всего один раз. При уменьшении скорости на метр число щипков увеличивается до двух. Если скорость составляет 8 метров, число щипков равно уже трем, если 5-6 метрам, то четырем, а при 2-3 метрах животные успевают сделать пять-шесть.

Вопрос, где должен находиться пастух и как он должен двигаться, безусловно, должен напомнить вам знаменитое объяснение Чапаева. Не правда ли, пастуху в привольной степи теория тактики и стратегии вовсе не помеха. Чтобы вы окончательно согласились с этим, можно привести еще один пример.

Постарайтесь рассчитать оптимальную траекторию, по которой должно следовать стадо овец, двигаясь по слабо пересеченной полупустынной или степной местности. В качестве исходных для расчета условий примите следующие требования:

1. Стадо должно очень равномерно объедать пастбище. При этом надо учесть определенную неоднородность его по длине вычисляемой траектории: на каких-то отрезках пастбище может быть более урожайным, на каких-то менее.

2. Все особи, входящие в состав стада, как наиболее сильные и темпераментные, так и самые слабосильные, должны быть накормлены одинаково сытно.

3. С утра следует гнать стадо по ветру, а когда будете возвращаться на стоянку - против него. При этом избегайте в обоих случаях вести животных так, чтобы солнце попадало им в глаза. Опыт показывает, что несоблюдение этих правил приводит к тому, что овцы хуже наедаются.

4. Не забудые про водопой и не угоняйте стадо от него слишком далеко. Не давайте ему, однако, постоянно топтаться вблизи воды: овцы в конце концов из-гадят и испортят источник влаги.

5. При вышеуказанном построении стада в несколько рядов первыми оказываются всегда наиболее сильные животные. За ними двигаются слабые, больные, слишком старые или слишком молодые. При таких условиях задним рядам достается уже более или менее обглоданное пастбище. Поэтому пастухам приходится перио-дически поворачивать стадо особым приемом, называемым у чабанов Туркмении агдарыш. При выполнении его авангард оказывается на положении арьергарда.

Список исходных расчетных условий можно было бы продолжить. Прогнать стадо надо так, чтобы оно не устало, не сбило копыт, пока доберется до сочного луга, не вытоптало бы то, на чем паслось вчера, избежало бы искушения забраться на поле колосящихся зерновых. И, конечно, не следует слишком мешать транспорту, которого на проселочных дорогах стало видимо-невидимо, так что немудрено и пробку сделать похлестче, чем возле Белорусского вокзала в Москве.

Следует, однако, думать, что вы уже отказались от мысли в течение короткого срока и без применения специальных счетно-вычислительных устройств решить поставленную задачу. Возможно даже, вам захотелось привлечь для ее решения небольшой вычислительный центр ближайшего университета. А между тем стадо уже идет дальше - двигаться оно должно ежедневно, ибо его тоже кормят исключительно ноги.

Не забудьте еще о том, что мы решили пасти овец в открытой, голой степи. Куда сложнее становится задача рационального движения стад, если приходится перемещаться между засеянными полями, в районах, где пашня занимает 75 и более процентов общей площади. И здесь перед пастухом встает задача куда более сложная, чем та, над которой трудился Василий Иванович. Лихому скакуну он сейчас предпочел бы какой-нибудь простенький в обращении (ранцевый, что ли?) компьютер. Уж больно много надо считать!

Кстати, по поводу малогабаритных ЭВМ для пастухов. В 1970 году в г. Сорферс-Парадайс (Австралия) состоялся XI Международный конгресс по луговодству. Один из сделанных на нем докладов был посвящен проблемам использования ЭВМ в луговодстве. Четверо австралийских «ученых-пастухов» разработали оригинальный алгоритм, позволяющий рассчитать оптимальный вариант выпаса овец. Алгоритмом учитывались следующие факторы: состав кормовых трав па различных участках и состояние участков, нормы потребления, привесы животных и ежегодный прирост трав. «Розыгрыш» модели пастьбы на вычислительной машине показывал, целесообразно ли переводить овец на полностью стойловое содержание и т. п.

И последний, типично пастбищный вопрос: где взять воду? Ответить на него совсем не просто. Ведь даже при пастьбе на пойменных лугах, вблизи рек среднее расстояние от района пастьбы до водопоя 3-4 километра. Конечно, вода может быть и ближе, но уже в виде затхлых болотцев и отдельных неприглядных луж. До большинства из них скоту приходится добираться чуть ли не по самое брюхо в грязи. У речного водопоя тоже вид не всегда самый привлекательный. Вы, очевидно, имели случай наблюдать берега рек, напрочь вытоптанные скотом, изгаженные пляжи, протоптанные дорожки, быстро превращающиеся в эрозионные промоины... В подобной ситуации частенько предпочитают отказаться от естественных водопоев и прибегают к устройству колодцев. Но раз уж вырыли скважину для добывания воды, то пместо традиционного журавля для современного пастбища больше подходит насос. А для него нужен электроток, подводка... Или движок. Плюс, конечно, корыта.

Практически мы уже обосновали необходимость устройства постоянного водопровода па пастбище. Помимо этого - вспомните, - подкормка все равно нужна. Это значит, что скоту совсем не помешают удобные кормушки, хорошо приспособленные для механизированной раздачи кормов. Ну а теперь остается вокруг всех этих современных стойл, кормушек и корыт возвести легкие стены, электрифицировать и механизировать все оставшиеся немеханизированными процессы, и... зачем нам кибернетизированный пастух, если есть автоматизированный хлев?